Под Андреевским и Красным флагом. Русский флот в Первой мировой войне, Февральской и Октябрьской революциях. 1914–1918 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Назаренко, Дмитрий Пучков cтр.№ 7

Видимо, дело было в том, что во время Первой мировой войны во всех воюющих армиях остро встал вопрос о том, как выйти из позиционного тупика и, в целом, из затяжной войны. Выход искали не на путях развития военных технологий или приемов боевых действий, а наиболее очевидным для дилетанта способом – раз «старики» не справляются, нужен полководец помоложе, энергичный и рисковый. Казалось, что Колчак отвечает этим критериям.

Эбергард без восторга относился к идее десанта на Константинополь, а Колчака снедало острое честолюбие. Нет ничего плохого в том, что военачальник стремится к славе и наградам. Но у Колчака, видимо, это чувство было сильнее, чем в среднем у русского адмирала того времени. Он наверняка решился бы штурмовать турецкую столицу, хотя Босфорская экспедиция и выглядела очень рискованной.

Осенью 1916 г. удалось ввести в строй второй черноморский линкор «Императрица Екатерина Великая» (с 1917 г. – «Свободная Россия»). Весной 1917 г. был готов уже и «Император Александр III» (сразу переименованный в «Волю»). Ввод в строй двух дредноутов существенно усилил Черноморский флот. Теперь уже «Гёбен» не мог действовать безнаказанно. Появление новых линкоров воодушевляло сторонников десанта на Босфор.

Тема Босфорской десантной операции для захвата Константинополя и черноморских проливов, обеспечивающих выход в Средиземное море, обсуждалась еще в XVIII в. При Николае I босфорский десант был подготовлен, наверное, наилучшим образом. Поскольку русским флотом тогда командовали легендарные Владимир Алексеевич Корнилов (1806–1854) и Павел Степанович Нахимов (1802–1855), а сам флот был воспитан Михаилом Петровичем Лазаревым (1788–1851), десант имел большие шансы на успех. Только нерешительность князя Александра Сергеевича Меншикова (1787–1869) в начале Крымской войны не позволила его осуществить. Повернись судьба чуть-чуть по-другому, и в нашу историю вошла бы героическая оборона Константинополя русскими войсками от англо-французских сил.

Десант готовили и в 80–90-е гг. XIX в., но захват Порт-Артура и увлечение дальневосточными проектами вынудили отказаться от него. Все силы были брошены на Дальний Восток. А после Русско-японской войны в Петербурге опять вернулись к идее босфорского десанта.

Во время Первой мировой в руководстве России существовало три позиции по Босфорской операции. Самую активную позицию занимали дипломаты: они прекрасно понимали, что если Россия не захватит проливы во время войны, то после ей вряд ли их отдадут. С другой стороны, если операция провалится, ответственность за это точно не возложат на МИД. Сухопутная армия смотрела на перспективу десанта пессимистически, а флот все время колебался.

Кстати, в 1916 г. началось строительство специальных десантных кораблей, так называемых эльпидифоров. Изначально это были грузовые суда, предназначенные для мелководных районов Черного моря: двигатель у них находился в самой корме, а в носовой и средней части располагались грузовые трюмы. Военные снабдили корму «эльпидифоров» балластными цистернами, и в результате нос поднимался практически на уровень воды. Таким образом корабль мог выбрасываться на отлогий песчаный или галечный берег, потом в носовой части спускались сходни и можно было высаживать войска, выводить лошадей и выкатывать орудия прямо на пляж. Эти суда были испытаны при высадке на турецкой территории в районе Трапезунда в феврале 1916 г.

Надо понимать, что успешная высадка десанта не означала взятия Константинополя. Задачу десанта на Босфоре в наши дни зачастую сводят к тому, чтобы подплыть на кораблях, подавить береговые батареи турок и высадиться. Но англичане все это проделали в 1915 г. на Галлиполийском полуострове. Этап высадки тогда прошел вполне успешно, а потом были год позиционных боев и бесславная эвакуация. Во время Первой мировой войны немецкое командование не собиралось терять Турцию, ведь захват зоны проливов означал очень быстрый выход Османской империи из войны и выводил войска Антанты на границы Болгарии, а дальше на южные рубежи Австро-Венгрии. Германия допустить этого не могла, она сражалась бы там до последнего. Поэтому даже если бы десант удался, его бы «запечатали» на плацдарме переброшенные немецкие войска, и никакого овладения зоной проливов, во всяком случае легкого и гарантированного, точно не случилось бы.

Да и как выяснилось, ключ к победе лежал отнюдь не в Константинополе. Все проигравшие Первую мировую войну страны рушились не под непосредственными ударами войск противника, а под тяжестью испытаний военного времени, когда население отказывалось нести те страдания и невзгоды, которые вызывала война. У нас порой любят рассуждать о том, что большевики – немецкие агенты – воткнули нож в спину русской армии, которая якобы была в двух шагах от победы. Но если мы посмотрим, как фашистская пропаганда описывала ситуацию осени 1918 г. в Германии, то увидим ту же интерпретацию – революционеры нанесли удар отравленным кинжалом в спину немецкой армии, которая победоносно стояла на окраинах Парижа. И ведь на самом деле к моменту подписания перемирия 11 ноября 1918 г. ни один вершок немецкой земли не был оккупирован Антантой. Наоборот, немецкие войска и их союзники занимали всю Прибалтику, Белоруссию, Украину, Польшу, Румынию, Сербию, Бельгию, часть Франции, немцы стояли в Грузии, Месопотамии, Палестине.

На самом деле и в случае России, и в случае Австро-Венгрии, и в случае Германии мы видим крах экономики, крах социальной системы, отказ народных масс нести невыносимую тяжесть бессмысленной войны.

На любой войне воюет человек, а оружие в его руках – всего лишь орудие. «Матрос есть главный двигатель на военном корабле», – сказал адмирал Павел Степанович Нахимов.

Накануне Первой мировой войны под Андреевским флагом служили 53 400 человек, после мобилизации численность флота выросла до 95 000, а к январю 1917 г. достигла максимума – 137 200 человек. Наибольшим по численности личного состава был Балтийский флот – 83 900 человек (61,2 % общей численности русских моряков), вторым – Черноморский – 41 900 человек (30,5 %), прочие морские формирования были значительно меньше. Так, Сибирская флотилия насчитывала около 6 тыс. человек (4,4 % численности всего флота), флотилия Северного Ледовитого океана – 3200 человек (2,3 %), Каспийская флотилия – 1200 человек (0,9 %) и Амурская – всего около 1000 человек (0,7 %).

К началу ХХ в. сложился классический, знакомый всем облик матросов русского флота – тельняшка, белая полотняная рубаха («голландка»), синяя фланелевая рубаха, черные суконные брюки, бескозырка с ленточкой, бушлат. Рабочая форма состояла из рубахи и брюк из светло-серой парусины. Пожалуй, только матросская шинель имела непривычный для нашего современника вид – она была не из черного, а из темно-серого сукна. Машинная команда (машинисты, кочегары, трюмные) имели особое дополнительное рабочее платье, состоявшее из куртки со стоячим воротником и брюк из черной хлопчатобумажной ткани. В этом обмундировании запрещалось появляться «наверху» – на верхней палубе, поэтому фотографии матросов в черной форме машинной команды сравнительно редки.

В Гвардейском экипаже полагался еще черный суконный парадный мундир с отложным воротником.