Горлов тупик - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 113

– Вась, я ее люблю.

Вася взял стакан из его рук, вздохнул:

– Тогда врать больше не сможешь, придется сказать ей правду, кто ты такой на самом деле.

– Вась, ну, я же – не они, все изменилось, она поймет, она меня тоже, кажется, любит…

– Любит она Безила Полита. Младший лейтенант Уфимцев Юрий Глебович для нее чужой человек. К тому же если у вас все всерьез завертится, вот тогда Типун точно свои угрозы выполнит.

– Плевать!

– Ну-ну, не горячись! Это ты здесь, на кухне, такой храбрый! Ладно, допустим, тебе плевать, хотя я не верю. А ей? А ее родителям?

…Юра помнил тот ночной разговор почти дословно. Сейчас они с Васей вряд смогли бы так поговорить. Доверяли друг другу по-прежнему, просто постарели, обросли грубой сухой корой жизненного опыта. А тогда им было по двадцать пять. Они переступили порог Лубянки, искренне веруя, что там больше нет палачей-кровопийц. После двадцатого съезда казалось, справедливость восстановлена, позорное прошлое не вернется, и так далее, обычный набор иллюзий конца пятидесятых. Впрочем, у Васи уже тогда иллюзий оставалось значительно меньше, чем у Юры.

Двенадцатого августа, в день закрытия фестиваля, в семь вечера Юра и Надя должны были встретиться в маленьком сквере неподалеку от ее дома. Юра пришел пораньше, сел на лавочку под старыми тополями и стал ждать. Он не знал, что ей скажет, просто хотел увидеть.

Она никогда не опаздывала. Он ждал до половины восьмого. Встал, отправился проходными дворами к ее дому. Навстречу, гудя сиреной, проехала «Скорая». Он зашел во двор. У крыльца сидели бабки. Он прислушался к разговору:

– Все под Богом ходим… Вот так живешь, живешь…

– Ой, да че ты ее хоронишь раньше времени? Небось оклемается, не старая еще женщина, вылечат, тем более муж доктор…

– Дочку жалко, Надю, прям окаменела, бледнее смерти, и ни слезинки…

Тишину рощи прорезал звук мотора. Юра вздрогнул и вернулся в январь семьдесят седьмого. Свет фар ударил по глазам. Он отступил на обочину. Черная «Волга» притормозила, стекло опустилось.

– Юр, ты, что ли? – спросил знакомый начальственный басок.

Юра узнал генерала Уральца, соседа по даче и приятеля родителей Веры.

– Добрый вечер, Федор Иванович.

– Давно прилетел? Надолго?

– Прилетел вчера, во вторник назад.

– Чего пехом-то пилишь? Замерз небось после своей Черножопии? Давай-ка развернемся, подбросим тебя скоренько, нам это пять минут, туда-обратно!

– Спасибо, Федор Иванович, я лучше пешком, соскучился по морозцу, охота пройтись, подышать.

– Понимаю. Ну, бывай! Завтра, может, посидим, пивка выпьем, поболтаем. – Он протянул руку из окна, они обменялись рукопожатиями.

Стекло поднялось, «Волга» отчалила.

«В “Пятке” служит, – подумал Юра, – ветеран, так же как и шеф его, Бибиков. Волки последнего Сталинского призыва, остатки прежней роскоши».

* * *

Звонок на дачу к соседу застал Уральца врасплох. Не ожидал, что дернут сегодня вечером, виски выпил многовато. Завтра предстоял тяжелый, ответственный день. Хотел попариться в баньке, лечь пораньше и хорошенько выспаться.

Домработница передала, что полковник Радченко просит связаться с товарищем генералом. Федор Иванович перезвонил в Управление.

Коля Радченко, замначальника Первого отдела, доложил, что поступила срочная информация. Первый отдел курировал культурный обмен (линия «А»), творческие союзы («Б»), медицинские учреждения и НИИ («В»). Именно за эту линию и отвечал полковник Радченко.

Коля входил в узкий круг доверенных лиц генерала Уральца. Федор Иванович поддерживал ровные доброжелательные отношения со всеми сотрудниками Управления, но с несколькими замами начальников отделов сложился особенно теплый контакт. Эти замы могли в любое время обратиться к нему лично, через головы своих непосредственных начальников. Таким образом генерал успевал первым ловить свежайшую, важнейшую оперативную информацию. Ребята были отборные, по пустякам не дергали.

Долгий разговор с соседом здорово взвинтил Федора Ивановича, заснуть он уже не надеялся и решил ехать прямо сейчас. Все равно ночь предстоит бессонная, лучше уж потратить ее на служебные дела, чем таращиться в потолок или травиться снотворным.

Славка Галанов, сам того не ведая, полностью подтвердил правоту Дяди Миши: свихнулся Влад, помешался на еврейском вопросе, перестал чувствовать Линию. Несет свою бредятину, невзирая на лица, уже не только в воинских частях, но и в частных разговорах с приличными людьми.

«Мы все для тебя теперь палестинцы, что ли? – с раздражением думал Федор Иванович. – Чего ты добиваешься? На фига к Славке в кабинет влез, да еще заперся? Агитировал его на фига? Вербовал, что ли? Недержание у тебя? Мудозвон!»

Пару дней назад телефонный разговор Влада из чужого кабинета не произвел бы на генерала никакого впечатления. Он и сам мог так поступить, при острой служебной надобности. Однако теперь все поступки Влада стали казаться ненормальными, подозрительными. Почему не попросил разрешения, соврал, что Оксана разрешила? С кем конкретно и о чем говорил? Зачем заперся? Что за срочность?

Забежав к себе на дачу переодеться, Уралец еще раз позвонил в Управление, приказал найти и расшифровать запись разговора.

Телефоны обитателей поселка «Буревестник», не только дачные, но и городские, стояли на прослушке. Денис Бибиков к литературе и журналистике относился с особым, трепетным вниманием. Дачи в «Буревестнике» принадлежали бойцам передового рубежа идеологического фронта. Народ надежный, проверенный, но всякое бывает. Неправильные настроения членов Правления Союза писателей, главных редакторов военно-патриотических изданий, авторитетных критиков и публицистов могли иметь куда более серьезные последствия, чем двусмысленный треп мелкой литературной плотвы.

Впрочем, прослушка работала формально, слушали девушки-операторы на одной из московских АТС, разговоры фиксировались выборочно, в особых ситуациях, до и после поездок за границу, или в связи с какими-нибудь значимыми событиями, вроде высылки Солженицына.

Шансов, что разговор сохранился, было бы мало или не было бы вовсе, если бы Федор Иванович пару месяцев назад не приказал переключить дачный и городской номера Галанова с обычной АТС на «спецточку», где слушали постоянно и записывали все. Дело не в том, что он перестал Славке доверять, как раз наоборот, он вдруг обнаружил, что слишком ему доверяет, слишком с ним сблизился, а в таких случаях страховаться и быть начеку просто необходимо. Людишки меняются, это надо учитывать.

«Чего же я с Владом-то не учел? – размышлял генерал. – Где конкретно ошибся?»

За двадцать шесть лет близкого знакомства у Федора Ивановича сложился вполне определенный образ Любого. Именно этот образ он нарисовал Галанову: образованный, умный, да, романтик, фантазер, слегка не от мира сего, но свой в доску, надежный.