Опечатки - читать онлайн книгу. Автор: Терри Пратчетт cтр.№ 30

Страница

Разумеется, как автор юмористического фэнтези я одержим комичными дурацкими идеями. Например, о том, что крысы умеют говорить. Но иногда я выдумываю и более странные вещи – например, возможность хорошего конца. Иногда, когда у меня очень-очень дурацкое настроение и я принял свеженькой комичности, я даже способен выдать совершенно фантастическую мысль о том, что в определенных обстоятельствах Homo sapiens действительно способен думать. Может, стоит попробовать, потому что всё остальное мы уже пробовали.

Писать для детей сложнее, чем для взрослых, если делать это хорошо. Я собирался написать забавную историю о коте-мошеннике, основанную на сказках о Гаммельнском крысолове, но получился у меня масштабный проект. Мне помогали Филипа Дикинсон и Сью Коатс из «Даблдей», или, как они теперь называются, Анна Хопп из нью-йоркского «ХарперКоллинз», которая подстерегла меня в темном переулке на Манхэттене и настояла на публикации книги. Она даже пообещала уберечь меня от самого страшного из чудовищ, американского редактора.

Я должен поблагодарить вас, уважаемые судьи, и понадеяться, что разум и критическое мышление скоро к вам вернутся. И вас всех, скопление редакторов, учителей и библиотекарей, которых я обычно именую – чаще с улыбкой – мафией в дирндлях. Вы не даете пламени угаснуть.

Речь прочитана Анной Хопп, 2 октября 2009 года

«Народ» – один из романов, которые пришли из ниоткуда. Я не вру. Просто он вдруг оказался в моей голове, хотя в ней и без того уже лежала куча всего. Удивительно, но мне не пришлось проводить никаких исследований. Всё, что мне хотелось знать, я каким-то образом узнавал в процессе написания. Пока я писал этот роман, мы с Лин поехали в Австралию, в симпатичное местечко на самом севере Квинсленда. Как-то я шел по дорожке, которая, судя по любым картам, находилась в Австралии, но я знал, что на самом деле она в мире «Народа». Я посмотрел в сторону моря и, разумеется, увидел их – деревья, которые почти доставали до неба. Это был «Народ». Я оказался там, где должен был оказаться.

Я уверен, что существуют писатели, способные ясно и четко рассказать всему свету, как и зачем они написали книги, украшенные их именами и фотографиями.

Это настоящие писатели, которые хранят материалы в каталожных шкафах, а не складывают в кучи. У них есть письменные столы – может быть даже со стеклянными поверхностями, – не населенные мышами, в отличие от моего.

Да, я понимаю, что это неправильно, но это старый викторианский письменный стол с тайным ящичком. Тайным для меня, но, к сожалению, не для мышей. Кабинетная кошка Пэтч временами учиняет им pogrom, но сейчас мы находимся в патовой ситуации. Я не могу заставить себя отравить их – мне мешает мысль о маленьких тельцах, гниющих где-то среди потерянных завещаний и утраченных карт острова сокровищ.

Я встречал настоящих писателей. Они составляют списки. Планируют свои книги и записывают эпизоды на карточках. Исследуют материал и делают записи, и, в отличие от меня, их не способна отвлечь чудесная книга о торговле льдом на побережье США в конце восемнадцатого века.

Описать, как я обычно работаю, сложно. Полагаю, стороннему наблюдателю покажется, особенно в начале романа, что я понятия не имею, что делаю. Разумным будет предположить, что так оно и есть. Цель написания романа – понять, что же я делаю. К счастью, это обычно происходит к середине первого черновика. Я выдумываю идеи, изобретаю героев, пишу диалоги и всячески экспериментирую, пока не нахожу способ рассказать себе, о чем же я все-таки думаю. Часто один из персонажей произносит что-то, объясняющее мне, о чем этот роман.

С «Народом» вышло по-другому. Он явился, как цунами, и поглотил меня.

Это случилось примерно за полгода до жуткого азиатского цунами 2004 года. Увидев новости, я сообщил издателям, что не могу сейчас писать такую книгу. Это было бы неправильно.

Но эта история продолжала крутиться рядом, пока я не сдался. Я мог либо написать ее, либо сойти с ума. Сначала я придумал песню.

Мне казалось, что я всегда знал, как волна, вызванная вулканом Кракатау, забросила пароход на пару миль в глубь тропического леса. Такие вещи обычно не забываешь. И меня всегда очаровывало слово calenture, то есть тропическая лихорадка, болезнь, которая заставляет моряков видеть зеленые поля вокруг тонущего корабля. Ведь первый человек, который выглянул за борт корабля, заброшенного в джунгли, решил, что сошел с ума. Так что я написал дополнительную строфу к «За тех, кто в море», которую напевал бедный капитан Робертс, пока «Милую Джуди» тащило по лесу, птицам и листьям. Моряк оказывался не в море, а внезапно – и очень быстро – на земле.

У меня в голове всё крутился образ корабля под белыми парусами, идущего во тьме из Старого Света в Новый, и его полубезумного капитана, привязанного к штурвалу и сочиняющего, глядя, как гибнет его корабль, новые строки одного из прекраснейших христианских гимнов. Я часто его пел, пока писал книгу.

И всё это время меня не оставляло другое видение. Оно до сих пор совершенно ясно. Ко мне спиной стоял мальчик с копьем в руках и кричал на море. Я знал, что он что-то потерял, но вдруг понял, что он потерял всё.

Должна была быть и девочка. Викторианская девочка, со всем тем багажом, который вручил бы ей тот мир. Жеманная и хорошо воспитанная по стандартам носящих штаны жителей Северного полушария. Но под строгой викторианской одеждой она должна быть очень сильной. Это я принял как должное, потому что талант всегда подводит меня, если мне нужно описать слабенькую девочку. Я на это не способен. Можете тыкать в меня палками, это ничего не изменит. Поначалу они, может, и пытаются лить слезы, но, обнаружив, что это не работает, немедленно превращаются в близких родственников мисс Пигги.

И так далее. Короче говоря, я едва не утонул в этой книге. Она до сих пор существует у меня в голове в виде картинок, а не слов, как будто я видел фильм, который еще не сняли (а может, и не снимут; посмотрим).

Авторы часто приберегают идеи на будущее. Думаю, у меня таких идей больше, чем у кого-либо. «Народ» стал свалкой для результатов пятидесятилетнего беспорядочного счастливого чтения всякой ерунды. История Тихого океана, написанная Хендриком Виллемом ван Лооном, дала мне много полезной информации. В дело пошли различные отчеты об извержении Кракатау и его последствиях. Три полные полки мирового фольклора дистиллировались в мифологию одного острова. Друзья-ученые поделились эзотерической информацией о том, как можно определить возраст стекла. А потом – вот это была настоящая удача – на каком-то ужине я сел рядом с человеком, который не просто знал, что вода очень сильно замедляет пули и что иногда они могут срикошетить от ее поверхности, но и имел возможность провести соответствующий эксперимент в огромных танках, просто чтобы удостовериться. Голубой Юпитер – вид огромной планеты в дневном свете – я открыл сам как-то в начале осени. Я увидел в небе Сириус и понял, что очень умная функция перехода в моем сверкающем новеньком телескопе сможет использовать эти данные и найти Юпитер.

Страница