Исчезновения - читать онлайн книгу. Автор: Эмили Бейн Мерфи cтр.№ 62

Стивен, я всегда буду любить тебя.

Там, в возрожденных тенях ее дома, у меня появляется внезапная мысль. Открываю сумку и достаю флакон с Внутренним взором, который дала мне миссис Клиффтон. Набираю чуть-чуть на пальцы и прикасаюсь к векам.

«Стивен», – думаю.

Череда воспоминаний бурлит передо мной, коротких и чистых, как капельки воды, проливающиеся на мои веки и оставляющие круги. В одном из них мне девять, стою с молодой мамой, она смотрит на свое отражение в треснутом зеркале туалетного столика, нанося на щеки румяна, зовет «Стивен», а потом исправляется и кличет Майлза. Позже она в саду, у нее длинные спутанные волосы, усталые от бессонницы глаза, и она бегает за моим братом-малышом. Всего только пять таких памятных эпизодов, в которых она зовет Майлза чужим именем. И последнее воспоминание: она стоит у раковины, еле слышно разговаривая сама с собой, пока моет тарелки и наблюдает за кроваво-красным кардиналом за окном.

Я не приближаюсь к разгадке, кто такой Стивен. Но мне почти все равно.

Потому что могу видеть ее.

От сильного холода пальцы теряют чувствительность, но, когда образы тают в темноте, наношу еще чуточку Внутреннего взора на веки. «Лягушки и рыба», – думаю и возвращаю себя в наш сад. Мама смеется пасмурным утром, кольцо блестит у нее на пальце, а кожа светится как созревший персик. Хочу остаться и видеть ее такой, пытаюсь удержать это воспоминание, пока слезы не смывают Внутренний взор.

Вытираю глаза, ветер шелестит страницами книги, все еще открытой на моих коленях, останавливаясь на том стихотворении, которое мы обе отметили. Продолжала ли она делать эти пометки и после того, как покинула Стерлинг? Оставалась ли бодрствовать до поздней ночи, обводя эти абзацы, когда тайна все еще преследовала ее, как и вина, и мысли, почему она одна-единственная освободилась?

Высовываю руки из тепла рукавов, где я их прятала от холода. Сердце слегка поднимается вместе с кучкой засохших листьев у ног. Они кружатся и взлетают, а ветер дает им новую жизнь. Потому что внезапно вижу то, что пропустила. Самое важное из всего этого.

«Филомела», – думаю. Конечно.

***

Бегу прямо к дому Беас и нажимаю на дверной звонок. Увидев меня, миссис Фогг кривится, но все же зовет:

– Беатрис, пришла та Айла Куинн из школы.

Беас отводит меня в свою комнату, заваленную открытками, конвертами от грампластинок, заколками и стеклянными коробками, а на стене висит постер с изображением женщины в корсете, играющей на скрипке. Ее книжная полка полна сборников поэзии, футляр от скрипки стоит в углу рядом с коллекцией смычков. Мы садимся на кровать, и я прячу замерзшие пальцы ног под одеяло.

– Филомела, – говорю Беас, открывая мамину книгу на коленях. – В поэме Шекспир написал о затихших песнях и музыке. Не понимаешь? Филомела! На латинском это соловей!

Вдруг у меня стучит в ушах. Моя теория всегда была только догадкой, но теперь у нее есть основание из чего-то большего. Вспышка чистой, возрожденной веры.

Она вскрикивает и сцепляет руки.

– Я так и знала. Была уверена, что ты напала на след!

Она достает две бутылки кока-колы, спрятанные под кроватью. Они шипят, когда мы их открываем и чокаемся.

Своим хрипловатым голосом она говорит:

– Так теперь тебе остается найти остальные. О! – она хлопает в ладоши. – Позволь мне помочь!

Я чокаюсь с ней содовой.

– За нас, Беас. Давай разделять и властвовать.

В четверг на уроке, когда Дигби отворачивается, она передает мне записку.

ВАРИАНТЫ ПОКРЫВАЛА:

Следы дождя с лица мне осушая ^[8].

В пятницу передаю ей свою записку.

гипноз

Врач: Видите, ее глаза открыты.

Дама: Да, но ее зрение закрыто.

«Макбет»

Ее глаза расширяются, и она поднимает большие пальцы вверх.

– Завтра принеси все, что смогла найти, – говорю.

– О чем вы обе там шепчетесь? – спрашивает Джордж, отрывая взгляд от микроскопа.

– О мальчиках, – отвечаю.

– О Марго Темплтон, – говорит Беас одновременно со мной и показывает ему язык.

В субботу утром, когда раздается звонок Беас, я добегаю до двери раньше Женевьевы.

– Начнем сначала, – говорю, отводя ее в мою комнату. – Тебе нужна одна из них.

Мы усаживаемся на пол, окруженные книгами, бумагой и ручками, и я даю ей одно из творений Женевьевы, посыпанное корицей и сахаром.

– Грязевая бомба.

Взамен она отдает свой блокнот.

– Вот все, что я нашла в сонетах.

Беру ее список и начинаю сравнивать со своим.

– А ты? – спрашивает она, кусая пончик, покрытый корицей и сахаром.

Тепло и надежда напитывают меня с каждой строкой ее находок, которые я добавляю к своему списку.

– Я искала две вещи, на которых споткнулась раньше, – говорю ей.

– Правильно. Зуб Фрейда. Ты знала, что есть что-то о змеином зубе в абзаце о снах в «Макбете»? – спрашивает она. Беас закрывает глаза и откусывает еще кусочек. – И знаешь, что я украду Женевьеву из-за вот этих вкусностей?

– Я нашла кое-что лучше для снов и зубов в «Ромео и Джульетте», – говорю.

Здесь описывается фея-повитуха, которая ездит в карете из лесного ореха, – говорю я.