меткость, на этот раз промахнулся. В следующее мгновение
пуля из ружья Генри
прострелила ему правую кисть и вышла у локтя. И когда
винтовка шефа со
стуком упала на землю, он понял, что у него перебита кость
и что он никогда
уже больше не сможет держать оружие.
Но Генри на сей раз оказался далеко не метким
стрелком. После суток
пребывания во тьме пещеры глаза его не могли сразу
освоиться с ярким
солнечным светом. Его первый выстрел был удачным; однако
сколько он потом ни
стрелял в начальника полиции и Торреса, ни одна пуля
их не задела, они
повернулись и как сумасшедшие бросились в кусты.
Десять минут спустя, на глазах у Торреса, из-за
дерева выскочила
женщина из племени Затерянных Душ и, бросив огромный
камень, размозжила
голову раненому начальнику полиции, который шел впереди.
Торрес пристрелил
ее, потом с ужасом перекрестился и, спотыкаясь,
побежал дальше. Издали
доносились голоса Генри и братьев Солано, преследовавших
его, - и тут ему
вспомнилось то, что он видел в Зеркале мира, но не
досмотрел до конца.
Неужели ему и в самом деле суждено вот так погибнуть?
Однако эти деревья,
этот колючий кустарник, эти джунгли вовсе не походили на
то место, которое
он видел в Зеркале мира. Там не было никакой растительности
- лишь суровые
голые скалы, слепящее солнце да кости животных. В
душе Торреса снова
затеплилась надежда. Быть может, конец его наступит не
сегодня, быть может,
даже не в этом году? Кто знает, быть может, ему суждено
еще жить добрых
двадцать лет!
Выбравшись из леса, Торрес увидел впереди голое
пространство, как бы
покрытое застывшей лавой. Тут по крайней мере не
останется следов, - и
Торрес, осторожно перебравшись через это место, снова
нырнул в заросли; он
уже считал себя спасенным. Мало-помалу план бегства
окончательно сложился у
него в уме: он отыщет укромное местечко, где можно
спрятаться до наступления
темноты, а когда стемнеет, вернется к озеру - туда, где
водоворот. Там уже
никто и ничто не сможет остановить его. Он прыгнет в воду
и - он спасен.
Вторичное путешествие по подземной реке теперь уже не
пугало его. И
воображению его снова представилась приятная картина: река
Гуалака, которая,
поблескивая под солнцем, катит свои воды к морю. У него
теперь есть два
огромных изумруда и два таких же рубина из глаз Чиа и
Хцатцла! Это уже само
по себе целое состояние, и притом немалое. Ну пусть ему не
удалось захватить
сокровище майя и стать самым богатым человеком в мире -
хватит с него и
этих четырех камней. Сейчас Торрес мечтал лишь о том,
чтобы поскорее
стемнело, - тогда он в последний раз прыгнет в
водоворот, проплывет по
подземной реке сквозь недра горы и выберется в текущую к
морю Гуалаку.
И так живо представилась Торресу эта картина, что,
не заметив, куда
ступает, он потерял равновесие и покатился вниз. Но полетел
он не в бурлящие
воды, а вниз по отвесной скале. Скала была такой
скользкой, что он
стремительно летел вниз, но он сумел перевернуться и теперь
скользил лицом к
скале, делая отчаянные попытки зацепиться хоть за
что-нибудь руками и
ногами. Однако все его усилия были тщетны; правда, падал
он уже не столь
стремительно, но задержаться не сумел.
Достигнув дна ущелья, Торрес пролежал несколько минут
оглушенный, почти
без дыхания. Когда он пришел в себя, то прежде всего
почувствовал, что рука
его сжимает что-то странное. Он мог бы поклясться, что
это зубы. Наконец,
собравшись с силами, он призвал на помощь всю свою
решимость, открыл глаза и
отважился посмотреть - и тотчас облегченно вздохнул: это в
самом деле были
зубы свиньи, выбеленные солнцем и ветром, а рядом валялась
свиная челюсть.
Вокруг него и под ним лежали груды костей; приглядевшись, он
увидел, что это
кости свиней и каких-то более мелких животных.
Где это он видел столько костей?.. Торрес напряг
память и вспомнил
большой золотой котел королевы. Он взглянул вверх. О матерь
божья! То самое
место! Он сразу узнал эту воронку, как только поднял
голову. До ее края не
меньше двухсот футов! И все эти двести футов - отвесная
голая скала! Торрес
с одного взгляда понял, что ни одному смертному никогда не
взобраться на эту
кручу.
Видение, всплывшее в памяти Торреса, заставило его
вскочить и поспешно
оглядеться вокруг. Эта западня, в которую он так неожиданно
попал, напомнила
ему колодцы-западни, какие вырывает в песке паук, терпеливо
поджидая на дне
свою жертву, - только этот был в миллион раз
больше. Разгоряченное
воображение подсказывало ему, что здесь тоже может
прятаться какой-нибудь
паук-чудовище, под стать этой пропасти, подстерегающий его,
чтобы сожрать.
Ему стало жутко от этих мыслей. Но страхи его оказались
напрасными. Дно
колодца, совершенно круглое, достигало футов десяти в
диаметре и было сплошь
усеяно толстым слоем костей каких-то мелких животных. "Интересно,
зачем это
древние майя вырыли такой глубокий колодец?" - подумал
Торрес. Он был почти
уверен, что западня, в которую он попал, сделана
человеческими руками.
Прежде чем наступила ночь, Торрес сделал по меньшей
мере десять попыток
вскарабкаться наверх и убедился, что это невозможно. После
каждой отчаянной
попытки он сгибался в три погибели, чтобы укрыться в жалкой
тени, которая, к
счастью, увеличивалась по мере того, как садилось солнце, и
отдыхал, тяжело
дыша, облизывая сухие, растрескавшиеся от жары и жажды
губы. Здесь было
жарко, точно в печке; он чувствовал, как сквозь поры вместе
с потом выходят
последние его жизненные соки. Ночью он несколько раз
просыпался, тщетно