Страшная сказка о сером волке - читать онлайн книгу. Автор: Алена Медведева, Ольга Гусейнова cтр.№ 5

— Ась? — притворяясь, что не расслышала, я приложила ладонь к уху. — Плешь, говоришь, появилась? Так уж не матушка ли за косы оттаскала? Ну с этой бедой я тебе помогу — мазь одну присоветую, да припарки из…

— Да что вы, госпожа Лари, не то говорите, — с досадой девица ногой притопнула. И тут же решительно двинулась ко мне ближе. — Хорошие у меня волосы, и сама я вся статная, да ладная. И отец мой купец не из последних. Да только Микола все в сторону Глашки смотрит. А что в ней? Ни родом, ни лицом, ни телом не вышла!

Да разве человека по внешности судить надобно? Вредить ему, если выбор его с твоими пожеланиями не сходится? Самодовольные и эгоистичные возмущения гостьи отозвались в душе болью за несправедливое отчуждение мамы, за собственные мучения, пережитые по вине такого же вот… негодяя.

Сколько же бед причиняют самовлюбленные избалованные недоросли, которые привыкли получать все, что не пожелают. И нет бы девице этой попробовать очаровать этого Миколу своим характером, да умениями. А если не выйдет, то признать, что насильно мил не будешь! А она… бегает по округе, зелье какое-то «волшебное» ищет.

— Ты, милая, не топай, пыль то чего поднимать? — с притворным сожалением я покачала головой и тут же поспешно добавила: — А и что там у тебя с глажкой? Спина что ль болит? Иль волосы из-за нее, оказницы, выпадать могут? Уж тут я тебе не подсоблю…

— А-а-а! — в ярости немедленно заголосила гостья, еще больше усугубив мои впечатления. Явилась не званая, ворвалась без стука, да еще и кричит так невежливо. — Заговор мне от тебя нужен! Раз ты умелая такая, то и знать должна, что сделать надобно, чтобы он только меня видел! Заговор, понимаешь, заговор!

Последнее она проголосила на всю округу — хорошо, что я поселилась на окраине близ дороги на кладбище. И кроме ворон пугать здесь некого.

— Ах, запор у тебя! — с кряхтением заохала я, отставив кружку с чаем. — Чего же ты сразу-то не сказала?

Гостья даже зубами заскрипела — так на меня зыркнула, что сама ни дать, ни взять — ведьма. Нависнув прямо надо мной, гаркнула в ухо:

— Наговор скажи! Как мне парня привадить! — и уже отступив, в сторону тише прошипела: — Слабоумная старуха.

— Забор-то прохудился, — горбясь и придерживаясь рукой за спину, прошамкала я в ответ, радуясь, что под иллюзией не видно, как я морщусь, на самом деле слегка оглохнув. Доковыляв до окна в искреннем стремлении оказаться подальше от гостьи, принялась тыкать в него пальцем, слеповато щурясь и поясняя. — Вот только плотницкий сын приходил, да дорого запросил за забор-то.

— Ааа!!! — взвыла окончательно взбешенная моим непониманием девица. Распрощавшись со своими надеждами, она, так же не прощаясь, развернулась и выскочила вон из моего домика, напоследок так треснув дверью, что с потолка посыпался ворох опилок. Уже с улицы до меня донеслись ее негодования: — Глупая бабка!

Кулем осев на лавку возле окна, я тряслась от смеха, одновременно утирая слезы. И радовалась, что без последствий избавилась от проблемы, и горевала, что в мире так уж устроено — добро и зло существуют рядом. Насколько различались мои сегодняшние гости. Один — щедрый душой и способный ценить добро, другая — ослепшая и оглохшая от собственной злости и значимости, не заметила бы любви, даже если бы уткнулась в нее носом.

И пока такие, как она, существуют на свете — не будет мне покоя, жизнь проведу в одиночестве, скрываясь под личиной старушки. Но и надежда на помощь всегда есть — пока есть такие люди, как Гриня и его семья.

Вздохнув, оправила сбившийся передник и выбившиеся из косы прядки, прежде чем заняться повседневными делами. Девица уж точно болтать не станет — постыдится, что посмеются за разговор с глупой старухой. А с меня какой спрос?

Моя избушка пусть и крепкая, но старенькая, все равно радовала глаз. Небольшой огород примыкал практически к городской стене. Немногие бы решились здесь селиться, учитывая, что любая осада приведет врагов прямо ко мне во двор. Но домик три года назад стоял заброшенный, и городской глава оформил его покупку за копейки. Лишь бы не пустовал, да не привлекал грабителей или нечисть всякую. А мне все в радость: здраво рассудила, что основные тракты с другой стороны города. А с моей — ворота ведут лишь в глухой лес, да на кладбище.

Остаток дня я крутилась по дому, убираясь и делая заготовки для зелий: на зиму и для заказов на всю ближайшую неделю. Жизнь моя текла размеренно, без надрывов, но и лениться времени не было. И сейчас я тихонько пела, пританцовывая, пока перестилала белье и накручивала тряпицы для перевязок. Сушила травки, да перетирала их, чтобы пустить потом на зелья целебные.

Мой дом явственно пах цветочным лугом, а на чердаке — немного лесом. Там висели грибы, ягоды, мох, и много шишек. Лес я любила: он притягивал и очаровывал меня безмерно. Я знала, он многое может дать, особенно знахарке, хотя и забрать может, часто — жизнь. О гибели мамы не забывала.

Но я лес считала другом, и он меня еще ни разу не подводил.

— Здорова будь, госпожа Лари, — поприветствовали меня с разных сторон стражники.

— И вам так же, — чинно кивала я в ответ, без суеты направляясь к воротам.

Мужчины привычно толпились у дальней городской казармы. Здесь был построен приземистый неказистый дощатый барак, чтобы зимой стража у ворот, которые имели малую проходимость и не так часто использовались, могла погреться или переждать непогоду, не покидая постов.

Я старательно ковыляла, подходя к сторожке, из нее мне навстречу вышел Муршик, один из моих бывших больных. Уже в летах, но еще не старый стражник, хоть седина и искрилась серебром у него на висках.

— Здорова будь, госпожа Лари, — тоже поздоровался он.

— Как нога? Еще беспокоит? — поинтересовалась я.

— Вашими хлопотами да молитвами все прошло. А вы, стало быть, в лес? За травками?

— Да, надо пополнить запасы. Да и время сейчас хорошее, полная луна, все растения самую силу набирают. Кровохлебка отцвела, надо семена собрать, хорошие отвары из них выходят. Целебные…

— Сумерки уже, не боитесь? — хмуро, но с заботой спросил мужчина.

— Да кому я нужна, господин Муршик? — я улыбнулась, мысленно представляя, как улыбка искажает испещренное морщинами, носатое лицо с бородавкой на щеке у моей иллюзии.

Он хмыкнул почти согласно, но возразил:

— Ну, может мужичье на тебя, госпожа, и правда не позарится, а вот зверью все равно, молодая ты или старая. Да и… слухи бродят всякие.

Я, распахнув глаза, замерла у внушительной двери в воротах.

— Это какие ж слухи? Что ты за старуху испугался?

Муршик немного замялся, прежде чем озвучить ответ, а потом все же произнес негромко: