Коллонтай - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 46

Комендант:

— Мы вас не тронем, а кто нас тронет, мы будем бить по-гречески. Спокойной вам ночи.

Григорьев:

— Спать еще рано. Мы драться умеем и по-гречески, и по-французски, и по-немецки, и по-чехословацки, и по-красновски, и по-дениковски, и по-кадетски. Слава богу, выдержали экзамен перед целым светом. Через два или три месяца все в один голос скажете: «Мы ученики Великороссии и Украины в борьбе за право быть свободным человеком, а не рабом буржуя и капитала». До свидания…

Николая Григорьева вскоре повысили — из командиров 1-й Заднепровской бригады он в апреле 1919 года стал командиром 6-й Украинской сводной стрелковой дивизии.

«На Крещатике, 25, в пятиэтажном здании помещалось Украинское телеграфное агентство, — вспоминал Николай Равич. — Агентство превратилось в БУП — Бюро печати и информации рабоче-крестьянского правительства Украины… На пятом, верхнем этаже расположился отдел осведомления правительства. Задача отдела — получение всесторонней информации из разных источников. Информация эта предназначалась не для печати, а для осведомления Совнаркома УССР.

Отдел особого осведомления имел, естественно, в лице военных представителей БУПа информаторов на всех фронтах и при всех командующих до командиров бригад включительно. В бюллетенях Отдела особого осведомления БУПа УССР, начиная с № 6, всё больше уделялось внимания атаману Григорьеву…»

В бюллетене № 6 говорилось: «Григорьев производит впечатление человека бесстрашного, с огромной энергией, крестьянского бунтаря. Среди крестьян Григорьев популярен. К горожанам относится скептически. Штаб Григорьева состоит из украинских левых эсеров (начальник штаба — Тютюнник), так же как и командный состав. Себя Григорьев считает беспартийным».

Но с красными он оставался недолго. 7 мая 1919 года Григорьев отказался выполнить приказ перебросить дивизию из Елисаветграда в Бессарабию и поднял мятеж против советской власти.

Лев Борисович Каменев, который командировал Коллонтай на Украину, сам был назначен уполномоченным Совета обороны на Южном фронте. 10 мая 1919 года он телеграфировал Ленину: «Дорога на Екатеринослав, Знаменку, Киев отрезана бандами Григорьева. Мои сведения и сообщения из Киева дают картину полного восстания Григорьева…

Григорьев, вчера отложивший свидание со мной в Знаменке, сегодня отказывается разговаривать. Он пытается сноситься с Махно. После личного свидания с Махно и посещения Гуляй-поля полагаю, что Махно не решится сейчас поддерживать Григорьева…

Мобилизация рабочих идет полным ходом. Нет денег, нет оружия. Сейчас выезжаю в Киев с твердым решением привести сюда войско и вооружение».

Под началом Григорьева оказалось 20 тысяч штыков, 50 орудий и шесть бронепоездов. Он возглавил повстанческое движение на юге Украины под популярными лозунгами «Украина для украинцев», «Вся власть Советам без коммунистов». Его войска захватили несколько городов — Кременчуг, Черкассы, Херсон, Николаев.

Григорьев был серьезной опасностью. Боялись, что к нему начнут переходить другие части Красной армии. Но в июне 1919 года командующий Украинским фронтом Антонов-Овсеенко с облегчением доложил: «Григорьевщина была экзаменом для нас, и экзамен армией выдержан, несмотря на ужасающие условия, в которых эта армия находится, полубосая, полураздетая, политически невоспитанная и еще далеко не оформленная. Из первой и второй дивизии ни один полк не присоединился к Григорьеву, в пятой к нему пристал только один эскадрон и один батальон, из частей второй армии к Григорьеву перешло всего несколько сот человек…»

Борьба с отрядами Григорьева представляла особую сложность, потому что повстанцы при подходе частей Красной армии прятали оружие и притворялись мирными крестьянами, а когда красноармейцы уходили, опять брались за оружие.

