Сократ - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Суриков cтр.№ 15

Приведем еще одну цитату из того же Плутарха, имеющего справедливую репутацию писателя-моралиста. Этот отрывок очень ярко передает отношение даже к величайшим скульпторам, внесшим колоссальный вклад в развитие мирового искусства. Плутарховское суждение поражает своей категоричной суровостью:

«Кто занимается лично низкими предметами, употребляя труд на дела бесполезные, тот этим свидетельствует о пренебрежении своем к добродетели. Ни один юноша, благородный и одаренный, посмотрев на Зевса в Писе (то есть на знаменитую статую Зевса в Олимпии работы Фидия. — И. С.), не пожелал бы сделаться Фидием, или, посмотрев на Геру в Аргосе — Поликлетом… Если произведение доставляет удовольствие, из этого еще не следует, чтобы автор его заслуживал подражания» (Плутарх. Перикл. 2).

Даже трудно представить себе, что так относились к деятелям искусства в том обществе, где это искусство достигло, вероятно, самого высокого уровня за всю историю человечества. Перед нами — один из парадоксов эллинского мировоззрения…

Больше мы знаем о матери Сократа — Фенарете. Примечателен уже тот факт, что известно ее имя. Дело в том, что в мире греческих полисов имена женщин из порядочных семейств было не принято произносить в публичных ситуациях, «выставлять напоказ» . Считалось, что это позорит их самих и их мужей, что чем незаметнее представительница «слабого пола», тем лучше. Вот, например, слова великого Перикла: «Та женщина заслуживает величайшего уважения, о которой меньше всего говорят среди мужчин, в порицание или в похвалу» (Фукидид. История. II. 45. 2).

Такая традиция, конечно, отнюдь не способствовала сохранению в памяти женских имен. По подсчетам ученых, из 62 360 известных из источников жителей Афин (за всю историю полиса) мужчин 56 617, а женщин лишь 5691, то есть в десять (!) раз меньше . Не иначе было и в других эллинских государствах. Если женщина чем-нибудь прославилась сама но себе, то это еще могло спасти ее имя от забвения. Но если она просто являлась матерью какого-нибудь знаменитого человека, как в данном случае, то серьезных стимулов помнить, как ее звали, в сущности, не было. «Никий, Демосфен, Ламах, Формион, Фрасибул, Ферамен — мы нигде не встречаем даже имени матери хотя бы одного из них» (Плутарх. Алкивиал. I). А ведь здесь перечислены очень видные деятели афинской истории. Имя матери Сократа, тем не менее, сохранилось — прежде всего потому, что его упоминает сам философ в платоновских диалогах.

Известно о Фенарете и кое-что еще, помимо имени. Софрониск был не единственным ее мужем. В источниках сообщается. что у Сократа имелся единоутробный брат по имени Патрокл — сын Фенареты, но не от Софрониска, а от некоего Хередема (Платон. Евтидем. 297 de).

Считается, что в браке с этим Хередемом (из того же дема Алопеки) Фенарета была до того, как стала женой Софрониска . А потом ее первый супруг либо умер, либо развелся с ней. Развод в классических Афинах вполне допускался, и, если он осуществлялся по взаимному согласию, даже не требовалось никаких юридических формальностей. Что интересно и сильно отличается от нынешней практики, в случае развода дети всегда оставались у отца, а не у матери.

В любом случае Патрокл не воспитывался в доме Софрониска. Поэтому некорректно, например, утверждение В. С. Нерсесянца: «Сократ был в семье вторым ребенком» . Сократ и Патрокл не принадлежали к одной семье. В семье же Софрониска и Фенареты вообще, суля по всему, не было других детей, кроме Сократа. Во всяком случае, о них ничего не сообщается.

Нужно отметить, что древнегреческие семьи были, как правило, невелики. Большим количеством детей не обзаводились — в первую очередь потому, что не хотели дробить наследственное имущество. Еще за несколько веков до Сократа знаменитый поэт Гесиод, почитавшийся учителем жизни, давал такой совет:

Отец Сократа, по всей вероятности, последовал этому совету, а вот сам философ, как увидим ниже, — не последовал.

О Фенарете известна еще одна чрезвычайно важная биографическая подробность: она была повивальной бабкой, принимала у женщин роды. Сам Сократ неоднократно упоминал об этом в беседах со своими учениками и друзьями. Вот один из самых показательных примеров (из разговора «босоногого мудреца» с молодым математиком Теэтетом):

«А не слыхал ли ты, что я сын повитухи — очень опытной и строгой повитухи, Фенареты?.. Поразмысли-ка, в чем состоит ремесло повитухи… Ты ведь знаешь, что ни одна из них не принимает у других, пока сама еще способна беременеть и рожать, а берется за это дело лишь тогда, когда сама рожать уже не в силах… А разве не правильно, что распознавать беременных тоже должны не кто иные, как повитухи?.. Притом повитухи дают зелья и знают заговоры, могут возбуждать родовые муки или по желанию смягчать их, а ту, что с трудом рожает, заставить родить. или если найдут нужным, то выкинуть… А ты не заметил за ними вот чего: ведь они же и сватать горазды, поскольку умудрены в том, какой женщине с каким мужем следует сойтись, чтобы родить наилучших детей» (Платон. Теэтет. 149 a — d).

Как можно видеть из этой цитаты, повивальным ремеслом занимались женщины уже пожилые по меркам того времени. Очевидно, можем заключить, что Фенарета вышла за Софрониска и родила ему Сократа, будучи уже не первой молодости (особенно учитывая, что это было ее второе замужество). Не исключено, возраст и стал одной из причин того, что других детей в этой семье не появилось.

Нужно сказать, что Сократ не случайно часто упоминал о занятии своей матери. Он пользовался образом повивального искусства как метафорой для обозначения своего собственного метода философствования и обучения молодых людей. Так, рассказав Теэтету в только что процитированном отрывке о ремесле повитух, он гут же добавляет:

«А не слышал ли ты, что и я промышляю тем же ремеслом?.. В моем повивальном искусстве почти все так же, как и у них, — отличие, пожалуй, лишь в том, что я принимаю у мужей, а не у жен и принимаю роды души, а не плоти. Самос же великое в нашем искусстве — то, что мы можем разными способами допытываться, рождает ли мысль юноши ложный призрак или же истинный и полноценный плод…» (Платон. Теэтет. 149 а, 150 bс).

Собственно, смысл метафоры вполне прозрачен: подобно тому, как повитуха помогает родиться ребенку, философ, ведя беседы, споры с учениками, рассматривая предметы с разных точек зрения, помогает родиться истине в их душах. Такой прием, начиная с Сократа, называют майевтикой, то есть дословно — именно повивальным искусством (повитуха по-древнегречески «майя»).

И еще один немаловажный нюанс следует отметить в связи с занятием Фенареты. Оно, несомненно, позволяло ей вести образ жизни, не вполне обычный для афинянки классической эпохи.

Дело в том, что греческое полисное общество имело подчеркнуто патриархальный характер. Полис можно назвать своеобразным «мужским клубом», в котором женщины находились в весьма ущемленном положении. Они не пользовались политическими и гражданскими правами (в том числе не могли даже иметь собственности, не говоря уж об участии в управлении государством) и были обречены на затворническое существование.