Русский штык на чужой войне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Балмасов cтр.№ 184

Стоит заметить, что И.Т. Беляев стал национальным героем индейцев еще во время экспедиций в Чако, что признавали даже его недоброжелатели. Так, журналист К. Парчевский писал, что когда начинались дожди и водоемы выходили из берегов, индейцы несли белогвардейского генерала «на руках, в носилках, усыпанных цветами, как Офелию…» ^[998].

Вклад Туманова

Впрочем, от Беляева пытались не отстать и другие белоэмигранты. Так, князь Язон Туманов, став офицером парагвайского военно-морского флота (точнее, речной флотилии), по распоряжению командования отправился на одной из канонерских лодок в малоизученный район реки Рио-Верде. По его собственным словам, «это было девятидневное плавание в хаосе первых лет мироздания. Если по ней кто до меня и плавал, то это только индейцы на своих пирогах в доисторические времена» ^[999].

При этом он описывал «необычайное радушие» парагвайцев, их «постоянные кутежи» при «потрясающей неорганизованности» в организации службы, начиная с выплаты денежного довольствия («да у нас так матросов не отправляли в командировку!») до планирования боевых операций ^[1000].

Соотношение сил

Как уже было сказано выше, столкновение между Боливией и Парагваем назревало уже давно – причем первоначально события развивались не в пользу последнего.

Следует заметить, что стычки в Чако не прекращались с 1928 г. И хотя большинство этих столкновений были «бытовыми» – по «пьяному делу» или из-за «женского вопроса», поскольку боливийские солдаты нередко лезли в Парагвай, привлеченные красотой местных женщин, – все осознавали, что столкновение между ними неизбежно. Боливийцы проникали в Чако все глубже, не признавая власти Асунсьона над спорным районом.

При этом по факту начало войны застало парагвайцев врасплох. И.Т. Беляев свидетельствовал, что за год с небольшим до начала боевых действий, в конце 1930 г., главный штаб парагвайской армии находился еще в стадии формирования.

Однако русский генерал при помощи «блестящего сотрудника майора Фернандеса» содействовал организации его работы. Это была сложная задача, учитывая, что парагвайская армия была очень маленькой и крайней слабой в техническом отношении, а боливийские вооруженные силы в течение долгих лет готовились иностранными специалистами.

Соответственно, для успешной борьбы против боливийцев требовалось увеличить ее в несколько раз и заметно повысить боеспособность, а также техническую составляющую.

Русские офицеры писали, что на момент их прихода в Парагвай в начале 1920-х гг. представляли собой местные вооруженные силы: «Парагвайская армия, несмотря на бедность страны, была довольно прилично одета и хорошо выглядела. На плацу маршируют затянутые в синие мундиры, блистая на солнце германскими касками, солдаты, совсем как в Гейдельберге или в Мангейме, виденные мною в 1911 году. Не только по своей обмундировке, но и по настроению армия была германофильской, что особенно сказывалось на ее инструкторах, на три четверти состоявших из немцев.

В конце недели я познакомился с майором Гестефельдом, бывшим германским офицером, занимавшим ныне видное место в парагвайском Генеральном штабе. Мы быстро подружились, и я почти целые дни проводил у него на вилле в Порто-Сахонии. Кроме майора Гестефельда, в армии находилось еще несколько германских офицеров, один испанский артиллерийский капитан, сербский пехотный лейтенант и старший лейтенант английской службы Брай…

Парагвайская армия, как и вся страна, имевшая в те времена 700 тысяч жителей, очень маленькая и насчитывает 5000 человек. На всю армию имелся всего лишь один генерал и четыре полковника, проходившие высшие военные курсы в иностранных школах. Все воинские части разделялись на четыре зоны и помещались в различных пунктах республики – в Энкарнасионе, Парагвари, Вилле-Рике и Концепсионе. В Асунсьоне находились военное и морское училища, гвардейский эскадрон, Эс-кольты (охраны) президента и батальон гвардии Карсель, а также база военного флота.

Отдельных полков не существовало, и вся пехота была сведена в четыре трехротных батальона, а кавалерия – в самостоятельные четыре эскадрона. Кроме того, имелись две полевые батареи, жандармский эскадрон и саперная рота. Из специальных частей существовала маленькая радиостанция и авиационный парк, пока без самолетов и летчиков. Вот, кажется, и все.

Флот состоял из двух речных канонерских лодок и нескольких вооруженных катеров. Для укомплектования офицерского состава было военное училище с пятилетним курсом и гардемаринские классы для офицеров флота. Военное министерство принимало в качестве инструкторов иностранных офицеров, но, прежде чем подписать контракт, каждый из них должен был сдать экзамен по роду оружия при особой военной комиссии» ^[1001].

При таком положении парагвайская армия, будучи в значительной степени изолирована от крупных событий современности, отставала и в плане развития стратегии и тактики – ведь с момента завершения катастрофической войны 1865–1870 гг. прошло более полувека.

Правда, периодически в стране происходили пусть и непродолжительные, но кровопролитные гражданские войны, вызванные политическими амбициями тех или иных представителей верхушки. В них также успели поучаствовать некоторые наши соотечественники, вроде ротмистра Голубинцева, прозванного за свою отвагу Сакро-Дьябло, «туземным кавалеристом» правительства.

Впрочем, эти конфликты не давали опыта современной войны, поскольку носили очень локальный характер и происходили среди «своих», что не позволяло реально ознакомиться с развитием военного дела за пределами Парагвая.

Одним из самых кровопролитных было столкновение враждующих группировок в конце апреля 1922 г. Сам Голубинцев, будучи капитаном парагвайской армии, назначенным помощником начальника гвардейского эскадрона, писал о своей первой победе над противником на окраине Асунсьона в районе улицы Лавров: «Этот короткий бой не являлся, по сути, крупной военной операцией, имея большое моральное значение. В течение нескольких дней правительственные газеты описывали атаку полуэскадрона русского офицера, сравнивая её с действиями донских казаков, «неустрашимо громивших врагов» ^[1002].

Таким образом, перед пришедшими на смену Голубинцеву его русскими коллегами стояла задача придать парагвайской армии, «заточенной» на локальные внутренние столкновения, реальную боеспособность.

Это была сложная задача, поскольку, по свидетельству И.Т. Беляева, военная верхушка страны в значительной степени была настроена пораженчески: «Соотношение сил, по мнению военного министра, генерала Скенони, было 1 к 8 в пользу боливийцев, и, по его мнению, сопротивление было невозможно».