Сократ - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Суриков cтр.№ 64

Хотелось бы поговорить о другом. Хотелось бы употребить простенькое, кажется, словечко «совесть». Простенькое, подчеркнем, для нас — именно потому, что нам оно хорошо знакомо и предельно понятно. И потому кажется, что так было всегда. Ничего подобного!

Специалисты по исторической этологии — науке, изучающей моральные ценности различных эпох и народов, — делят все человеческие культуры на «культуры вины» и «культуры стыда». В первом случае регулятором поведения людей служит некое внутреннее чувство нравственно должного — как раз то, что в христианской цивилизации называют совестью. Во втором же случае человек действует всецело с оглядкой на то, как его оценят другие. Главное — не «ударить в грязь лицом», чтобы не пришлось испытывать стыд.

Античная греческая культура довольно долго оставалась типичной «культурой стыда» . Интересно, что само понятие «совесть», судя по всему, эллинам архаической и классической эпох было еще вполне чуждо, даже и слова такого в языке не существовало .

Для «нормального» грека суждение общины, суждение окружающих — превыше всего. Именно таковы герои Гомера. Им абсолютно чужды те нравственные ценности, которые столь близки нам и которые сопряжены именно с внутренней самооценкой: доброта, милосердие, сострадание… Все это — порождение более поздних эпох, тесно связанное с возникновением христианства. Зато среди витязей, изображенных в эпосе, очень высоко котируются воинская доблесть, величественность, щедрость — словом, то, что характеризует человека с «внешней стороны». А ведь именно эти гомеровские герои служили образцом для греков последующих эпох, особенно для аристократов.

Согласно мифам, в греческом войске под Троей вторым по силе и мужеству после Ахилла был могучий герой Аякс. Когда Ахилл погиб, был объявлен конкурс на то. кому достанутся его великолепные доспехи. Аякс не без основания претендовал на них. Но хитроумный Одиссей, убедив своим красноречием главу «жюри» — верховного главнокомандующего Агамемнона, — сумел «обойти» Аякса и получить этот приз. Разгневанный Аякс пылал жаждой мщения. Он решил ночью убить и Одиссея, и Агамемнона, и других вождей греков. Но богиня Афина наслала на него безумие, и вместо врагов он перебил стадо овец. Угром, придя в себя и увидев, что он натворил, Аякс покончил самоубийством, бросился на меч. Его терзали отнюдь не угрызения совести за то. что он хотел убить людей, причем своих же соратников. Совсем наоборот: он сгорал от страшного стыда именно от того, что не сделал этого, от того, что совершил промашку и опозорился. Аякс буквально опустошен, жизнь стала ему не мила. Он горестно восклицает:

Этот довольно длинный, трагический монолог (хотя все-таки с сокращениями — на самом деле он еще пространнее) мы привели единственно с той целью, чтобы показать: ничего нет более чуждого всей системе ценностей Сократа, чем то мировоззрение. которое проявляется в словах Аякса. Причем не забудем, что это — Аякс Софокла, поэта, который был современником Сократа, всего-то на полпоколения старше.

Не хотелось бы в связи с Сократом и его демонием утверждать категорично и прямолинейно, что мы впервые в античной и европейской истории сталкиваемся с понятием совести. До этого еще очень далеко; само слово «совесть», повторим, еще не вы ковалось. Однако же можно, кажется, говорить с определенным основанием о неким предвосхищении (может быть, чрезмерно раннем) этой категории. И носитель этой «протосовести» (позволим себе неологизм) — именно Сократ.

Напомним, согласно христианскому пониманию совесть — не что иное, как глас Божий в человеке (как тут не припомнить, что сократовский демоний был именно божественным голосом!). Конечно, согласно современному атеистическому определению, совесть — «категория этики, характеризующая способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, самостоятельно формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить самооценку совершаемых поступков…». И так далее . Но тут все только искусственно усложнено и запутано. Лишнее доказательство того, что автономная светская этика в новой Европе выросла из религиозной, христианской, но стыдливо чурается своего истинного происхождения.

Вернемся к Сократу. Мы уже и видели, и в дальнейшем не раз увидим, что, хотя он и жил в классической Греции, его никак нельзя считать типичным образцом классического грека. Напротив, он был для подавляющего большинства сограждан «белой вороной», сильно опередил свое время.

Сократ, повторим, — грек необычный: он мог — и неоднократно делал это — смело пойти против воли всей общины, всех граждан, если считал, что они неправы. Истина для него даже дороже, чем жизнь, более того — дороже, чем честь.

Сократ был очень уж не похож на современников и эту непохожесть не скрывал. Собственно, именно за то, что он не был таким, как другие, философ, в конце концов, попал под суд и ему вынесли смертный приговор. Один из главных пунктов обвинительного акта заключался именно в том, что Сократ «вводит новые божества» (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. 11.40).

Что же здесь имеется в виду? Да именно сократовский «демоний». «божественный голос». Что это за голос такой странный? — рассуждали афиняне. Ни у кого его нет, а у Сократа есть. Получается, что он общается с какими-то собственными богами, которых больше никто не знает. А это запрещено: полисная религия предписывает чтить только тех богов, которых почитает весь полис . В общем, хотим мы того или не хотим — Сократ был казнен именно за то, что у него была совесть. Точнее, то, что потом назовут этим словом.

Ответственные тезисы нужно аргументировать. Выверим некоторые нюансы. Можно ли сказать, что демоний пробуждался в душе Сократа тогда, когда имели место ситуации нравственного выбора? На наш взгляд — можно. Правда, вроде бы встречаются в источниках упоминания и о действии демония в случаях совершенно иного рода. То Сократ советует другу Критону не прогуливаться по деревне, а тот поступает по-своему — и в результате получает травму глаза. То он предлагает идти по кружной дороге, а не по прямой, — и те, кто его ослушался, натыкаются на свиней… Но легко заметить, что все подобные упоминания содержатся в текстах либо очень поздних, либо сомнительных. Есть все основания не считать достоверными те сообщения о демонии, которые не имеют отношения к нравственности, а описывают какие-то чисто житейские ситуации.