Искра надежды - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 45

Самое приятное в Эрлин было то, что она умела давать советы, никого не критикуя. Джордж еще никогда не встречал таких женщин. Его мать была не такой, и, если бы его жена хоть немного походила на Эрлин, быть может, он не так злился бы на нее.

Тем же вечером, когда он купал Лиль, он сказал дочери, что ее ждет посещение «Папочкиной парикмахерской». Он протягивал расческу через ее мокрые волосы, используя кондиционер там, где они сильно спутались, и даже сбрил в одном месте клок волос, который уже превратился в дред. Потом разделил ее волосы на три части и стал неловко перекрещивать кулаки, пытаясь заплести косичку. Закрепив косу резинкой, он подоткнул дочке одеяло и пожелал спокойной ночи.

На следующее утро, когда он расплел косу, волосы Лиль рассыпались по ее плечам сияющим водопадом.

— Папочка, — попросила она вечером, — заплети снова.

Джордж купил в аптеке ленты и резинки, которые не защемляли волосы Лиль и не причиняли ей боли. Это стало их ритуалом: дважды в день он усаживал ее на кухонный стул и, став у нее за спиной, ритмично расчесывал ей волосы. Перед сном заплетал, а утром расчесывал сухие волнистые пряди. Немного освоившись, он стал пробовать модные плетения и научился закалывать волосы заколкой-пряжкой. Он специально заходил в библиотеку, чтобы посмотреть видео в Интернете, как заплести французскую косу, пучок, «рыбий хвост».

И несомненно, он страшно гордился, когда по воскресеньям к нему в церкви подходили матери других детей и хвалили прическу Лиль. Или когда люди удивлялись, что ее воспитывает отец-одиночка. Он был из тех, кому всю жизнь говорили, что он поступает неправильно, а эти похвалы были как бальзам на душу. Но больше всего Джордж дорожил таинством, происходившим между ним и Лиль, когда они были только вдвоем и щетка скользила по ее локонам.

Джордж был человеком спокойным и немногословным — что бы там о нем ни болтали злые языки. Но когда он молча стоял у дочери за спиной, погрузив свои руки в ее волосы, она общалась с ним. И он начал отвечать ей. Они говорили о всяких глупостях: стоит ли установить в доме пожарный шест, чтобы спускаться со второго этажа на первый; или про бассейн с желе. И что бы они купили, если бы выиграли в лотерею; и кто кому надерет зад: Бэтмен Чудо-женщине или наоборот. Почему-то, стоя за спиной Лиль и не глядя ей в глаза, ему было легче разговаривать с ней, даже когда они касались нелегких тем: о девочках, которые, стоя в церкви рядом с ней, дразнили ее тем, что она каждое воскресенье в одном и том же платье; о мальчике, который сунул ей за шиворот лягушку, пытаясь просто привлечь ее внимание; о матери Лиль…

Джордж жил ради этих моментов: дважды в день он расчесывал волосы дочери…

И вот однажды вечером, когда Лиль уже исполнилось четырнадцать, она не пришла на кухню после душа. Джордж застал ее в комнате с заведенными за голову руками — она заплетала себе косу.

— Глупо ждать, что ты начнешь заплетать мне волосы, — объяснила она, увидев его в зеркале, — когда я могу сама это сделать.

А Джордж не знал, как ей объяснить. Что дело не в плетении кос, а в минутах, проведенных рядом с ней. Он не знал, как объяснить, что каждый взмах щетки может пробудить в девочке-подростке то, что она держит в себе и о чем сама не подозревает. Наконец, какими словами объяснить, что, когда он увидел, как она сама заплетает себе косу, на него навалилась ужасная тяжесть, как будто это было началом конца.

Он ничего так и не сказал.

А если бы… Если бы Лиль до сих пор позволяла ему заплетать свои волосы, оказался бы он сейчас здесь? Поняла бы она простую вещь: что бы она ни сказала и ни сделала, она никогда не упадет в его глазах? Осознала бы, что, в каком бы безвыходном положении она ни оказалась, вместе они бы всегда из него выбрались?

Положив телефонную трубку и включив громкую связь, потому что ухо уже болело от долгого разговора, он расхаживал туда-сюда перед столом регистратуры. Хью Макэлрой тоже замолчал — оба погрузились в собственные мысли.

— Ты еще здесь? — наконец поинтересовался Джордж.

— Разумеется, — ответил Хью.

И тут откуда-то из-за стола раздался чих.

Немедленно сориентировавшись, Иззи чихнула тоже и продолжала чихать, разыгрывая приступ аллергии так старательно, что это было достойно «Оскара». Если ей удастся убедить стрелка, что это она, а не те двое, что прятались в кладовке за столом, тогда, быть может, они останутся в безопасности…

Если же стрелок их обнаружит, он тут же поймет, что Иззи обманула его, глядя прямо в глаза, когда уверяла, что там никого нет.

Резко обернувшись, он направился к кладовке и дернул на себя дверцу.

— Джордж! — окликнул Хью. Он слышал какую-то суету и крики, что-то громыхнуло… — Джордж, поговори со мной! — Сердце его заколотилось. «Что, черт побери, там происходит?»

В трубке послышалось бормотание. Потасовка.

— Вставайте. Вставайте! — кричал Джордж.

— Джордж, что происходит? — старался привлечь его внимание Хью, старательно отгоняя от себя самые худшие опасения. — Ты в порядке? Что-то случилось?

Раздался треск, крик, а потом голос Рен: «Нет-нет-нет… не надо!»

Хью стало нечем дышать. Он был парализован. Оставалась единственная надежда — успеть успокоить Джорджа, пока он не совершил непоправимое.

— Джордж! — вырвалось у Хью. — Я могу помочь. Я могу…

— Заткнись! — выкрикнул Джордж. Опять раздался грохот, и связь оборвалась.

Стрелок отключил телефон, но Хью все еще чувствовал себя победителем. Он получил первые необходимые крохи информации, чтобы вести переговоры. Джордж Годдард признался — быть может, намеренно, а быть может, и нет, — что привело его сегодня в Центр. Самое грозное оружие любого переговорщика — это информация. Знание — сила.

Разве не это Хью всегда повторял дочери?

Когда Рен училась уже в пятом-шестом классе, он по-прежнему продолжал собирать ей обед: как и раньше, укладывал в сумку бутерброд, бутылку воды, яблоко и толику информации в виде любопытного сообщения, например: «Есть планета, где идет дождь из стекла. Если заплачешь в космосе, слезы прилипнут к лицу. На Луне есть крошечная алюминиевая скульптура. Твое тело состоит из частичек взорвавшихся звезд. Атомы — это в основном дополнительное пространство, а если вытеснить все это пространство из атомов, из которых и состоит человек, оставшаяся масса поместится на площади менее одного квадратного дюйма. У Млечного Пути четыре рукава, а не два».

Но эти знания не объясняли, как прятаться, когда тебя захватили в заложники, и как защитить себя, если кто-то нападает на тебя с пистолетом, а ты безоружен. Хью с легкостью мог бы вложить в ее головку именно эти сведения, потому что это были его профессиональные знания. Однако сейчас он и сам не мог понять, почему вместо того пичкал дочь информацией, которая сделала бы ее звездой вечеринки, но спасти не могла.