Возвращение атлантов - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников, Александр Михайловский cтр.№ 23

А потом была «кондитерская война» между Мексикой и Францией. Названа она так потому, что поводом для вооруженного конфликта стали пирожные, съеденные мексиканскими «революционерами» в кондитерской, принадлежавшей французу Ремонтелю. Все произошло в 1828 году, во время очередного вооруженного переворота, после которого власть в стране захватил Висенте Герреро.

Под горячую руку досталось и кондитерской месье Ремонтеля. Часть его продукции «революционеры» съели, часть просто попортили. Ремонтель оценил нанесенный им ущерб в 60 000 песо и потребовал от мексиканских властей его возмещения. Надо сказать, что француз хватил лишка – в то время мексиканский работяга получал в день всего одно песо. Десять лет месье Ремонтель добивался возмещения нанесенного ему ущерба. Потом он обратился с просьбой восстановить справедливость к французскому королю Луи-Филиппу. Тот, надо сказать, подошел к этому делу серьезно. Он округлил сумму претензии своего подданного до 600 000 песо и потребовал от правительства Мексики немедленно расплатиться с кондитером.

Мексиканцы проигнорировали требование французского короля. Может, в разоренной войнами и революциями мексиканской казне просто не было денег, а может, президент Бустаманте, который в тот момент правил страной, посчитал возможным не отвечать Луи-Филиппу.

Но французы не простили неуважения, которое мексиканцы проявили в отношении короля и месье Ремонтеля. 16 апреля 1838 года мексиканский порт Веракрус заблокировала французская эскадра. Учитывая то, что это был крупнейший торговый порт Мексики, блокада Веракруса больно ударила по экономике страны. Но упрямый президент Бустаманте заявил, что французский кондитер не получит от Мексики и ломаного песо, пока порт не разблокируют.

Семь месяцев длились переговоры. Все кончилось захватом Веракруса высадившимся на берег французским десантом. Президент Бустаманте объявил Франции войну. Однако французы вместе с примкнувшими к ним военными кораблями Техаса и Североамериканских Соединенных Штатов перекрыли торговые пути мексиканцев. Мексике поневоле пришлось удовлетворить все требования французов.

9 марта 1839 года президент Бустаманте согласился выплатить требуемую сумму. Лишь тогда войска союзников покинули территорию Мексики, а их флоты сняли блокаду с мексиканских портов.

В общем, колонистам крепости Росс следовало больше внимания обращать на угрозу, исходящую от европейцев и американских переселенцев, чем на мексиканцев, которые де-факто уже потеряли контроль над значительной частью своей территории.

* * *

Шумилина неожиданно вызвал к себе Василий Алексеевич Перовский. Генерал активно занимался среднеазиатскими делами и собирал информацию о том, что творилось на территориях, граничащих с южными рубежами Российской империи. Похоже, что Перовский получил какую-то важную бумагу от находящегося сейчас в Оренбурге Владимира Даля. Возможно, что снова возобновились британские интриги против русских в Хиве и Бухаре, или Владимир Иванович накопал новый компромат против отправленного в Оренбург Дубельта.

Но Шумилин ошибся – Василий Алексеевич, приветливо поздоровавшись с ним, протянул Александру бумагу, кратко пояснив – это от Владимира Ивановича Даля. Послание оказалось сопроводиловкой к письму, которое направил с одним китайским купцом в Оренбург Линь Цзэсюй – наместник двух провинций Поднебесной – Хубэй и Хунань.

Прочитав письмо китайского сановника, Шумилин задумался. В свое время он изучал историю Опиумных войн, и кто такой Линь Цзэсюй, знал хорошо. В 1987 году Генеральная Ассамблея ООН в честь одного события, в котором участвовал Линь, постановила отмечать 26 июня как Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом.

Александру было известно, что Линь интересовался Россией и даже написал памфлет о варварском государстве (в Китае времен Цин все окружающие Поднебесную государства априори считались варварскими), которое сумело стать одной из сильнейших стран в мире. Речь шла о Российской империи, в которой Линь ни разу не был, и писал свой памфлет по рассказам китайским коммерсантов, когда-либо побывавших в России, и европейских купцов.

В своем послании Линь витиевато хвалил порядки, установленные в России императором Николаем Павловичем, и осторожно намекал, что наличие общих противников могло бы сделать два огромных государства союзниками.

– Ну, что вы скажете на все это? – поинтересовался Перовский. – До меня доходили слухи о том, что этот китайский вельможа выступил против продажи опиума британскими и американскими купцами в портах Китая, что привело к вооруженному столкновению между империей Цин и британским военно-морским флотом.

– Все было именно так, Василий Алексеевич, – кивнул Шумилин. – Линь решительно выступил против торговли опиумом, и, видит Бог, он полностью прав в этом. Вы знаете, каким бедствием стала для Китая торговля опиумом?

– Мне рассказывали, что английские купцы получают большие барыши, продавая опиум в Китае, – сказал Перовский. – Но если вы мне об этом расскажете, то я буду вам за это весьма благодарен.

Шумилин вытащил из кармана свой рабочий блокнот, полистал его и, найдя нужную страничку, начал:

– Продажа опиума в Китае англичанами началась еще в конце прошлого века. Причем британские купцы требовали в качестве платы за опиум не чай, фарфор и шелк – традиционные товары китайского экспорта, а серебро. И жители Поднебесной, ставшие наркоманами – людьми, которые не могли уже и дня прожить без опиума, – послушно несли серебро алчным британцам. Только за 1837 год они ввезли в Китай 158 500 пудов опиума, выручив от его продажи 37 000 пудов серебра…

– Это ужасно! – воскликнул Перовский. – Ни одна страна в мире не выдержит такого оттока денег из своей казны!

– Василий Алексеевич, вы абсолютно правы, – печально произнес Шумилин. – Вымывание серебряной монеты поставило экономику и финансы Китая на грань катастрофы. Ведь китайские крестьяне платили подати серебром. Нехватка серебряной монеты вызвала ее подорожание и разорение основы Китая – ее крестьянства.

– И что, правительство империи Цин даже не пыталось бороться с этой, как вы говорите, наркоторговлей?

– Конечно, пыталось, – криво усмехнулся Шумилин. – Но ведь китайские чиновники, которым правительство поручило бороться с торговлей опиумом, оказались весьма падкими на взятки. Опиум, хотя и контрабандно, продолжал поступать в Поднебесную, а китайское серебро продолжало утекать в Британию и САСШ.

– И тогда этот самый Линь Цзэсюй… – произнес Перовский.

– Да, этот самый Линь Цзэсюй, – кивнул Шумилин, – решил взяться всерьез за борьбу с наркоторговлей. Возглавляя две самые населенные провинции в империи Цин и фактически став правителем третьей провинции – Гуандун, Линь подчинил себе военно-морской флот. Прибыв в Гуанчжоу – самый крупный порт на юге Китая, он с ходу нанес сильнейший удар по наркоторговцам. В 1839 году было арестовано более двух тысяч китайских торговцев опиумом. Одних лишь трубок для курения опиума изъяли более семидесяти тысяч штук!