Сократ - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Суриков cтр.№ 62

«Так как мы не можем предвидеть, что нам полезно в будущем, боги и в этом случае нам помогают, указывая вопрошающим их посредством гаданий, какой будет исход дела, и давая наставление, как лучше всего его сделать.

А к тебе, Сократ, сказал Евфидем, боги относятся, по-видимому, еще дружественнее, чем к другим: ты-их даже-не вопрошаешь, а они тебе дают указания, что делать и чего не делать» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. IV. 3.12).

Таким образом, концепция сократовского демония, предлагаемая Ксенофонтом, перед нами как на ладони. Главное ее отличие от толкования феномена Платоном, пожалуй, не столько даже в том, действовал ли демоний только в запретительном или также и в побудительном духе, сколько в другом: для Платона божественный внутренний голос Сократа — нечто невиданное, воистину чудесное, а для Ксенофонта — вещь вполне нормальная, которая, в общем-то, и не должна привлекать особенного внимания.

Один специальный случай действия демония Ксенофонт освещает в связи с судом над Сократом. Незадолго до начала процесса, в период, когда тяжущиеся обычно занимались тем, что тщательно готовили свои судебные речи, «босоногий мудрец» говорит своему ученику и другу Гермогену: «…Я уже пробовал обдумывать защиту перед судьями, но мне воспротивился божественный голос» (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. IV. 8.5).

В маленьком произведении Ксенофонта, специально посвященном сюжету суда над Сократом и являющемся как бы эпилогом «Воспоминаний» или приложением к ним. эпизод, по сути дела, дублируется, причем еще и интенсифицируется. Сократ заявляет Гермогену теперь уже следующее: «Дважды уже я пробовал обдумывать защиту, но мне противится бог» (Ксенофонт. Защита Сократа на суде. 4).

А в самой защитительной речи в передаче Ксенофонта философ говорит: «Мне является голос бога, указывающий, что следует делать». Но тут же поясняет: «Ведь и те, которые руководятся криком птиц и случайными словами людей, делают выводы, очевидно, на основании голосов. А гром? Неужели будет кто сомневаться, что он есть голос или великое предвещение? Жрица на треножнике в Дельфах разве не голосом тоже возвещает волю бога? Что бог знает наперед будущее и предвещает его, кому хочется, и об этом все говорят и думают так же, как я? Но они именуют тех, кто предвещает будущее, птицами, случайными словами, приметами, предсказателями, а я называю это божественным голосом и думаю, что, называя так, употребляю выражение более близкое к истине и более благочестивое, чем те, которые приписывают птицам силу богов. Что я не лгу на бога, у меня есть еще такое доказательство: многим друзьям я сообщал советы и ни разу не оказался лжецом» (Ксенофонт. Защита Сократа на суде. 12–13).

Ох. всё это мы уже слышали… Нет, не заинтересован Ксенофонт сказать полную правду о демонии. И потому так не согласен с Платоном. Точка соприкосновения между двумя описателями суда над Сократом, в сущности, только одна — констатация того, что философ именно под влиянием демония не подготовил и не произнес защитительную речь традиционного типа, которая могла бы спасти его от смерти.

Кстати, Ксенофонт, который считал себя столь верным и преданным учеником Сократа, однажды не послушался учителя и не то чтобы обманул его. но все же схитрил. Об этом он сам и рассказывает в другом своем сочинении — «Анабасисе». Дело было так: как-то друг Ксенофонта пригласил его отправиться на Восток и принять участие в походе персидского царевича Кира Младшего на своего старшего брата — царя Артаксеркса II. Ксенофонт загорелся этой идеей, тем более что ему не очень-то хотелось оставаться в Афинах, где в то время моральный климат был крайне неблагоприятен для аристократов и в целом лиц, не слишком симпатизировавших народовластию.

Внутри себя Ксенофонт уже принял решение, но следовало и посоветоваться с учителем. Сократ отнесся к намерению ученика не без сомнения — как бы это не повредило молодому человеку в будущем. И он порекомендовал Ксенофонту обратиться с запросом к Дельфийскому оракулу. Тот отправился в Дельфы, но вопрос поставил следующим, образом: кому из богов нужно приносить жертвы и молиться, чтобы задуманная им поездка оказалась успешной?

Чувствуете уловку? Каков вопрос — таков и ответ: Ксенофонту были названы соответствующие божества. Вернувшись в Афины, он поведал обо всем учителю. Сократ с упреком сказал, что не о том нужно было спрашивать, а о другом — ехать ли ему вообще или не ехать. Но уж раз получилось так, как получилось, — то ничего не поделаешь, нужно поступать, как предписал Аполлон. Ксенофонт с радостью принес нужные жертвы и отправился к Киру (Ксенофонт. Анабасис. III. 1.5–7). Сократа он больше никогда уже не увидел, это была его последняя встреча с «босоногим мудрецом».

Характерно, что, излагая весь этот эпизод, Ксенофонт ни полусловом не упоминает о сократовском демонии. Хотя без демония тут никак не могло обойтись, — во всяком случае, если следовать логике самого же Ксенофонта в других его произведениях. Напомним: согласно этому автору, демоний всегда подсказывал Сократу, что ему делать, — и не только в отношении его самого, но и в отношении его друзей. И всегда такие божественные советы были полезны.

Получается, что не какого-то афинского чудака, а самого демония, гласа свыше ослушался благочестивейший Ксенофонт! И что же, пошло ему это во вред? Пожалуй, что нет. Судьба его, как мы знаем, сложилась нелегко, но очень интересно. В глубинах Востока он побывал, повоевал немало и в других местах, имел счастье быть знакомым и другом выдающимся, ярким людям… В целом не бедствовал, прожил долгий век, стал знаменитым писателем, заслужил посмертную славу. А останься он тогда в Афинах — что ждало бы его? Возможно, безвестность: знатному человеку нелегко было делать карьеру в демократических, подчеркнуто эгалитарных Афинах IV века до н. э. А могло получиться и хуже: вполне вероятно, что Ксенофонта привлекли бы к суду как сторонника олигархии и он подвергся бы какому-нибудь наказанию, а то и смертному приговору, как его учитель.

Одним словом, у Ксенофонта, думается, никогда в дальнейшем не было мысли раскаиваться в выборе, сделанном в юности, — несмотря на то, что выбор этот был сделан отчасти вопреки Сократу. Ват и вышло, что в данном случае в его рассказе выведен «Сократ без демония».

* * *

Обратимся теперь к некоторым другим свидетельствам о сократовском демонии, принадлежащим более поздним авторам. Специально оговорим: только к некоторым — к тем, которые представляются важнейшими и наиболее достоверными.

Аристотель, который сам знать Сократа не мог. но, вне всякого сомнения, много слышал о нем от Платона в Академии, пишет о демонии как о вещи, безусловно, существующей, но при этом загадочной, требующей и не находящей разъяснения. Разбирая в одном из своих сочинений вопрос об определении понятий, он в качестве первого примера приводит такой: «…что такое [сократовский] «демонион». Есть ли это божество или создание божества? Впрочем или однако, тот, кто думает, что демонион — создание божества, тот необходимо верит в существование богов» (Аристотель. Риторика. II. 1398а 15 слл.).

Нетрудно заметить, что проблема демония ставится здесь в контекст, весьма волновавший учеников и последователей Сократа (ла и не только их). — о смертном приговоре философу за религиозное преступление: был ли этот приговор справедлив? Придумал ли Сократ действительно какого-то нового, «собственного» бога? Или же его демоний имел своим источником богов вполне традиционных?