Ремесло Небожителей - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Вереснев cтр.№ 66

На своём ярусе блюстители осмелели и отвели душу – прямо в сквере, среди ароматных розовых клумб. Ох, как его били! Никогда в жизни Ламавина так не били, даже в детстве, когда драка стенка на стенку заканчивалась победой неприятеля, даже когда на отца накатывала чёрная ярость. Сколько зубов пришлось выплюнуть, Ламавин не считал, но то, что два ребра треснуло, – несомненно. Эх, надо было перетерпеть жгучие молнии! Но теперь поздно, назад не воротишь.

Утолив праведный гнев за погибших товарищей, блюстители поволокли его к дирижаблю. Это Ламавин осознал, когда они уже были на месте, когда увидел зависшую внизу огромную чёрно-золотую рыбину. До того почти не соображал, куда его тащат. Только выныривали из кровавой пелены чьи-то лица, чьи-то глаза таращились на него, чьи-то рты кричали: «…точно он! Врал, что заблудился!..», «…я сразу неладное заподозрил – они же полгода не прошло, как менялись!..», «…да если б знал, что это тать, разве б я его выпустил?!».

На дирижабль его завели другие охранники – в форме княжьей стражи. У этих плечи были шире и кулаки увесистей, чем у небесных блюстителей. Ламавину сделалось нехорошо от одного предчувствия, как они его сейчас оттузят, тут двумя рёбрами не отделаешься. Но стражники бить не стали. Его опять заперли в каморке без окон, немногим просторнее той, что была на серединном ярусе. Ушли – ясное дело, ненадолго. Но Ламавин был рад и такой передышке.

Когда отлежался и кровавая пелена сползла с глаз, понял, что не один в тюремной каюте. Рядом лежал человек, закованный в такие же кандалы. Ламавин пригляделся – Бед-Дуар! Сначала подумал, что бывший командующий мёртв. Но нет, Бед-Дуар дышал. Ламавин потянул его за рукав:

– Эй, вы как? Слышите меня?

Бед-Дуар захрипел, шевельнулся, с трудом разлепил веки:

– Кто здесь?

– Эт я, Ламавин Пука.

– А-а-а… Где мы?

– На дирижабле. Нас в Наземье везут, в Княжград, наверное.

– В Княжград… Значит, живыми оставили. Плохо.

Почему остаться в живых плохо, Ламавин спросить не успел, – дверь каюты отворилась. За ними пришли.

Их волокли коридорами, поднимали по лестнице, особо не церемонясь. Но и не пинали, не били по рёбрам и почкам, как это делали блюстители. Закончилось путешествие в большой светлой роскошно убранной каюте. Стражники опустили их на толстый ворсистый ковёр и ушли.

Лежать на мягком ковре было куда приятнее, чем на голом полу камеры. Ламавин мысленно попросил, чтобы их здесь оставили подольше. Но просьба его пропала втуне: из-за портьеры в противоположной стороне каюты вышла черноволосая, чернобровая женщина в чёрном кардигане и в такой же чёрной, до пола юбке.

– Ну здравствуй, Бед-Дуар.

Эту женщину Ламавин прежде не видел. Но понял – очень богатая дама: сапфировое колье на высокой белоснежной шее, в ушах серьги со здоровенными бриллиантами, на пальцах перстни с ещё большими. И очень важная – вон как губы кривит и смотрит свысока. А через несколько секунд он узнал, кто перед ними, – Бед-Дуар, морщась от боли, встал на ноги и произнёс:

– Здравствуй, княгиня Бриана.

Женщина усмехнулась:

– Прежде ты обращался ко мне: «Ваше величество», как подобает верноподданному.

– То было прежде, – бесстрастно ответил бывший генерал.

Великая княгиня перевела взгляд на Ламавина. Она смотрела так презрительно и высокомерно, что он понял – нужно подняться. Это было трудно и больно, он стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть, но сделал это. Стал рядом с Бед-Дуаром. Щека правительницы еле заметно дёрнулась, однако голос звучал по-прежнему холодно:

– Надо же, заговорщики! Тысячу лет не видела живых заговорщиков. И думаю, больше не увижу.

