Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела - читать онлайн книгу. Автор: Гэвин Фрэнсис cтр.№ 37

В каком-то смысле Бюру был прав: сегодня известно, что в системах регуляции гормонов и эмоций внутри мозга есть структуры, которые отвечают за разницу между полами. Одно голландское исследование, в ходе которого проводилось вскрытие тел транссексуальных женщин, доказало, что у гипоталамуса транссексуалок нейронные характеристики были схожи с цисгендерными женщинами. Однако так и осталось неясным, появились ли эти общие черты до операции по смене пола или после нее (то есть были ли они внутренними или являлись следствием поведенческих или гормональных перемен). Как бы то ни было, «в голове» транссексуалки определенно были женщинами.

Даже сегодня нам многое неизвестно о гендере, сексуальности и развитии мозга. Однако очевидно, что некоторые аспекты внутриутробного развития определяют, будет ли человек считать себя мужчиной, женщиной или кем-то посередине, и нейронные структуры внутри мозга отражают это восприятие. Не стоит отрицать, что гендерная идентификация подвергается огромному влиянию индивидуального окружения и культуры; кроме того, очевидно, что элементы нашей самоидентификации постоянно меняются в зависимости от различных социальных контактов.

Следующие несколько лет будут ознаменованы пониманием многих определяющих факторов, связанных с гендерной идентичностью, а также с продвижением хирургических технологий. Многие элементы трансформации, которые раньше казались недостижимыми, возможны в настоящее время: сегодня осуществляются трансплантации матки, и в 2014 году одна из реципиенток родила ребенка.

Удивлюсь, если успешной пересадки матки не произойдет в ближайшие несколько лет.

Моя обязанность как врача заключается в том, чтобы облегчать страдания пациентов и поддерживать их здоровье. Я заинтересован в перемене пола (или в «конфирмации», как говорят многие трансгендеры), если это поможет моему пациенту успокоиться и начать жить полноценной жизнью. Гендерные конфликты отражают поляризацию гендера в нашем обществе, которое постоянно и настойчиво убеждает нас выбирать. Сегодня известно, что навязывание выбора может губительно отразиться на человеке. Научных доказательств его пользы нет: мы все только выигрываем от того, что позволяем элементам нашей идентичности меняться. В своей книге «Аргонавты» Мэгги Нельсон говорит о негативном отношении своего партнера к тому, что человек, не до конца уверенный в собственном гендере, как бы перемещается от одной крайности к другой («Я никуда не направляюсь»), и подчеркивает, что все мы находимся в постоянном движении, вне зависимости от гендера: «Внутри мы были двумя человеческими животными, которые бок о бок претерпевали трансформации и были свидетелями друг друга. Иными словами, мы старели».

Сегодня растет количество людей, которые считают, что совершили ошибку, сделав операцию по смене пола. Они убеждены, что медицинских обследований и значительных препятствий перед гормональной терапией и самой операцией было для них недостаточно. После двадцати лет жизни в женском теле Илан Энтони, подобно Тиресию, снова стал мужчиной. Он называет себя «трансом третьего пути»: «Я не мог сближаться с людьми и в конце концов пошел к психотерапевту, чтобы понять, почему я не могу строить отношения и почему мое тело так напряжено, – сказал он в интервью The Guardian. – В итоге я понял, что многие мои проблемы связаны с моими попытками выставлять себя женщиной, что неестественно для моего тела». В детстве его дразнили, и он чувствовал себя в самом низу жесткой мужской иерархии. С помощью терапии он понял, что его детская самоидентификация с женщиной отражала его бессознательную потребность в спасении. Одним из самых больших барьеров, которые Илану пришлось преодолеть, было неодобрение со стороны сообщества транссексуалов: «Сложно быть частью сообщества, которое так яро выступает за преобразования, и при этом являться одним из редких критиков. Мне кажется, что сегодня стали гораздо больше говорить об обратных преобразованиях. Кроме того, появилось много врачей, заинтересованных в поиске альтернативных способов борьбы с дисфорией».

Когда в «Бесплодной земле» Т. С. Элиот писал о боли человека, застрявшего между двумя жизнями, измученного и целиком не принимаемого ни в одной из них, он выбрал в качестве аллегорической фигуры Тиресия, «мятущегося между своими двумя жизнями». Чтобы сменить пол, требуются смелость и решительность, но в поляризованной культуре этого же требует двойственная жизнь андрогина. Занимать место между двумя полами не просто возможно – это довольно частое явление. Свидетельства науки, медицины и людей с неопределенным полом говорят о том, что расстояние между двумя жизнями Тиресия не должно быть таким большим и что иногда окончательный выбор делать не обязательно.

На антарктической исследовательской станции, где я работал врачом на протяжении года, практически четыре месяца не было солнца, пока зимой континент находился в тени. Однако темно было не всегда: небо постоянно менялось, и в нем было много такого, что стоило увидеть ^[36]. На базе Галлей я привык смотреть вверх и видеть колесо звезд и планет, падения метеоров и медленное движение спутников. Лед обычно был залит лунным светом, и на этой широте каждую неделю, а иногда и каждый день, было северное сияние, придававшее небу глубину и потрясающую яркость. Однажды в середине зимы, спустя почти два месяца темноты, мы добавили еще один источник света – костер. Мы свалили в кучу деревянные ящики и подожгли их.

Греться у костра, разведенного на льду, – интересный опыт. Под нами был шельфовый ледник толщиной в несколько сотен метров, зафиксированный у береговой линии; он сформировался из снега, выпадавшего в Антарктике на протяжении тысячелетий, а затем медленно поплыл по морю Уэддела. Пока костер разгорался, плотно притоптанный снег таял и постепенно исчезал; языки пламени опускали костровую чашу все глубже в лед. К югу от базы виднелись контуры континента, чьи огромные габариты распростерлись под звездами и северным сиянием, как будто в поклоне. В ту ночь в середине зимы мы сидели к нему спиной, держа бутылки с пивом у костра, чтобы не дать им заледенеть. В течение нескольких часов мы купались в тепле и свете, пытаясь не думать о том, как чуждо нам новое окружение и как далеко мы сейчас от своих близких.

Для некоторых зима была особенно тяжелой. Сон стал беспокойным и не способствовал восстановлению сил: как homo sapiens мы лучше всего адаптируемся к ритму тропиков, в то время как недостаток солнечного света на протяжении нескольких месяцев сбивает наши биологические часы. Некоторые из моих товарищей испытали фри-раннинг ^[37]: это происходит, когда внутренние ритмы тела перестают ориентироваться на 24-часовые сутки и перестраиваются на более короткий или длинный временной промежуток. Фри-раннинг может привести к чувству замешательства и изнуряющему ощущению постоянного джетлага, поскольку тело пытается подстроить свои ритмы под промежуток либо короче, либо длиннее 24 часов.