Собибор / Послесловие - читать онлайн книгу. Автор: Лев Симкин cтр.№ 42

Печерский собрался в Новосибирск, но от Ростова это далековато, билет стоил 110 рублей, что по тем временам составляло неплохую месячную зарплату. Он стал искать возможность поехать бесплатно и нашел ее, напросившись в сопровождающие заводского груза, пересылаемого по железной дороге. Но тут ему пришел вызов на междугородную телефонную станцию (дома у Печерского телефона не было).

Звонок был не из Новосибирска, а из Харькова, куда, как объяснил Цибульский, он собрался переезжать. Подробности разговора изложены в письме Томину от 2 августа 1964 года: “На мой вопрос, что с тобой было после побега, он давал странные ответы. Даже не смог ответить на вопрос: “Где мы с тобой встретились?” Сказал, что не помнит, так как был во многих лагерях. Почему ты меня не искал? Ответ – искал в Кременчуге, хотя везде в газетах меня называли Сашко из Ростова”.

Этот же разговор он описывает Леву 14 сентября 1964 года: “А теперь о Борисе Цибульском, который проживает в Новосибирске. Я разговаривал с ним по телефону и задал ему несколько вопросов, из которых понял, что он не был в Собиборе. Он начал рассказывать, как в 1962 году приезжал в Ростов судить футбольный матч, как будто нам не о чем говорить”. Телефонные переговоры были заказаны на 10 минут, когда “стало ясно, что он избегает разговора о Собиборе, рассчитывая, что время истечет, меня это взбесило, и я его перебил и начал задавать вопросы. – Тебя оставили работать во втором лагере, и вы там ночевали? – Да, мы там жили в бараках (первая ложь). Кто входил в вашу подпольную группу? – Он перечисляет свою “четверку” и добавляет, что потом и я вошел в эту группу (вторая ложь)”. На все вопросы Печерского следовали либо “неверные ответы, либо невнятное бормотание”. Выслушав лже-Цибульского, Печерский сказал: “Борис, теперь слушай ты меня. Я верю, что ты Борис Цибульский, что ты отважный разведчик, как пишут в газете, но ты не тот Борис Цибульский, за которого себя выдаешь. Он молчал, ничего не мог мне ответить”.

“А в газетах “Правда” и “Советский воин” переписан очерк Антокольского с Кавериным, вышедший в журнале “Знамя”, – из письма Печерского. Зато в первой из них после рассказов о подвигах “политрука-разведчика” был такой заключительный аккорд: “Борис Цибульский не любит рассказывать о себе и своих подвигах. Впрочем, скромность присуща таким людям, как он”. Увы, на деле таким людям, как он, не присуща не только скромность, но и еще одно важное качество – стыдливость. Человек становится самозванцем, только утрачивая стыд. “Только тот, кто не стыдится себя самого, способен выдавать себя за другого, – пишет философ Григорий Тульчинский в книге “Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы”. – Стыд выступает как хранитель личности”.

Заканчивается письмо Печерского Леву просьбой о совете: “Он самозванец, как посоветуете мне поступить?” Тот не успел ответить, как Печерскому пришло новое письмо от самозванца, написанное 16 сентября 1964 года, через два дня после того телефонного разговора. Лже-Цибульский кается и пишет: “Не мог места себе найти, даже хотел покончить с собой, но ты меня успокоил по-отцовски”. Свою ложь он оправдывает тем, что “благодаря этому поступку нашел любимого сына”.