– Когда-нибудь увидишь, – всё так же бесстрастно возразил Бед-Дуар. – Если доживёшь. Вечной твои жизнь и власть не будут.

И княгиня не стерпела. Рванулась к нему, размахнувшись, отвесила пощёчину:

– Молокосос! Щенок! Да как ты смеешь со мной так разговаривать? Ты… ты ни на что не годен! Раз уж взялся за такое дело, то почему не довёл до конца? Почему не вырезал этих ублюдков?! – У неё слюна брызнула изо рта. – Ты знаешь, чего будет стоить мне твой бездарный «заговор»?! Двадцать лет Ге-Нали не даст мне нового тела! Я вынуждена буду состариться – из-за тебя!

Ламавин прикинул: на вид великой княгине было не более двадцати пяти. Сорок пять – не старость, так, самое преддверие старости. Нет, чего-то он не понимал.

Княгиня выплеснула запал ярости и немного успокоилась. Постаралась вернуть лицу надменное выражение, хоть пунцовый румянец и выдавал её.

– Что ж, заставить Ге-Нали отменить решение я не могу. Но вы заплатите мне за эти двадцать лет. И вы двое, и ваши сообщники в Наземье! Я придумаю, как с вами поступить. Я такое придумаю, что людишки запомнят это ещё на тысячелетие!

Угроза была многообещающей, Ламавин невольно поёжился. И потрясённо уставился на Бед-Дуара, когда тот ответил:

– Нас двоих ты, конечно, можешь казнить. Но остальных – сначала поймай.

Пунцовые пятна на лице правительницы проступили ярче. Казалось, она вновь кинется на бывшего генерала с кулаками. Сдержалась. Скользнула взглядом по Ламавину, заставив того чуть отступить, снова повернулась к Бед-Дуару.

– Я могла бы пытками вырвать из вас всё, что вы знаете. Но этого не потребуется. Эй, пёсик! К ноге! – и неожиданно свистнула.

Портьера вздрогнула. Но выбежал из-за неё не пёс, как ожидал Ламавин, а… Фальнар! Бывший бакалейщик передвигался на четвереньках, словно и правда изображал животное. Подбежал к хозяйке, заискивающе задрал конопатую рожу.

– Что, пёс, ты найдёшь для меня заговорщиков? Как там их? Госфен, Горник, Волич? Ты ведь знаешь обличья всех троих, верно?

– Да, госпожа! – Фальнар преданно затряс головой. – От меня не скроются, под землёй отыщу! Нюхом учую, если потребуется! И разорву в клочья!

– Рвать не смей. Притащишь их к моим ногам. Вот сюда!

Она приподняла подол юбки, открывая взглядам чёрный как и всё прочее замшевый сапожок. Фальнар заурчал, прильнул к нему, принялся лизать. Бед-Дуар брезгливо скривился, даже Ламавину стало противно. Княгиня заметила это, усмехнулась:

– Пёс ценит, что я подарила ему жизнь. А вы молитесь, чтобы он поскорее разыскал ваших сообщников. Я буду казнить вас каждый день… но пока на эшафоте не окажутся все пятеро – не до смерти. Умирать много раз куда хуже, чем единожды.

Она оттолкнула Фальнара, развернулась и пошла к портьере. Бывший бакалейщик и бывший человек побежал за ней, не вставая с четверенек. А Ламавин наконец понял, почему быть живым иногда плохо.

Что случилось на запретном ярусе, ни Эдаль, ни Госфен так и не поняли. Последнее, что прошептал Трай, было: «Шифр действует, я в кладовой!» Старик радостно потёр руки – видимо, придумывал новый план. Но Трай замолчал. Он будто спал, а не блуждал коридорами Небесного Города. Тщетно Госфен шептал в ухо: «Что ты видишь? Ты нашёл друзы?» Ответа не было.