– Нет, – покачала головой моя мать. – Но мне кажется, что она что-то взяла.
– Что? В данный момент в этом доме, за исключением нескольких предметов мебели, нет ничего ценного. – Я вспомнила сапфировое колье и серьги, но после инцидента в кухне я хранила их в сейфе в моем банке. Мне казалось, что в моих собственных интересах держать их как можно дальше от дома.
– Дневник. Сначала я даже не поняла, что он исчез. Спустившись вниз, я почувствовала сквозняк. Дверь в кухню стояла открытой, Генерал Ли был на улице. Я вышла, чтобы взять его и вернуть в дом, и увидела, как Ребекка садится в машину. Я окликнула ее, но она либо не услышала меня, либо сделала вид. Как бы то ни было, она села в машину и уехала.
Лишь вернувшись в кухню, я вспомнила, что ты оставила на кухонном столе дневник. Но его там не оказалось. Я проверила все шкафы, все поверхности, куда его можно было бы положить. Но, увы. Его не было нигде.
Злость и тревога сплелись во мне, нарастая в груди, подобно лавине. Мне казалось, я вот-вот задохнусь. Я не знала, чему больше расстраиваться. Тому, что Ребекка украла дневник, или тому, что она оставила Генерала Ли мерзнуть на улице.
– Ты уверена, что это была Ребекка?
Мать пристально посмотрела на меня.
– Светлые волосы, розовое пальто, уверенная походка?
– Верно. – Я открыла телефон и, в очередной раз нажав кнопку повторного набора, позвонила Ребекке на мобильный. Как и в прошлый раз, мне ответил автоответчик. Я закрыла телефон.
Подумав пару секунд, я позвонила Джеку на сотовый телефон и на домашний. Увы, с тем же нулевым результатом.
– Ты знаешь, что у нее на уме? – спросила меня мать.
– Ни малейшего понятия, – ответила я и по стене скользнула вниз, прямо в груду опилок. Впрочем, мне было все равно. Я устала задавать вопросы и не получать на них ответов, и единственный человек, кто мог бы помочь мне это сделать, не отвечал на мои звонки.
К моему удивлению, мать тоже опустилась на пол, хотя и более элегантно. Более того, она умудрилась пройти через комнату, не задев ни одной груды опилок, которые подстерегали ее на каждом шагу, словно противопехотные мины.
– И что ты намерена делать?
– Наверно, ничего. – Я пожала плечами. – Даже не знаю, в каком направлении я должна сделать следующий шаг.
– Ты хочешь сказать, что ты сдаешься? Просто так опускаешь руки? Но это совершенно не в духе той Мелани Миддлтон, которую я знаю.
Я одарила ее колючим взглядом.
– О, ты наверняка слышала обо мне многое у себя в Нью-Йорке или где ты еще бывала!
Ее улыбка даже не дрогнула.
– Представь себе, что да. Где бы я ни была, я всегда просила присылать мне чарльстонскую газету. У меня есть блокнот, в котором отмечена каждая проведенная тобой продажа, каждая статья об очередном твоем успехе, каждая реклама, в том числе с довольно сомнительным выбором прически. Это все, что у меня есть. Можно сказать, книга материнской гордости.
Не зная, что ей ответить, я посмотрела на мои запылившиеся руки.
– Так что та Мелани Миддлтон, которую я знаю, – тихо продолжила мать, – натура упрямая и просто так не сдается. Мой тебе совет: воспринимай ситуацию как объявление, на которое поступил не один десяток откликов, и если недвижимость уйдет твоему клиенту, тебе причитается приличная комиссия.
Как ни странно, я улыбнулась.
– Это точно. При таком сценарии я точно знаю, что мне делать. Это все равно что разведывать новую территорию. У нас есть портреты двух девушек с одинаковыми медальонами, инициалы на которых для нас пока загадка. Далее – призрак, который почему-то ненавидит меня и хочет сделать мне больно. Далее – мертвый солдат, который почему-то решил приударить за мной. Потайная комната с пустым сундуком. Окно, в которое моя бабушка Сара поместила ключ к некой загадке, вот только какой? Мертвое тело на затонувшем судне, которое когда-то принадлежало нашей семье. У меня же нет ни единой мысли по поводу того, как все это может быть связано между собой или как что-то из этого способно помочь мне изгнать злого духа, который обитал в этом доме еще со времен моего детства.
Моя мать пристально посмотрела на меня:
– Что ты сказала про бабушку и окно?
– Ах, да. Мне позвонила Ивонна, библиотекарь Исторического общества. Она нашла бланк заказа от тысяча девятьсот сорок седьмого года – это тот год, когда умерла бабушка Роза, – и на нем стоит имя Сары Приоло. Так что именно бабушка поменяла окно, добавив к рисунку декоративную рамку, голову ангела и фигуры людей. Джек раскопал кое-какие факты, которые говорят о том, что наши предки были мародерами, грабившими выброшенные на берег корабли. И хотя, возможно, это ничего не доказывает, на окне тоже изображен берег и океан.
Лицо моей матери медленно осветила улыбка.
– Верно, Мелли. У твоей бабушки Сары действительно имелся ключ.
Я растерянно посмотрела на мать. О чем она?
– На ее могильном камне. Помнишь? – Она закрыла глаза и медленно продекламировала хорошо знакомые мне строки:
Крошится кирпич – рушится камин;
Плачет дитя – мать зовет его.
Своей ложью мы множим грехи,
И волны прячут нашу вину.
Я выпрямилась.
– Ребекка догадалась, что крошащиеся кирпичи должны быть связаны с чарльстонским землетрясением тысяча восемьсот восемьдесят шестого года. А поскольку «Роза» исчезла в том же самом году, она подумала, что в последней строчке речь идет о судне. Но только я заметила, что строчки на надгробии совпадают с рисунком на окне в твоем доме. Что возвращает меня к самому началу. Ивонна – она уже давно помогает мне в моих исследованиях – приготовила для меня папку, в которую положила копию бланка заказа, сделанного моей бабушкой, а также генеалогическое древо семьи Крэндалл.
– Семьи Крэндалл?
– Да. В их доме в Ульмере висит портрет девушки примерно того же времени, с точно таким же медальоном, что и у девушек на нашем портрете. Мы с Джеком пытались установить личность девушки на этом портрете в надежде на то, что это прольет свет и на наших двух.
– А бланк заказа? Чем он может тебе помочь?
– Пока не знаю. Просто я надеялась, что если узнаю, какие изменения бабушка внесла в окно, это поможет мне догадаться, что она пыталась нам сказать.
Мать наклонилась ко мне ближе.
– Но мы уже читали, что она хотела нам сказать. На могильном камне. – Ее глаза вспыхнули, отчего она стала еще больше похожа на мою бабушку. Впрочем, чему удивляться? Ведь они обе – Приоло.
– Ты забываешь еще один фрагмент загадки – автора дневника. Мне кажется, что ее имя и есть ответ на вопрос, который мы пока не догадались задать.
Мать встала и, стараясь не задевать куч опилок, принялась ходить по комнате.