Токсичный роман - читать онлайн книгу. Автор: Хезер Димитриос cтр.№ 22

Мама заходит на кухню, и я прикрываю рукой трубку.

– Это папа, – говорю, а глазами умоляю ее помочь мне освободиться. Она вздыхает и протягивает руку к телефону, а я передаю его, пока папа на середине словоизлияния (теперь насчет политики), бегу на задний двор и нахожу укромный уголок, чтобы поплакать.

Традиция.

Мне так хочется позвонить тебе, рассказать об Интерлокене и папе. Мне хочется услышать, как твой голос говорит мне, что все будет хорошо. Но оттолкнет ли тебя моя семейная ситуация? Заставит ли это тебя бежать от меня? Я знаю, что моя семья ненормальная. Мы просто конченые. Уверена, есть много не конченых девушек, которые могли бы осчастливить тебя.

Я сижу на лужайке и выдергиваю травинки, погрузившись в размышления. Мой мозг играет в классики, перепрыгивая от тебя к папе и обратно. Вместо намеченной поездки я думаю о том, как ты подходишь ко мне сзади в школьных коридорах и обвиваешь своими руками. Я думаю о том, как ты держишь меня за руку за кулисами, тайно, чтобы никто не видел. Ты принадлежишь к миру, так отличающемуся от моего дома. Месту, где меня видят, где существует нежность. Где сердца бьются в унисон.

Я рискую и звоню тебе. Ты отвечаешь после первого же гудка.

– Как поживает моя самая любимая девочка в мире? – спрашиваешь ты.

– Ого, – говорю я, – мой статус серьезно поднялся с прошлого разговора.

– С прошлого разговора? Не-а. Ты уже давно моя самая любимая девочка.

– Вот так, да? – спрашиваю я.

– Да, так.

Я начинаю плакать. Я не могу сдерживать всхлипы. Ты спрашиваешь, что не так, и, когда я все тебе рассказываю – о папе и Интерлокене и как все хреново, – ты сразу же хочешь приехать ко мне. Но не можешь.

– Сегодня будний день, – говорю я. – У моей мамы есть это правило…

– Что за ерунда с этими правилами? – рычишь ты.

Раз ты не можешь приехать, то выбираешь лучшую альтернативу. Ты хватаешь гитару и поешь мне «Somewhere over the Rainbow», добавляя в нее собственный ангст в стиле Курта Кобейна. Я не могу до конца поверить, что Гэвин Дэвис поет мне серенады по телефону. Что ты расстроен, что мы не можем увидеться. Что я твоя самая любимая девочка в мире.

– Чувствуешь себя получше? – спрашиваешь ты, допев песню.

– Все отлично. Прекрасно. Ты удивительный.

Ты тихо смеешься:

– Ты вытаскиваешь это на свет из меня. Ты выносишь на свет все лучшее во мне. – Ты делаешь паузу. – Я хочу, чтобы мы были вместе, ты же это знаешь, не так ли?

Внутри меня фейерверки. Я сильнее прижимаю трубку к уху, словно это каким-то образом приблизит тебя.

– Правда? – выдыхаю я.

– Да, черт возьми, да, – говоришь ты. – Я просто не хочу двигаться слишком быстро и все испортить, понимаешь?

– Да, – говорю я тихо, – понимаю.

Мы болтаем еще час, пока я сижу на заднем дворе, свернувшись на лесенке Сэма. Ты рассказываешь мне глупые шутки и секреты, и все несчастье во мне, кажется, уплывает, словно звук твоего голоса обладает силой прогонять плохое.

Мы заканчиваем говорить, когда мама зовет меня в дом, но прямо перед тем, как я собираюсь улечься в постель, ты перезваниваешь.

– Я тебя знаю, – говоришь ты. – Сейчас будешь лежать в постели и думать об Интерлокене всю ночь. Да?

Я нехотя соглашаюсь, что ты прав.

– Не в мое дежурство, – говоришь ты. Я слышу, как ты проводишь рукой по струнам.

Моя жизнь превратилась в сказку. Злой отчим, тайный принц.

Я держу телефон у уха и слушаю, как ты играешь песню за песней, пока не засыпаю под звук твоего голоса, под слова, которые говорят все то, что ты пока не можешь мне сказать.

Две недели спустя происходит вот что.

Раздается стук в окно моей спальни, и я просыпаюсь в испуге. Но это ты. Ты показываешь в сторону раздвижной стеклянной двери. Сейчас три утра. На мне лишь крошечные шорты и хлопковая майка. Никакого бюстгальтера. Мне нужно бы одеться поприличнее, но я этого не делаю.

Прислушиваюсь, не проснулась ли мама. И Великан. Но они спокойно спят. Дверь тихо открывается, и твои глаза поднимаются от моих ступней к коленям, бедрам, к месту, где мои соски прижаты к тонкой хлопковой майке. Ты прислоняешься к дверному косяку.

– Ты мучаешь меня. Специально.

Я улыбаюсь. Кусаю губу. Наклоняюсь ближе. (Кто ЭТА девушка?)

– И как, работает? – шепчу я.

– Да, – выдыхаешь ты. Твои губы так близко, но ты не наклоняешься. Мы не целовались, еще нет.

– Хочешь приключений? – спрашиваешь ты со сверкающими глазами.

Я киваю. Потому что практически уверена, что это включает в себя поцелуи, должно включать.

Но при этом придется лгать и скрываться. Я все еще помню, как соврала в первый раз, когда была маленькой, – стыд и страх из-за одного ничтожного печенья. Тревога, что меня поймают, а потом то, что меня поймали, – то печенье «Орео» не стоило того. Я сделала логический вывод, что не в моих интересах лгать.

Однажды Великан поймал меня на вранье – я сказала, что после школы у меня встреча театрального кружка, но на самом деле я пила «Пепси Фриз» с девочками, – и меня посадили под домашний арест на целый месяц. Так что я просто… Не лгала. Никогда. А потом появился ты. В последнее время я все время ловлю себя на вранье, маленькая ложь то тут, то там, чтобы выиграть себе лишние минуты с тобой. И вместо того, чтобы чувствовать стыд, я чувствую себя освобожденной. Быть хорошим ребенком не сработало в моем случае. Так что я пускаю плохую девочку на свое место. Каждая ложь принадлежит мне, и это моя мама и Великан не могут у меня забрать. Каждая ложь напоминает мне, что я настоящий человек с правами и желаниями, и со способностью делать свой выбор. Каждая ложь – сила, контроль над моей жизнью.

Так что я выбираюсь из дома, преследуя эту силу, следуя за тобой, практически неодетая. Ты хватаешь меня за руку, и мы бежим вниз по улице к твоей припаркованной машине вдали от моего дома.

– Не отвлекай меня, пока я за рулем, ты, шалунья.

Я поднимаю руку:

– Клянусь честью скаута.

Улицы пустынны. Ночь наша. Ты поворачиваешь в один из новых жилых комплексов и останавливаешься перед коробкой недостроенного здания. Ты хватаешь одеяло и тянешь меня внутрь. Раскладываешь одеяло в темном углу, где лунный свет не может нас коснуться. Над нами небо. Лишь балки там, где однажды будет крыша дома. Ты тянешь меня вниз на одеяло, и между нами ни сантиметра. Ты хочешь меня, я это чувствую. Ты возбужденный и прижимаешь меня к себе, я кусаю губу, и ты стонешь.

– Лучше ляг рядом со мной, – говоришь ты.

Мне нравится, что я мучаю тебя.