Семилетняя ночь - читать онлайн книгу. Автор: Чон Ючжон cтр.№ 3

«Никак вы не поймёте. По контракту мы заказчики, мы и музыку заказываем». – При этом Рэй Бэн указательным пальцем ткнул председателю в лицо.

«Вы, старик, подчинённая сторона. Мы заплатили. Значит, вы посадите нас в лодку. Окей?»

Я вошёл, громко закрыв ворота пяткой. Чтобы отвести соседа обратно в комнату, надо как-то разрулить это противостояние. Хотя председателя, наверно, не спасёшь.

«Ой, когда ты пришел, малыш? – оглянулся председатель, а за ним сосед и команда «шевроле».

«Посмотрите-ка, кто пришёл. Это же тот самый уважаемый продавец из аптеки».

Рэй Бэн сразу узнал меня. Я сказал соседу: «Давайте отойдём, поговорим».

Рэй Бэн преградил ему путь.

«И как же наш уважаемый продавец нашёл этот дом? А сказал ведь, что не знает Деревню с маяком».

Зато я знаю, где находится наша комната. Первая дверь в этом доме, построенном в форме буквы «Г». В комнате большое окно, выходящее на дорогу, и оттуда хорошо видны маяк и море. Я повернул туда.

«Твой хозяин, наверно, ещё не знает, какой тупица, даже не знающий, где его дом, работает у него продавцом. И кстати, какие отношения между господином писателем, лучшим ныряльщиком в футболке, и тупым продавцом из аптеки? На отца и сына вы не похожи. Может быть, познакомились случайно и стали сожителями?»

Рэй Бэн издевался над нами, а его команда хихикала. Я продолжал идти, игнорируя его слова. Да, я разбил его планы относительно драки, но разбивать морду Рэй Бэну не собирался.

«Вы сами решайте, мне больше нечего сказать», – сказал сосед хозяину гостиницы.

Так он завершил стычку. Мы вместе вошли в комнату. Закрывая дверь, мы услышали улюлюканье и свист. Затем послышался крик председателя, и раздался звук заведённой машины. Я подумал, что всё-таки они решили уехать. Однако я ошибся. По крайней мере, сразу они не уехали.

Крики команды «шевроле» походили не то на смех, не то на вопли Тарзана. Зажглись фары, из машины раздались дурацкие рождественские песенки Ёнгу ^[3].

Я занавесил окно. Это был гол в свои ворота. Теперь-то они не сомневаются, что мы сожители. Получилось, что соперники выиграли, я подарил им одно очко. После этого они стали стучать по окну так, что дрожали стёкла. На фоне по-прежнему звучали песенки Ёнгу.

Сосед сел за стол, я снял носки, спустя пять минут команда «шевроле» отошла от нашего окна.

«Кто они такие?» – спросил я низким голосом, словно только что пробудившись ото сна. У соседа был похожий голос.

«Кто-кто? Похоже, больные на голову».

«Зачем хозяин их поселил?»

«Да у него такое положение. Выбирать особенно не приходится. За месяц первые постояльцы».

«А тебя-то он зачем позвал?»

«Чтобы я их остановил. Они же пьяные и требуют лодку».

Сосед ненадолго задумался и спросил:

«Они же наверняка не послушали бы меня? Так?»

Он был как богомол, который поднимает одну лапку, пытаясь остановить бульдозер. Я достал из сумки тонизирующее средство и протянул соседу. Он принялся громко ругать меня.

«Зачем ты крадёшь? А если у меня будут какие-нибудь побочки, ты будешь отвечать?»

«Да, конечно, побочный эффект налицо – волосы растут как грибы. Ну, если уж ты хочешь быть рассудительным святошей, я сам его выпью».

Сосед быстро выхватил пакетик. Я пошёл мыться.

Говорят, что перед грозой кошки испытывают беспокойство. Человеческий мозг ощущает нечто подобное. В предчувствии беды места себе не находишь. Я лёг спать, но никак не мог уснуть. Под звук стучащей секундной стрелки часов я начал возвращаться в прошлое. Именно в этот день семь лет назад. В те самые мгновения, когда я расстался с соседом в полицейском участке.

Маму кремировали, не устраивая похорон. Меня отдали младшему брату отца. В школу я не ходил, потому что в первый же день в новой школе я сразу понял, что больше ходить туда не смогу. Дети в классе лучше меня самого знали, кто я такой. Я был для них сыном маньяка, который свернул шею девочке и убил дубинкой её отца. Маньяка, который убил собственную жену, бросив её труп в реку. Маньяка, открывшего створы дамбы и утопившего половину жителей деревни и четырёх полицейских. А я в ту безумную ночь выжил.

Двоюродные сёстры плакали, говоря, что одноклассники к ним относятся так же. Дядя, который работал физиотерапевтом в частной клинике, был вынужден уволиться с работы. Тётя сказала, что хозяин дома потребовал, чтобы они съехали. И семья дяди, скрываясь, переехала в квартиру в городе Санбон. Мне выделили заднюю комнату с верандой. Тётя очень боялась, что соседи узнают, что я у неё живу. Двоюродные сёстры даже не хотели пользоваться со мной одним туалетом. Если мы случайно встречались в квартире, они начинали орать. В тот момент я каждый раз замирал на месте. Я бы никак не мог изменить их отношение к себе: будь даже у меня гены Казановы или привлекательная внешность. Всё, что мне оставалось, – это сидеть, закрывшись в своей комнате.

Я выходил из комнаты только тогда, когда никого не было дома или когда все спали. Если оставалось что-нибудь съестное, я ел. Если еды в доме не было, то голодал. Тогда же я ходил в туалет и мылся. Помыться было для меня своеобразным ритуалом. Во время мытья я убеждался, что я не монстр, вызывающий страх или отвращение. Две руки, две ноги, два глаза, как у всех, – и я успокаивался.

Возвращаясь в комнату, я проводил время, сидя у окна, съёжившись. При этом я либо спал, либо смотрел в окно, либо мечтал. Я скучал по соседу, и хотелось бы знать, звонил ли он мне. Хотя даже если и так, я не смог бы ответить на его звонок и потому чувствовал безысходность. Сотовый соседа дядя выбросил – разбил о стену, сказав, что, если я не хочу оказаться на улице, лучше не связываться с людьми, близкими к отцу.

Спустя три месяца дядя отправил меня к своей старшей сестре. А она через три месяца отвезла меня ко второй тёте… Куда бы меня ни отправляли, везде моё положение было одинаковым. Лишь с небольшим отличием – периодически я мог ходить в школу. Со временем происшествие на озере Серёнхо потихоньку начало забываться. Всё меньше становилось людей, которые меня узнавали. Я переставал ходить в школу либо по прошествии трёх месяцев (столько я жил в каждой семье), либо когда про меня узнавали в школе. Единственный человек, который жалел меня, была сестра моей мамы. В её доме я даже прожил на месяц дольше, чем у других. Но спустя четыре месяца тётя отправила меня к своему брату со словами: «Совон, прости меня». Я до сих пор иногда вспоминаю слёзы в её глазах и думаю: если бы не её муж, она бы и сейчас заботилась обо мне.

Её муж меня страшно ненавидел. Каждый раз, когда он возвращался домой подвыпивши, он вытаскивал меня из комнаты и бил кулаками, словно сумасшедший. Он отталкивал тетю, пытавшуюся защитить меня, и кричал, чтобы она убиралась прочь вместе со мной. До сих пор не могу забыть слова дяди, доносившиеся из комнаты за день до моего отъезда.