Пиши рьяно, редактируй резво - читать онлайн книгу. Автор: Егор Апполонов cтр.№ 17

Я всегда смеюсь, когда слышу умников с Бродвея, рассуждающих о “таланте” и “гениальности”. Иных виртуозов, которые могут сыграть Брамса на скрипке, называют “гениями”, но гениальность – как исходная сила – на самом деле принадлежит Брамсу, а скрипач-виртуоз лишь прекрасный исполнитель: иными словами, “талант”. А иногда говорят, что такой-то автор – “крупный писатель”, потому что у него “талант”. Не бывает “крупных писателей” без гения.

‹…›

Возьмите Джеймса Джойса: люди говорили, что он “растранжирил” свой талант на поток сознания, тогда как на самом деле Джойс родился как раз затем, чтобы создать этот поток. Гении могут быть светлыми, могут быть мрачными, но в них зияет неизбежная, полная печали глубина – оригинальность. ‹…› Джойса оскорбляли всю его жизнь – Ирландия и весь мир – за то, что он был гением. ‹…› Пять тысяч писателей с университетским образованием могли бы взяться за единственный июньский день в Дублине 1904 года, но им никогда не выжать из этого дня того, что сделал с ним Джойс, – он попросту был рожден затем, чтобы создать “Улисс”.

С другой стороны, если пять тысяч “обученных” писателей плюс Джойс все вместе примутся за статью вроде тех, что публикует Rider’s Digest – “Идеи для отпуска” или, скажем, “Секреты домоводства”, – то даже тогда, я думаю, Джойс выделился бы за счет своего врожденного оригинального языкового чутья. Хорошенько запомните, что сказал Синклер Льюис ^[143] Томасу Вулфу ^[144]: “Если бы Томас Харди ^[145] нанялся писать статьи для Saturday Evening Post, вы думаете, он писал бы их как Зейн Грей ^[146] или как Томас Харди? Я отвечу за вас. Томас Харди мог писать только как Томас Харди. Он всегда писал бы как Томас Харди – неважно, для Saturday Evening Post или для какого-нибудь бульварного листка”.

Поэтому, отвечая на вопрос, рождаются писателями или становятся, сначала следует переспросить: “Ты имеешь в виду талантливых писателей или оригинальных?”. Потому что писать может каждый, но не каждый изобретает новые формы письма. ‹…› Критерии оценки таланта или гениальности эфемерны, если рассуждать рационально, с цифрами в руках, но каждый и сам прекрасно чувствует, когда гениальный писатель поражает строками невиданной силы, которые вместе с тем кажутся такими знакомыми.

‹…›

Главное, о чем следует помнить, – талант имитирует гениальность, потому что ему больше нечего имитировать. Так как талант не может порождать, он должен имитировать или интерпретировать. ‹…› Гений порождает, талант воплощает. То, что видели в ночном небе Рембрандт или Ван Гог, больше никто не увидит. Ни одна лягушка больше не прыгнет в пруд так, как лягушка Басё.

‹…›

Так что в случае с гением гениальность подразумевает еще и оригинальное формирование нового стиля. Хотя язык Кида ^[147] – все время, что он творил, – елизаветинский, язык Шекспира может называться только шекспировским. Часто изобретателя новых языковых форм завистливые таланты называют “выпендрежником”. Но все сводится не к тому, что ты пишешь, а к тому, как ты пишешь».

Начинающие авторы задаются вопросом: что такое тема романа? А потом встречают в учебнике по литературному (или сценарному) мастерству словосочетание «управляющая идея» (у которой непременно есть и противоположность – контридея), и тут начинается путаница.

Роберт Макки объясняет: «В словаре сценариста понятие “тема” имеет довольно неопределенное значение. Так, “бедность”, “война” и “любовь” не являются темами; они имеют отношение к сеттингу, или жанру. Истинная тема не может быть выражена словом, только предложением – одним ясным и понятным предложением, которое передает смысл истории. Я предпочитаю понятие “управляющая идея”, потому что наравне с темой оно отражает суть или центральную идею истории, но подразумевает и выполняемую функцию: управляющая идея формирует стратегический выбор писателя» ^[150].

Стоит ли формулировать идею на начальных этапах работы? Во всяком случае, не помешает. «Обычно я стараюсь описать идею книги одним предложением. Это очень полезно, когда редактор спрашивает тебя, почему читатели должны захотеть купить твою книгу», – советует американский журналист Дебора Блюм ^[151], автор «Обезьяньих войн» и других книг о науке.

Можно ли выбрать для художественного произведения больше одной темы? Нет. Читатель не сумеет сфокусироваться, а вам будет сложнее писать. Чем ýже русло повествования, тем легче вам как писателю управлять чувствами аудитории. Старайтесь не распыляться и сосредоточиться на одной теме – той, что сейчас волнует вас больше всего. Слово Чаку Паланику, автору «Бойцовского клуба»: «На курсах, где я начинал писать, Том Спанбауэр ^[152] называл темы лошадьми. Он прибегал к метафоре о груженой телеге, которую лошади тянут через всю страну. Лошади, начавшие свой путь на восточном побережье, – это те же самые лошади, что привезут телегу на западное. Не меняя “лошадей” – то есть придерживаясь темы, – вы сумеете сделать сюжет глубоким» ^[153].

А вот что пишет Стюарт Хорвиц в пособии «Архитектура книги» (Book Architecture: How to Plot and Outline Without Using a Formula): «Ваша книга может быть лишь о чем-то одном. Студент спросил: “А что, если я пишу сразу о двух вещах? Так можно?” Знаете, бывают такие студенты. Тогда я ответил: “Можно, если эти две вещи сводятся к одной”. Сумейте выразить тему своего произведения одним предложением. И не беспокойтесь, если оно прозвучит как штамп. Беспокойтесь скорее о том, как определить, насколько вы сами верите в эту идею» ^[387].