С этим сыном история такова. По словам лже-Цибульского, до призыва в армию в Ромнах у него осталась беременная жена с двумя детьми. После войны он узнал, что их расстреляли, а третьего ребенка, сына, родившегося в январе 1942 года, вроде бы спасли соседи. Дальнейшее описано в правдинской статье: “А недавно на имя Бориса Цибульского пришло письмо, заставившее забиться сердце в радостном предчувствии: “Я не помню ни отца своего, ни матери, меня воспитало Советское государство, я получил образование в детских домах на Украине”, – автор письма Николай Цибульский, прочитав в газете очерк о герое Собибора, высказал догадку об отце… Командование предложило ему отпуск, и отец с сыном впервые встретились… Седой мужчина и парень в солдатской форме, не скрывая слез, сжимали друг друга в объятиях”. Статья заканчивается словами о “дружбе народов и самоотверженном труде на благо родного государства – самых надежных гарантиях мира на земле”.

Как там было на самом деле, трудно сказать, может, и вправду самозванец благодаря той лживой статье обрел потерянного сына. Во всяком случае, Печерский в это поверил. “Вы мне так и не написали, как поступить с Цибульским, – пишет он Леву 5 октября 1964 года. – Написать в газету – это будет удар по сыну, который только нашел отца, это только меня удерживает, не говоря еще о ряде других причин, о которых, думаю, вы догадываетесь”.

Читатель тоже, надеюсь, догадался, что за “другие причины” он имел в виду. История еврея-самозванца могла дать повод подвергнуть сомнению всю историю восстания в Собиборе и его реальных участников, к тому же в то время еще не забылись фельетоны полуторадесятилетней давности, изобилующие еврейскими фамилиями. Только 8 лет спустя Печерский решился публично разоблачить самозванца. Что побудило его к этому, не знаю. Видно, ему стало известно, что тот продолжал выдавать себя за героя.

В 1972 году статью на эту тему готовила Нина Александрова из “Известий”, одна из самых известных журналисток лучшей на тот момент советской газеты. Известинец Анатолий Друзенко позже рассказывал, что речь должна была пойти о Борисе Цибульском из Харькова, который “выдавал себя за героя, имея за это какие-то льготы, почет и прочее”. Статья была практически готова, ее уже хотели ставить в номер, у журналистки имелись все разоблачительные документы и даже покаянное письмо самозванца. Но она сказала: “Я хочу посмотреть ему в глаза”. Не вышло. Самолет Ан-10, которым Нина Александрова летела на эту встречу, упал в 12 километрах от Харькова.

Мне хорошо запомнилась эта авиакатастрофа, поскольку о ней сообщалось в тогдашней печати, что делалось в исключительно редких случаях. Харьковскую трагедию не стали замалчивать потому, что погибли известные люди: знаменитый пародист Чистяков, профессор Мокичев, ректор института, где я в то время учился.

Накануне отъезда Нина Александрова позвонила Печерскому и сказала, что летит в Харьков к Цибульскому. “Когда в газете прочел сообщение о гибели самолета, сразу подумал о ней, – из письма Печерского Томину от 9 июля 1972 года. – Из-за такого подлеца погибла такая замечательная женщина”.

Собкор “Известий” в Харькове Г. Семенов привез Печерскому рукопись статьи, она заканчивалась словами: “И вот я у Цибульского…” В архиве Лева сохранилось письмо Семенова от 30 июня 1972 года: “Встретился с Цибульским в райсобесе, где он получает пенсию. На вопросы ответил, что ни в каких лагерях не был. Никаких орденов у него тоже нет. А когда предъявили публикации, стал твердить “я дурак”. На поверку оказалось, что не такой уж он дурак. Собибор помог ему получить квартиру в Харькове”.

Процесс по Собибору в земельном суде западногерманского города Хагена начался в сентябре 1965 года и закончился в декабре 1966-го. В архиве Лева сохранились заметки, сделанные присутствовавшей на суде Мириам Нович, которая присылала их Печерскому. Она во время войны училась в Париже и стала там связной Сопротивления – одевшись, как беременная, носила документы подполья под платьем, пока не была схвачена нацистами. После войны уехала в Израиль, где жила в кибуце “Гетто бойцов” в нескольких милях от ливанской границы, основанном выжившими узниками концлагерей и партизанами.