Грандиозная заря  - читать онлайн книгу. Автор: Анн-Лор Бонду cтр.№ 51

— Хм-м, программа амбициозная, — заметил доктор, поглаживая усы. — Тут не обойтись без тщательно спланированных тренировок. Начинаем завтра! Сделаем из тебя настоящего профессионала, малыш! Лулу?

— Да, доктор?

— Парню необходима солидная стопка блинов!

— Будет сделано, доктор!

Лулу, вне себя от радости, поспешила на кухню.

А Орион снова расположился в своей комнате на втором этаже.

Он задвинул чемодан в дальний угол встроенного шкафа, надеясь, что про него можно будет забыть, и принялся усиленно тренироваться в голубятне, кататься по местным дорогам и придерживаться режима питания, разработанного доктором. Вот только Пилюли он так и не встретил ни под кустами в парке, ни на кухне, где пёс любил караулить бифштекс: наш старый спаниель тихо умер во сне за несколько недель до возвращения Ориона.

Брат занял всего лишь четвёртое место в отборочном соревновании тура «Труа Ляк». Но на следующее воскресенье выиграл гонку Дё ля Валле, а ещё через неделю первым преодолел финишную черту перед зданием префектуры и привлёк к себе внимание местной прессы.

В августе фотографии Ориона с победно вскинутыми руками, в футболке Моншателя, появлялись в газетах четыре раза. А в конце месяца, когда он выиграл пятую гонку, здешняя газета объявила: «Звезда этого лета носит имя целого созвездия: Орион. Запомните это имя: Орион Борд!»

Ясное дело, брат записывался на гонки под фамилией доктора.

Что же до меня, то я нашла вторую половину своего псевдонима, прогуливаясь по набережной Сены, у букиниста. Книга с обложкой горчичного цвета называлась «Каталог несуществующих предметов», и это была пародия на те каталоги, которые Роз-Эме приносила домой. Примерно то же, что и зелёная тетрадь Ориона, просто более высокого качества. У меня слёзы навернулись на глаза, и я немедленно купила эту книгу. Автора звали Жак Карельманн.

— Ну конечно! Я её помню! Она стоит на полке у тебя над столом!

— Да. Я с ней не расстаюсь.

— В детстве я думала, что это какой-то наш родственник…

— Конечно нет. Ты не замечала, что я убрала из его фамилии одну букву «Н»? Просто мне приятно было послать ему такой мысленный привет.

— А… Октябрь Д’Алтре? — спросила Нин неуверенным голосом. — Имя точно такое же, как у лидера группы Sign of the Brother?

— Да, точно такое же, — подтвердила Титания. — И человек тот же.

Нин ошарашенно вытаращила глаза.

— Что? То есть… Получается, в тот вечер, когда ты отвела меня к ним на концерт в честь моего дня рождения, ты…

— Я тебе уже говорила, зайчонок, всё связано.

— Ты хочешь сказать, что твой брат Окто — основатель Sign of the…?

— Да, — улыбнулась Титания. — И если напряжёшь память, может, вспомнишь, как зовут гитариста?

Нин оттолкнулась от стола и изумлённо привалилась к спинке стула. Плакат этой группы висел у неё в комнате уже несколько месяцев, и она, как все фанаты электронной музыки, разумеется, наизусть знала имена этих музыкантов, но ей не приходило в голову связать одно с другим.

— Барнабе! — выдохнула она. — Слушай, офигеть!

Она инстинктивно бросилась за телефоном (который к этому моменту зарядился уже на сто процентов) и с досадой эхнула, вспомнив, что сеть не ловит.

— Окто совсем скоро приедет, — утешила Титания. — Сфотографируешься с ним, будет ещё круче.

— Какой в этом смысл! Ведь никто не знает его лица.

— Может, он привезёт с собой маску?

— Пф-ф, ну нет, бред какой-то.

Титания согласилась, что её брату нет никакого резона приезжать сюда в концертном костюме. Это было бы абсурдом, ведь он появляется на сцене в маске именно для того, чтобы в обычной жизни можно было беспечно разгуливать с открытым лицом.

— Но если тебе хочется впечатлить друзей, можешь рассказать им, как родился look группы. Потому что я была рядом, когда Окто осенило идеей, представь себе.

Голос Титании прозвучал чуточку хвастливо, но Нин этого не заметила. Девушка стучала по экрану телефона — напрасные усилия. Ни одной палочки. Ей мучительно захотелось отсюда поскорее убраться, но она всё-таки села обратно в кресло.

— Ладно, — сказала она. — Давай рассказывай дальше.

Титания снова взяла тряпку и протёрла стол. Когда приедет Роз-Эме, надо, чтобы в доме царили чистота и порядок.

После этой бессонной ночи ей бы хотелось, чтобы и в голове у неё царили чистота и порядок. И в голове у Нин — тоже.

На протяжении одиннадцати лет, которые последовали за роковым днём 15 июля, Орион жил только ради велосипеда. Учёба? Её он забросил без малейших сожалений. Друзья? Они ему были не нужны. Любовь? Любви Вадима и привязанности старой Лулу ему вполне хватало. Марш мира? Неинтересно. Пусть где-то распадался коммунистический блок, рыли тоннель под Ла-Маншем, студент стоял перед колонной танков на площади Тяньаньмэнь, — всё это не имело для него ни малейшего значения. Крепко сжимая руль, мой странный братец крутил и крутил педали.

Если он когда и вынимал деньги из чемодана, то исключительно для того, чтобы купить себе самое лучшее снаряжение. Туфли «Сиди», педали «Тайм», колёса «Кампаньоло Шамаль». И, конечно же, тот самый велосипед «Джиос Торино», на котором он выигрывал большинство гонок. А кроме этого, ему ничего не было нужно.

Он вставал на заре, говорил очень мало, изучал карты, внимательно осматривал в зеркало свой стройный силуэт, наматывал километры, разгонял до предела сердце, преодолевал горные перешейки, ел за четверых, но все калории немедленно сжигал.

Постепенно Орион вбил себе в голову, что пора побить какой-нибудь большой рекорд. Как Фаусто Коппи, Жак Анкетиль и, главное, Эдди Меркс в 1972 году в Мехико, он решил установить новый рекорд часовой езды.

В тот день, когда он решился раскрыть свою мечту Вадиму, доктор напустил на себя задумчивый вид.

— Хм-м, задача не из лёгких, — сказал он, поглаживая усы. — Ты действительно этого хочешь?

— Да.

— Тогда необходимо найти велодром для тренировок. Есть идеи?

С горящими глазами брат сунул под нос Вадиму номер «Зеркала велосипедиста», в котором загнул уголок нужной страницы. Там почти весь разворот занимала фотография финала «Тур де Франс» 1971 года на легендарном велодроме Венсенского леса, с Эдди Мерксом во главе.

И вот однажды весенним утром (наверное, это был 1989 год) Вадим прикрепил на дверь своего кабинета табличку «Закрыто по семейным обстоятельствам» и вместе с Орионом открыл просторный багажник новенького «Рено Эспас». Они вдвоём укутали «Джиос» в одеяла и с благоговейной осторожностью установили между блоков пенопласта.