Мужской гарем - читать онлайн книгу. Автор: Елизавета Соболянская cтр.№ 44

Лисанна завозилась, не открывая глаз. Беременность сделала ее сонной и медлительной. Малик поднес кусочек очищенного фрукта к ее губам, и супруга, дрогнув ресницами, приняла подношение. Мужчина улыбнулся.

Принцесса как-то уже демонстрировала ему свое умение различать мужей по шагам, по аромату одежды и даже по стуку чашек кофе! Воительница позволила ему поиграть с ней, и он радостно воспользовался моментом. Касание ее губ к его пальцам были жестом доверия и нежности. Улыбаясь сам себе, он выбирал самые сочные и сладкие ломтики, любуясь сонной супругой.

Масло лаванды, нанесенное им на запястья, позволяло Лисанне быть рядом с источником другого запаха без головокружения и тошноты, так что постепенно все в их багаже, от сбруи до кофе начинало благоухать лавандой. Это не мешало мужчине желать прекрасную воительницу, но навсегда связало для него аромат лаванды и ее теплые объятия.

Поднося к припухшим ото сна губам жены лакомые кусочки, Малик из последних сил боролся с собой. Ему хотелось прижаться к ней, стиснуть до боли так, чтобы она вскрикнула и растаяла в его руках, позволяя гладить и ласкать без ограничений. И в то же время его пугала жизнь, зародившаяся внутри нее. Он еще не ощущал этого ребенка, зато видел, сколько сил, сколько соков и жизненной энергии забирает беременность у всегда подвижной, деятельной женщины. Порой на глазах воительницы вскипали злые слезы, когда головокружение или внезапная тошнота заставляли ее остановиться и перевести дух.

Сейчас Мэлу хотелось исправить что можно своей нежностью и заботой. Подарить сильной духом женщине кусочек нежности и ласки. Его пальцы скользили по высоким заострившимся скулам жены, губы шептали ей нежные словечки, а его душа и сердце пели прекрасную песнь любви.

Мужчина не рассчитывал на близость. Ему хотелось поговорить с женой, помочь ей преодолеть слабость, за которую она себя казнила, но в их обоюдных ласках было столько чувственности, что близость стала естественным продолжением этого непростого дня.

Как всегда, их соединение отличалось пронзительной нежностью и особой бережностью. Малик едва покачивал бедрами, давая супруге возможность привыкнуть к его телу. Ее грудь пока не изменила формы или размера, но уже стала чуткой, а привычные уголки тела, отзывающиеся на ласку, теперь требовали особой нежности. И все-таки они были вместе.

Выплеснув семя, мужчина на миг закрыл глаза, а потом прижал супругу к себе, пропитываясь ее сладким женским ароматом. Она в ответ стиснула его плечи, словно стремилась вжаться в его тело, спрятаться там до того момента, как ее тело вернется к прежнему бодрому состоянию.

Пожалуй, теперь Малик понимал, отчего женщины в его стране так нежны и слабы по сравнению с воительницами юга. В их слабости их сила. Привыкнув к разрешенной слабости женского пола, они легче переносят беременность, почитая все, связанные с нею тяготы, обычным испытанием. Куда сложнее приходится воительницам. Потерю подвижности и все, сопряженные с естественным для женщины состоянием, сложности они почитают болезнью, слабостью, и вдвойне мучаются утратой работоспособности.

После радостей супружества Лисанна взбодрилась и, облившись водой над изящной мозаичной чашей, повела Малика знакомиться с новой территорией. Дом мало чем отличался от окружающих зданий. Высокая кирпичная стена отделяла его от соседних дворов и садов. Стена, как и все в этом городе, была густо побелена, даже в момент прибытия хозяйки худенький большеглазый мальчик возюкал стену огромной мочальной кистью, добавляя новый слой извести к уже имеющимся.

– От солнца? – коротко спросил Малик.

– И от насекомых. Муравьи не любят свежую побелку, как и скорпионы, – подтвердила Лисанна.

Вдвоем они обошли сад. Малик с удивлением заметил, что земля под деревьями укрыта большими черепками от разбитой посуды.

– Это помогает сохранять влагу, – объяснила девушка, приподняв один черепок, – а еще предохраняет сад от колючек.

В саду росли не только плодовые деревья и растения. Были какие-то съедобные травы в горшках и низких вазонах, но основную площадь занимали пальмы. Становилось понятно, почему большую часть походного рациона племени составляют финики.

После прогулки по саду, Лисанна пожелала выйти с Маликом за пределы сада и показать мужу основные достопримечательности пустынного города. Мужчина тотчас прикрыл лицо тонкой полосой синей кисеи, но воительница осталась недовольна:

– Здесь не побережье, стоит одеться более нарядно, – решила она. – Ступай в гарем, надень украшения из шкатулки, которую я подарила тебе, когда ты получил это, – рука девушки плавно скользнула по линиям татуировки, – выбери тюрбан посолиднее, а я оденусь, как полагается замужней женщине и матери семейства.

Они разошлись, и через полчаса встретились у ворот. Малик успел выполнить все пожелания супруги – накрутил более пышный и высокий тюрбан, подвесил к нему подвески-кольца, украшенные мелким жемчугом и бирюзой. Больше он не сумел найти ничего подходящего, но Лисанна одобрила такую скромность. Она сама оделась в привычные шаровары, кожаный жилет и повязку, только новые и яркие, да еще накинула на плечи распашной кафтан, красиво расшитый по краю цветным шнуром.

Они вышли на тихую улочку, и Малик, как пристало воспитанному мужу, отступил на пару шагов. Лисанна неторопливо шла вперед, вдыхая вкусный от обилия зелени воздух. Если попадалось красивое здание или большая лавка, она останавливалась и позволяла Малику рассмотреть все, что было ему интересно. Так постепенно они выбрались на площадь перед дворцом Матери племени.

Здесь отчего-то было шумно, толпились сердитые женщины, а мужчины в синих покрывалах скромно жались к домам.

– Что случилось? – поинтересовалась Лисанна у ближайшей женщины.

– Прелюбодеев поймали! – сердито ответила та, пытаясь рассмотреть что-то в центре площади.

Воительница собралась было уходить, потом задумчиво посмотрела на Малика:

– Ты ведь не знаешь, как у нас наказывают тех, кого поймали на преступлении?

– Нет, чтимая госпожа, – чуть склонился Малик.

На людях он соблюдал местный этикет безупречно. Мало ли, что супруга позволяет ему в спальне! Если он уронит ее достоинство, быть ему битым. Он уже не раз наблюдал, как старшие мужья, собравшись вместе, осуждают невоспитанного мужа, а замеченного в непочтении к супруге, порой и лупят его по пяткам, дабы берег честь семьи и жены.

– Идем!

Старшую дочь Матери пропустили в центр площади без проблем. Малик шел следом, скромно потупив глаза. В центре площади обнаружился глинобитный помост с несколькими столбами. К одному из столбов был привязан обнаженный до пояса юноша с непокрытой головой. Рядом с ним стояла крепкая немолодая женщина и отсчитывала удары плетью по худой гибкой спине.

У другого столба стояла совсем молодая женщина, скорее, девушка. Она прикрыла лицо руками, но сквозь пальцы наблюдала за поркой, и вздрагивала каждый раз, как плеть рассекала нежную кожу любовника. Ее физически не наказывали, но как понял Малик, заставляли смотреть на казнь. Чуть в стороне у помоста стояла женщина постарше. Весь ее вид выдавал огорчение и обиду. Она не вздрагивала от ударов, лишь покачивала головой, словно мать, напоминающая сыну о его проступках.