Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Красняк cтр.№ 53

Казачья бригада уже не должна быть единственным орудием и опорой русской политики в Персии, так как сама власть шаха поколеблена, и на восстановление ее в полной мере рассчитывать нельзя. Русская политика в Персии уже не может не считаться серьезно с властью меджлиса, между тем это приведет к конфликту русских офицеров в качестве инструкторов казачьей бригады с меджлисом, надолго испортив наши отношения с будущей конституционной Персией и тем навредит нашим действительным интересам в этой стране.

Войдя в соглашение с Англией, мы, казалось бы, ясно и точно определили, в чем заключаются наши действительные интересы в Персии, и наметили себе вполне реально осуществимые задачи русской политики в Персии:

— обеспечение уже затраченных на Персию русских денег;

— торговое завоевание всей северной половины Персии в качестве обширного рынка сбыта прогрессирующей русской промышленности;

— экономическое завоевание той половины Персии для выгодного помещения русских капиталов разного рода промышленных и торговых предприятий;

— заключение прочного и основанного на обоюдных выгодах соглашения или союза с Персией против Турции, в борьбу с которой мы всегда можем быть вовлечены даже помимо нашего желания. Такое соглашение обеспечит Персию от постоянных покушений на ее территорию сильного западного соседа, и доставит нам во время войны с Турцией на Кавказском фронте все выгоды…Отвлечет от Закавказья немалое количество турецких вооруженных сил, а в мирное время поставит шиитскую Персию в противодействие идеям панисламизма, во главе которого охотно готов стать турецкий султан, узурпировав власть халифов;

— выход через Персию к Индийскому океану;

— отказ от вредного для России расширения Имперской территории за счет персидского Азербайджана (так как для прочного присоединения Азербайджана нам нужно переварить промежуточный этап — Кавказ, где ситуация не урегулирована даже за предыдущие 100 лет российского владычества).

Успешное выполнение намеченных и осуществимых задач русской политики в Персии требует существования Персии спокойной, хорошо управляемой и богатой, имеющей правильно устроенную и дружественную нам (как ее организаторам и создателям) армию. Таковой же будет лишь конституционная Персия, управляемая шахом в полном согласии с умеренным меджлисом. Отсюда вывод, что мы должны избегать всего, что может испортить наши отношения с меджлисом, которому предстоит руководящая и главная роль в будущей Персии. Мы должны понимать, что меджлис никогда не простит нам вооруженного вмешательства во внутренние дела Персии (как не простила Венгрия российского вмешательства и ее счеты с австрийским императором 1848–1849 гг.), хотя это вмешательство было в замаскированном виде.

После вышеизложенного, не остается сомнений в том, что мы должны вывести русских инструкторов в Персии из роли начальников «преторианского войска», которая грозит нам осложнениями с будущей Персией. Сделать это возможно двояким образом:

а) коренное решение отозвать из Персии русских инструкторов;

б) постепенно вывести их из неподобающей им роли начальников преторианцев и обратить их в обыкновенных инструкторов, но успеть это сделать до наступления решительного момента в борьбе шаха с меджлисом.

Первое решение как коренное, а не полумера, имеет ту выгоду, что оно окончательно и радикально предупреждает возможность нашего вмешательства во внутренние дела Персии. Но против этой радикальной меры есть ряд возражений:

а) если мы уйдем, то наше место займут англичане или немцы, хотя соперничество этих двух держав не позволит одной из них выполнить подобное намерение. Главное же, ведь ни Англии, ни Германии, как и России, по одним и тем же причинам, невыгодно, чтобы их офицеры играли роль начальников преторианского войска;

б) могут пострадать наши предприятия в Персии, охраняемые бригадой. Но охрана эта по своей малочисленности тоже не гарантирует полной безопасности этих предприятий, ведь существуют и даже процветают в Персии учреждения и предприятия тех держав, которые не имеют своих офицеров в Персии в роли начальников преторианцев шаха;

в) безопасность нашей миссии в Тегеране уменьшается, но ведь и другие миссии существуют;

г) наш посланник лишится «орудия нашей политики в Персии», но это хорошо, так как подобное орудие обоюдоострое и может непоправимо испортить наши отношения с будущей Персией. Ведь Англия и Германия не имеют такого орудия, но никто не скажет, что их политические успехи в Персии не прогрессируют. Наконец, новые условия требуют и нового орудия; преторианская бригада под командованием русских офицеров была хорошим орудием при прежнем режиме, а при новом это орудие стало для нас опасным и потому лучше от него отказаться или обращаться с ним более осторожно.

Остается единственная и действительная крупная невыгода подобного радикального решения. Нам уже трудно будет принимать деятельное участие в будущем возрождении и формировании персидской армии и вместо наших инструкторов будут приглашены немцы, а то и японцы. Это может произойти и тогда, когда наши инструкторы уйдут из Персии по требованию меджлиса вследствие того, что будут скомпрометированы своим участием в борьбе шаха с меджлисом.

Остается второе решение, т. е. постепенное, но своевременное низведение русских офицеров из роли начальников… в первоначальную роль обыкновенных инструкторов. Такое решение при его применении, вероятно, даст нам возможность избежать осложнений с меджлисом и сохранить за нами руководящую и организаторскую роль в возрождении армии будущей обновленной Персии, с которой России выгодно будет в тесных дружественных отношениях. Но правильно и умело выполнить подобное решение очень трудно, гак как:

1) оно поставит нынешний состав инструкторов в затруднительное и фальшивое положение, почему надо нынешних инструкторов заменить новыми;

2) всякий заведующий обучением будет постоянно и невольно выходить из положенной ему роли инструктора и постепенно, естественным образом переходить в роль влиятельного лица при шахе и начальника его гвардии;

3) нынешнему составу нашей миссии в Тегеране нелегко отказаться от старых традиционных «орудий» нашей политики в Персии, в число коих входит отнюдь не сокращение, а возможное увеличение числа таких влиятельных при шахе постов, кои было бы возможно заместить агентами миссии.

Какое бы из двух решений мы не приняли, во всяком случае, надо принять его своевременно, пока не поздно.

Донесения полковника Ляхова за июль 1907 г. наглядно рисуют то озлобление, которым уже охвачены персидская пресса и значительная часть персидского населения против русских представителей в Тегеране. По словам полковника Ляхова, шах только и рассчитывает на то, что ему помогут русские штыки. Народ это знает и потому всякие слухи о военных приготовлениях в России вблизи персидской границы возбуждают негодование против России. Персидские газеты начинают травить то Учетно-Ссудный банк, то русский полк, а теперь особенно русскую миссию и посланника. Никакие кары и запрещения, налагаемые на прессу, не помогают, так как запрещение одной газеты вызывает забастовку остальных 47 газет Тегерана, после чего правительство вынуждено снимать запрещение. Персидская пресса ставит русскому посланнику в пример поведение представителей Англии, Германии и Франции, а газета «Гяблюль-Матин» (июль, № 36) дает нашей миссии следующий совет: «Мудрый человек должен быть предусмотрителен и не иметь в виду один только непосредственный результат» и напоминает, что современная политика представителей России поведет к тому, что «дети Персии будут воспитываться в чувствах ненависти к России».