Вскоре красных покинул и Махно, который тоже не любил никому подчиняться. Григорьев поспешил к нему присоединиться и совершил ошибку. Нестор Иванович в союзниках не нуждался. 27 июля он распорядился убить бывшего штабс-капитана. Отряды Григорьева были разбиты и частично опять включены в Красную армию.

Председатель Реввоенсовета Республики Троцкий приказал: «Пленных григорьевцев можно использовать на других фронтах, только проведя их предварительно массами через трибуналы, которые, покарав зачинщиков, рядовую массу могут условно приговорить к расстрелу, дав двухмесячный срок для исправления…»

Рядом с бригадой Нестора Махно держала фронт 42-я стрелковая дивизия, которой командовал Федор Ефимович Дыбенко, брат Павла.

Федора Дыбенко, бывшего прапорщика, успевшего после революции послужить петлюровцам, взял к себе командующий армиями Украинского фронта Антонов-Овсеенко. Он всячески поддерживал и покрывал братьев Дыбенко.

На Павла Ефимовича потоком шли жалобы, что он окружил себя темными личностями и выступает с антисоветскими лозунгами. Павлу Дыбенко благоволил и Николай Ильич Подвойский, назначенный наркомом по военным и морским делам Советской Украины. Все же они трое — Подвойский, Дыбенко и Антонов-Овсеенко — были в составе первой коллегии Народного комиссариата по военным и морским делам России.

Но если Павла Ефимовича Дыбенко им удалось уберечь от неприятностей, то Федор Ефимович погиб. Обстоятельства его смерти вызывают споры историков.

В 1957 году в Киеве в издательстве «Радяньский письменник» вышел сборник воспоминаний «Путь славных». Автор одного из очерков Л. Л. Федоренко писал и о Федоре Дыбенко, который именовал себя «анархистом-коммунистом»: «Редко когда можно было видеть нашего комдива трезвым. Грубиян отчаянный… он знал только один метод наказания — расстрелы, не вдаваясь ни в какие объяснения».

Тридцать первого марта 1919 года части кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Андрея Григорьевича Шкуро прорвали участок фронта 374-го полка, входившего в состав 42-й стрелковой дивизии Федора Дыбенко. Когда конница белых оказалась в тылу, полк стал беспорядочно отступать. Командир и комиссар полка бежали вместе со своими бойцами. Белые без боя захватили несколько населенных пунктов.

Полк отошел к станции Дебальцево. Начальник дивизии Дыбенко прибыл туда на бронепоезде «Истребитель» и в гневе приказал расстрелять за отступление каждого одиннадцатого командира и бойца 374-го полка. Но бойцы не позволили ему устроить массовый расстрел и убили его самого.

Расследованием гибели Федора Дыбенко занялась комиссия во главе с Александрой Михайловной Коллонтай. Все, кого опрашивали, повторяли:

— Собаке собачья смерть.

Расследование закончилось, когда появились сведения о том, что Федор Дыбенко вступил в контакты с Нестором Махно и вообще готовил предательство…

Но за честь Федора Дыбенко вступились другие бывшие красноармейцы его 42-й дивизии (Гатченко П. Б., Пацула Д. И., Синченко Е. А. Правда о Павле Ефимовиче Дыбенко // Вопросы истории. 1965. № 3). В их описании события выглядят иначе.

Начдив Федор Дыбенко, возмущенный отступлением своих бойцов, приказал выстроить 374-й полк и потребовал от бойцов занять прежние позиции. «Однако красноармейцы и даже некоторые командиры, подстрекаемые контрреволюционными агентами, проникшими в полк под видом бойцов, отказались выполнить приказ. Федор Ефимович Дыбенко, видя создавшееся положение, начал выявлять зачинщиков беспорядка и разоружать их. Тогда один из белогвардейских агентов закричал: