Виктор Муравленко - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников cтр.№ 27

Но бригада Муравленко и тут умудрилась сократить простои, пошла на эксперимент. Уменьшили нагрузку на долото, увеличили число оборотов ротора, а в результате скважины стали бурить точно в заданном направлении. Это был настоящий прорыв, практически рождение своей «муравленковской» технологии бурения. Его вахты теперь работали предельно слаженно, ритмично и на высоких скоростях. О простоях не было и речи. О бригаде Муравленко заговорили в тресте, она стала известна всем как действительно передовая, заслуженная, хотя и по-прежнему самая молодая по возрасту.

В это время Виктор Муравленко и познакомился с Байбаковым. Возраст у них был почти одинаковым, а вот в занимаемом положении — разница огромная. Николай Константинович как раз был назначен начальником объединения «Востокнефть», куда входили совсем «зеленые» тресты «Башнефть», «Сызраньнефть», «Пермьнефть» с центром в Куйбышеве, объединявшем нефтяные промыслы Уфы, Гурьева, Перми, Сызрани. О Байбакове уже тогда говорили: «Наш, бакинский, сын кузнеца-рабочего из Сабунчи, настоящий промысловик, стоящий парень!»

…В клубе шло собрание актива нефтяников. На трибуне — совсем молодой человек с волевым подбородком, умными глазами и мягкой улыбкой. Простой в общении, располагающий к себе четкими неофициальными фразами, юмором. Он говорил и о современном положении дел, и о перспективах на будущее. Разговор шел и о международной обстановке. Части Красной армии вступили тогда в бои с японцами на границе марионеточного государства Маньчжоу-Го, а в Москве шли процессы над Бухариным и Рыковым. Страна готовилась к войне, хотя об этом и не говорилось прямо. Но кто будущий противник — было ясно. Не случайно на экранах шел исторический фильм «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна с музыкой Прокофьева и культовым артистом Николаем Черкасовым. (Правда, появился и совсем веселый комедийный фильм «Волга-Волга».) Но больше всего обсуждали «Второй Баку», развитие промысла.

Выступал и Виктор Муравленко, горячо говорил о просчетах машиностроителей, о ненадежных долотах и перегревающихся лебедках, о многих проблемах с техникой и комплектующими механизмами. Его речь и искренняя заинтересованность в деле Байбакову запомнились. После собрания Муравленко попросили зайти к Николаю Константиновичу. Беседовали они долго. Причем не только о бурении — вообще о жизни. Как-то сразу понравились друг другу, нашли общий язык. Потому что были в чем-то похожи. Одной крови, как говорится. У обоих — одно дело и одна цель.

Через несколько месяцев состоялась вторая встреча Муравленко и Байбакова, уже в Куйбышеве. Встреча важная, определившая многое в судьбе Виктора Ивановича. Его вызвали в трест, и там Николай Константинович прямо, без лишних разговоров предложил ему новую должность — директора Сызранской конторы бурения. Предыдущий труд и инженерные знания Муравленко, его организационные навыки были оценены по заслугам.

Это было не карьерное выдвижение, не партийное, когда во главе производства ставят искусного чиновника-бюрократа или «комиссара»-надсмотрщика, а именно рационально-деловое, разумное, соответствовавшее развитию промысла, его задачам и целям. Была такая поговорка: «кадры решают всё», и она во многом верна. Только под словом «кадры» нужно понимать высокопрофессиональных специалистов на своем месте, где они могут раскрыть все свои силы и способности, а не на чужом, куда человека забрасывает «мохнатая лапа». И в тот момент Байбаков не ошибся — Муравленко уже «перерос» и начальника буровой, и инженера, ему требовалось более обширное поле для применения своих организационных талантов. Хотя некоторое время Виктор Иванович еще и колебался.

— А как же Лутков? — спросил он.

— Лутков уезжает на новую работу. Но он же тебя и рекомендовал.

