Ледяное сердце - читать онлайн книгу. Автор: Ляна Зелинская cтр.№ 45

И собрав остатки сил, бросилась бежать дальше.

— Стой! Остановись! Остановись! — разносился крик.

Но он только подхлестнул её, потому что это был голос Эйгера. Он гремел так, что, казалось, сотрясался воздух.

— Остановись! Не ходи туда! Не входи в лес! Не входи! Стой!

Ещё три шага.

Быстрее, Кайя!

Солнце выглянуло из-за горизонта и осветило горы, заиграв на их вершинах оттенками алого, разогнало остатки тумана и окрасило лес богатыми красками: золотым, жёлтым, багряным.

А топот копыт был уже почти за спиной.

Ещё немного!

И она успела. Вбежала под спасительную сень лиственниц и клёнов, когда между ней и всадниками оставалось почти ничего.

В лесу было сумрачно.

Первыми её встретили огромные папоротники, и как верные стражи, протянули гостье узорные ладони. Она шагнула… и провалилась с треском куда-то в переплетенье сухих ветвей. Упала и покатилась вниз по траве, валежнику и ковру опавших листьев в овраг. Летела долго, кувыркаясь и выронив свой узелок с едой, а папоротники лишь качались, расступаясь, и смыкались позади неё.

Её остановил ствол старого дуба, о который она ударилась, но тут же вскочила на ноги, не чувствуя боли и бросилась бежать дальше по пологому склону оврага. Здесь внизу папоротники были такой высоты, что доходили ей почти до подбородка. Кайя упала рядом с могучим кедром на подушку из опавших листьев, и папоротники сомкнулись над ней, застыли, скрывая свою добычу. Она сжалась в комочек и замерла, с трудом удерживая хриплое дыхание. Прижалась разгорячённой щекой к бархатной прохладе мха и затихла. Теперь её спасение только в одном — тишине и неподвижности. И рунах.

Она сбивчиво сплела руну, отпустила её запутать собак и обратилась с молитвой к лесу. Укрыть её. Спрятать.

И лес откликнулся.

Она слышала, как вверху по склону оврага идут горцы, перекликаясь между собой, как где-то там гремит голос Эйгера и лают собаки, как колотится её сердце, оглушая, и дыхание с хрипом рвётся наружу, но она закрыла рот ладонью.

Ни звука.

В Обители в ложбинах между виноградниками жили куропатки. И Кайя помнила, как они, убегая от охотников, падали на склонах и замирали, идеально сливаясь с землёй, травой и каменным крошевом своими пёстрыми перьями. И можно было пройти совсем рядом и не заметить её, искать и не видеть, и только если ты наступишь на птицу, она внезапно вспорхнёт из-под ног с резким криком.

Вот и она сейчас, как та самая куропатка, должна лёжать неподвижно.

Лес то тут, то там ронял шишки, заставляя качаться и дрожать папоротники, и бросаться туда лаарцев в поисках беглянки, трещал сухими ветками в другой стороне и дальше по ручью, кричал сойками и стрекотал белками. Собаки почему-то потеряли след, бегали кругами и скулили.

Кайя различила голоса Оорда, Кудряша и Ирты.

— Как сквозь землю провалилась! — восклицал Кудряш.

Они прошли совсем близко, так, что между мохнатыми стеблями мелькнули расшитые красным узором сапоги Оорда, и остановились невдалеке.

— Ты что-то чувствуешь? — спросил Ирта.

— Нет! Этот проклятый лес не даёт! — ответил Оорд. — Как будто всё в тумане.

— Она хоть здесь? Может, уже к ручью убежала? Эй, Кудряш, там у них наверху что?

— А ничего! Растворилась!

— Она может и здесь, не знаю. Но куда ей тут убежать-то? А нам надо уходить, я уже слышу песню леса, — ответил Оорд.

Собаки скулили всё громче и лаяли. Кто-то скомандовал им, и они бросились прочь, и вскоре лай удалился.

— …выкосить этот овраг! Дуарх вас раздери! Переверните тут каждый пень! — кричал Эйгер.

Она слышала, как хлестал ярг по подлеску, по кустам боярышника и жимолости, тонким осинкам и траве, и лес вздыхал, чувствуя боль, потому что ярг — смертоносный айяаррский кнут, жалящий, как оса и острый, как бритва — не оставлял за собой ничего живого.

— Эфе? Уходить надо, я слышу песню леса! — воскликнул Оорд.

И Эйгер разразился такими ругательствами на айяарр, каких Кайе прежде слышать не доводилось.

— Если этот лес не убьёт девчонку, я сам убью её, когда найду! Или посажу на цепь! — в голосе Эйгера слышалась злость и досада, и Кайя лишь сильнее вжалась во влажный мох.

Нет! Нет! Нет! Ни за что она не даст себя поймать!

Потому что он сделает то, о чём сказал — она была в этом уверена.

— …везде караулы! Чтобы мышь не проскочила!

— …кто же думал. Такой тихоней казалась…

— …ага! Поймать веду в лесу так же просто, как блоху на собаке…

— …уходим…

Голоса удалялись, и постепенно всё стихло. Но Кайя знала — лежать нужно ещё долго. Айяарры хитры, кто-то мог остаться и молча ждать, когда она выйдет или пошевелится и выдаст себя. И уж лучше она пролежит тут до ночи, чем снова попадёт в лапы Дитамара или его брата.

Болела ушибленная нога и ссадины на руках. На затылке появилась большая шишка от падения на камни. Листва под ней, напитанная недавним дождём была сырой, платье и плащ вскоре промокли, и стало холодно. Она подтянула под себя ноги. Развернуть бы одеяло, но нельзя шевелиться. Жаль, что она потеряла узелок с едой, потом, конечно, можно его поискать, но, наверное, будет уже темно. Хотя ей всё равно придётся возвращаться к тому месту, где она вбежала в лес, ведь единственный путь, которым она может добраться до перевала, это идти по лесу вдоль дороги. Чтобы были ориентиры. Может быть, ей попадётся какая-нибудь деревня, и она сможет украсть лошадь.

Она никогда ничего не воровала, тем более лошадей, но она попытается выманить животное. Сейчас ей было всё равно, и она готова была даже украсть, главное — добраться до перевала. Цель так близка, ведь она сделала самое сложное — сбежала. Если её поймают, если даже её не убьют, то посадят под такой замок, что убежать оттуда она не сможет ни за что. А до весны она точно не доживёт.

Страх, сжавший всё внутри в ледяной клубок, постепенно отступал, не было слышно ни лаарцев, ни их собак, вверху возились белки, роняя на землю кусочки коры, и под их успокаивающее шуршание Кайя незаметно заснула, потому что в эту ночь она почти не спала в ожидании побега.

Ей снился сон.

Зелёная вода, и она в лодке, а вокруг волны, похожие на мох, бархатные на ощупь. Лодка покачивается и увозит её в туман. И слышится песня на незнакомом языке, но слова не нужны, песня невыразимо красивая и такая же невыразимо грустная, она проникает в тело, и тело немеет, совсем перестаёт чувствовать, сердце начинает биться медленнее, а лодка постепенно тонет, наполняясь изумрудной водой. Песня сдавливает грудь, понемногу вытесняя воздух из лёгких, и хочется вдохнуть, но с каждым выдохом сделать это всё труднее. Туман все ближе. Серые травы колышутся в тумане, извиваются, словно змеи, и щупальцами тянутся к ней. И, наконец, Кайя понимает, что нужно остановиться, вернуться, но сил нет. Хочется просто закрыть глаза и погрузиться в зелёную воду.