Земля любви, земля надежды. По праву любви - читать онлайн книгу. Автор: Мария Леонора Соареш cтр.№ 10

Мария была в ужасе от сырой комнатёнки Тони и его кашля. Она навестила Нину и рассказала ей о бедственном положении Тони. Нина с Жозе Мануэлом понадеялись, что они сумеют уговорить Тони поселиться у них, хотя бы, на время.

Жозе Мануэла взяли работать в престижную строительную компанию, и теперь он подыскивал дом, в котором собирался жить с женой и тёщей. Нина всё вспоминала свадебное путешествие в Сан— Франсиско и чудесный дом свекрови. Ома мечтала, что и у них будет не хуже. Но Мадалена отказалась переезжать наотрез. Нина так расстроилась, что предложила Жозе Мануэлу:

— Может, мы будем жить, где живём, а в новом доме только принимать гостей?

Надо было видеть, каким взглядом посмотрел на неё муж.

— Я женился на тебе, а не на доне Мадалене, сколь бы, не уважал твою дражайшую матушку. В конце концов, она вправе решать, как ей жить. Я могу снять дом и жить там один, а ты можешь оставаться с ней. Хочешь?

Разумеется, Нина этого не хотела, но Мадалену припугнула:

— Я остаюсь с тобой. Жозе Мануэл будет жить в новом доме один.

Мадалена недоверчиво на неё посмотрела:

— Только поженились и уже расходитесь? И по какой же причине?

— Причина этому ты! – жёстко отозвалась Нина.

Мадалена задумалась, но она была не из тех, кого можно переупрямить.

Тони был из той же породы. Сколько ни уговаривали его Нина и Жозе Мануэл, какой помощи не предлагали, Тони поблагодарил, отказался и потом замолчал.

— Вернись к Марии,— посоветовал Жозе Мануэл.— Я же помню, как ты мне рассказывал о ней, когда жил у меня. Или оказалось, что ты любишь больше Камилию?

Но Тони молчал, отвернувшись к стене.

Нина и Жозе Мануэл ушли от него с тяжёлым сердцем.

Тони и сам не мог бы сказать, что с ним творится. Он кашлял с каждым днём всё сильнее, иногда позволял себе день— другой отлежаться. Но потом вновь отправлялся на свою ночную смену в бордель. Однажды он упал там в обморок. Стало ясно, что он на последней стадии истощения и кашель грозит перейти в чахотку. Девушки встрепенулись. Они любили Тони, любили Дженаро.

— Мы не можем встретить маэстро печальным известием,— зашушукались они.— Мы должны выходить молодого человека.

Больной Тони остался лежать в борделе. Жустини вызвала ему доктора, тот прописал лекарства, но сказал, что главное – это питание, несчастный молодой человек очень истощён. При этом доктор грозно взглянул на девиц, давая понять, что прекрасно понимает, какова причина подобного истощения.

Но девицы даже не захихикали, Тони среди них сам был красной девицей, они и не пытались его соблазнить. Правда, шустрая Малу всё же как— то попробовала, желая его утешить, но Тони резко отшил её, сказав, что ему и в голову не может прийти переспать с девицей, с которой спит его отец.

Теперь, он лежал, то проваливаясь в беспамятство, то ненадолго приходя в себя. Однажды он открыл глаза и увидел у своей постели Марию. Сначала Тони подумал, что она ему пригрезилась, но потом, открывая глаза, видел её постоянно. Она подавала ему пить, кормила с ложки, обтирала уксусом и прохладной водой.

Известие о болезни Тони принёс в пансион Маркус. Мария попросила Мариузу приглядывать за малышом и побежала в бордель. Ей было всё равно, что о ней подумают. Сама она думала только об одном: Тони может умереть, как умер его дядюшка Джузеппе. И сердце её сжималось от ужаса. Жустини не сказала ни слова, и Мария осталась ухаживать за больным. Не обошлось и без недоразумений: какой— то клиент решил, что Мария – девушка для услуг, и она едва спаслась от него.

В бреду Тони звал то Марию, то Камилию. И, Камилия однажды появилась на пороге…

Выгнав Тони из дома, Камилия ушла с головой в производственные дела. Действовала она, быть может, жестковато, но порядка сразу стало больше. И Маноло, и его подопечные из швейного цеха сразу почувствовали твёрдую хозяйскую руку. Первое, что Камилия сделала,— это потребовала от Маноло список швей, которые не выполняют норму.

— Мы немедленно расстанемся с ними,— сообщила она, очаровательно, улыбнувшись.

Маноло понял, что так оно и будет, и вскоре сообщил хозяйке, что в его цехе всё в порядке. Если и были отстающие, то подтянулись, и с работой все справляются. Эзекиел пришёл в восхищение от её деловитости. Ему больше не казалось, что дочь ожесточилась. Он видел в ней только достоинства.

— Как я грешил перед Господом,— повторял он умилённо,— когда роптал на судьбу, желая сына. Ни один мальчик не был бы более умным, толковым и дельным, чем моя Камилия!

А Камилия старалась забыть Тони. Она тяжело переживала свою ложную беременность, почему— то для неё она была страшным унижением. От одной мысли, что мог подумать, будто она хотела удержать его, её бросало в жар, и она повторяла как заклинание: «Всё кончено! Я о нём и знать ничего не хочу!»

И она жила так, будто Тони не было на свете. Она и вправду больше не хотела о нём ничего слышать. Пойти к Тони её вынудила необходимость — он должен был подписать бумаги о том, что не претендует ни на какую собственность. Ззекиел, наконец, приготовил их и попросил Камилию получить подпись. Поручить кому— нибудь ещё такое важное дело Эзекиел не решился, а сам пойти с этими бумагами не захотел. Ему было жаль итальянца, он с удовольствием выделил бы ему что— нибудь. Словом, отказ Тони от собственности Эзекиел считал ошибочным и несправедливым.

Камилия пришла на квартиру Тони, и сердце её защемило. Когда она увидела исхудавшего Тони и возле его кровати Марию, в её сердце шевельнулась только жалость.

— Камилия! Камилия! — слабым голосом позвал больной, и было непонятно, в бреду он зовёт её или находится в сознании.

— Я здесь, — отозвалась она и подошла поближе к постели. Мария отошла в сторону, уступая ей место.

Подойдя к кровати, Камилия убедилась, что Тони мечется в жару и вряд ли понимает, что она, Камилия, которую он зовёт, стоит с ним рядом. Несколько минут она смотрела на него, и щемящая жалость разрывала ей сердце.

— Ухаживай за ним получше, — попросила она Марию. И Мария в ответ кивнула.

Было ли это свидание примирением или началом новой войны — никто не знал. Но обе женщины молились лишь о том, чтобы их любимый Тони выжил и полностью выздоровел.

Винченцо ходил мрачнее тучи! Он переживал из— за дочери, из— за внука. Катэрина была готова пуститься в новую авантюру, а он— то надеялся, что она, повзрослев, образумится... Констанция понимала мужа, но ей было жаль и дочку. Кто знает, а вдруг Зекинью окажется тем парнем, с которым Катэрина будет счастлива? Но, в то же время, Констанция с грустью вспоминала, как влюблённо смотрела Катэрина на Маурисиу. Да и он не представлял себе жизни без Катэрины и даже дрался из— за неё с толстяком Гэтано, казавшимся таким сильным... Впрочем, стоило ли вспоминать прошлое? Оно ничем не помогало будущему.