Вопрос был решен, на следующий день Муравленко принял Сызранскую контору бурения. В двадцать шесть лет. Начался новый, еще более серьезный и ответственный этап в его жизни. Потом будет подъем на новые вершины, одоление очередных высот. Этот путь он прошагает до конца жизни, практически без отдыха, как шел когда-то шестнадцатилетним юношей с рюкзаком за спиной по горным перевалам и кручам к своему отцу в Грозный. Таким же грозным, но счастливым будет весь его маршрут — длиною в жизнь. Счастливым от сознания выполненного долга, от того, что его всегда понимали и поддерживали в семье, не предавали соратники и друзья.

Конечно, поначалу было трудно. Одно дело — молодежная бригада, твои сверстники, и совсем другое — целое предприятие, огромный коллектив, насчитывавший не одну тысячу человек. Бывали и срывы, излишняя поспешность и горячность.

Критически оценивая свои просчеты, Муравленко сам потом вспоминал, что «не располагал еще достаточными знаниями, опытом и в области экономики, и в области организации труда», но самое главное, не было у него еще большого «опыта строить взаимоотношения с людьми… Неловко, стыдно вспоминать (а пройдет тридцать лет, когда он скажет это. — Н. Ч.), как я повышал голос, срывался в крик на людей даже старше себя по возрасту, по опыту, необоснованно сыпал взыскания».

Умение учиться на своих ошибках — это прежде всего признак самосовершенствования, гибкого ума, объективной и трезвой самооценки своих поступков, Муравленко умел это делать. Он не превратился в «крикливого» руководителя и в последующем, работая на руководящих должностях, никогда больше не повышал голос на подчиненных. Не «царское это дело», как говорится. Он стал руководителей мыслящим, для которого «человековедение» — важнейшая из наук. А без нее ты будешь просто Огурцовым из «Волги-Волги».

Не забывал молодого директора и Байбаков, наезжал в Сызрань. Вместе они ездили по буровым станам, иной раз проводили в бригадах сутки напролет, дотошно интересовались всеми производственными делами, мелочами быта. И тут Николай Константинович показывал пример глубочайшего уважения к людям, простым рабочим, ведя душевные доверительные беседы, остро подмечая всё положительное и все недостатки. «Для меня это была большая наглядная школа», — скажет потом Муравленко.

Новому директору по штату теперь полагалась персональная машина. Но когда она стояла в ремонте, он мог оседлать и гнедую (человек ведь с Кубани!), помчаться на какую-нибудь буровую верхом. Никто и не знал, где он может объявиться — то днем, то среди ночи. Часто далеко за полночь Виктор мог застать такую картину: одни несут вахту, заняты своим делом, естественно, и мастер на ногах, а те, кому положено отдыхать, тоже бодрствуют, помогают товарищам. Никто не спит, непорядок. С одной стороны, такое рвение — это хорошо, но ведь можно совсем вымотаться. Пришлось издать приказ — ввести должность дежурного инженера, чтобы дать возможность мастерам отдыхать. А то, что он сам по ночам не спит, — об этом как-то не думалось.

До 1940 года Виктор Муравленко проработал директором конторы бурения треста «Сызраньнефть». Потом будет Дальний Восток, Сахалин, Хабаровск… Почти через десять лет после своего первого появления во «Втором Баку» он вернется, возглавит объединение «Куйбышевнефть» (практически на бывшую должность Байбакова). Станет бессменным председателем Государственной экзаменационной комиссии нефтяного факультета Куйбышевского индустриального института, профессором, «нефтяным генералом». Среди его учеников будут такие известные государственные деятели «новой» России, как бывший премьер-министр правительства РФ Виктор Черномырдин, бывший глава «Газпрома» Рем Вяхирев, бывший министр Юрий Шафраник, «нефтяные короли» Алекперов, Сафин. Многие уже действительно «бывшие». А вот сказать такое о Викторе Ивановиче Муравленко нельзя. Как-то не получается, не выговаривается это слово. Потому что «бывший» — это вроде бы и не был вовсе. А он — был, есть и будет.