Хозяйка Империи - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Вуртс, Раймонд Фейст cтр.№ 162

Существо, похожее на писаря и стоявшее рядом с магом, воззрилось на Мару и в первый раз заговорило:

— Повествование может затянуться до ночи, а это все время, которое тебе отпущено.

— Значит, так тому и быть, — сказала Мара, черпая некоторую уверенность уже в том, что по крайней мере со здешними чо-джайнами можно вести откровенную беседу. Оставались, правда, и более неотложные надобности — потребности тела, которые до сих пор не удалось удовлетворить, и неизвестно было, сколько времени еще продлится эта пытка.

Однако чо-джайны, что ни говори, оказались не совсем уж бесчувственными. Писарь, состоявший при маге, заговорил снова:

— Твое желание будет исполнено. Кроме того, тебе будут предоставлены все удобства, которые потребуются, чтобы часы, оставшиеся до заката, не были для тебя слишком трудными.

Мара наклонила голову в знак благодарности, а затем отвесила поклон. Когда она распрямилась, маг из рода чо-джайнов уже исчез: он отбыл без звука, без каких-либо церемоний, словно растворился в воздухе. Чо-джайн, похожий на писаря, остался и принял на себя руководство целой артелью набежавших работников, присланных для того, чтобы должным образом обслужить Мару.

Позднее, освежившись и подкрепив свои силы поданными на подносе фруктами, хлебом и сыром, Мара — все так же перед судьями трибунала — откинулась на удобные подушки и обратилась в слух. Ей были предоставлены услуги оратора из чо-джайнов, задача которого состояла в том, чтобы заполнить пробелы в истории Империи изложением событий, сведения о которых были запретными в Цурануани.

Испытывая огромное облегчение после пережитых мук, Мара жестом подала оратору знак, чтобы он начинал свое повествование. К тому часу, когда косые лучи солнца, льющиеся из окон, напомнили о приближении вечера, а небо над хрустальным куполом начало темнеть, Маре уже была известна сага о великой печали, сага об ульях, сожженных ужасными, разрушительными ударами магических молний; о тысячах и тысячах чо-джайнов, безжалостно обезглавленных послушными рирари после того, как были убиты их королевы. Она знала все о зверских жестокостях, об украденных яйцах и о магах из расы чо-джайнов, подвергнутых чудовищным, но бесполезным пыткам.

В те времена чо-джайны были плохо подготовлены к реальности войны, ведущейся с помощью магических сил. Они владели иной магией — той, которая позволяла возводить чудесные постройки и украшать природу остроумными изобретениями; магией, которая приносила удачу и нужную для земледельцев погоду. В этих мирных искусствах маги-инсектоиды накопили мудрость столетий, и на панцирях старейших из них можно было увидеть выгравированные письмена, содержащие миллионы заклинаний.

Тут Мара решилась перебить рассказчика:

— Ты хочешь сказать, что метки на ваших магах — это отличительные знаки опыта?

Оратор кивнул:

— Да, госпожа, это так. С течением времени они становятся таковыми. Каждое заклинание, каждое чародейство, которым они овладевают, запечатлеваются цветными линиями на их телах, и по мере возрастания мощи мага усложняется орнамент из этих отметин.

Оратор продолжил речь, подчеркнув, что со времен Золотого Моста маги не видели надобности в чарах, предназначенных для военного насилия. Они могли раздавать благотворные обереги для защиты, но им было не под силу тягаться с воинственной магией Ассамблеи. Войны с применением магии состояли не из битв, а из массовых избиений. Договор, закабаливший всех чо-джайнов в Империи, был принят и скреплен клятвой исключительно ради того, чтобы избежать поголовного истребления.

— Условия были тяжелыми, — закончил оратор таким тоном, в котором можно было бы услышать горечь. — Внутри Цурануани в ульях чо-джайнов не разрешается вывести ни одного мага. Чо-джайнам запрещаются метки, обозначающие возраст или ранг; взрослые чо-джайны лишаются права на любые цвета, кроме черного, — точно так же, как вашим цуранским рабам дозволяется носить только серую одежду. Не допускается торговля с чо-джайнами за пределами Цурануани; обмен информацией, новостями или магическими познаниями карается особенно сурово. Мы подозреваем — и это может быть печальной правдой, — что в вашей стране королев заставили изъять из роевой памяти все упоминания и истолкования магии чо-джайнов. Если бы даже все вы, цурани, вымерли и об эдикте Ассамблеи никто уже не вспоминал, сомнительно, чтобы рожденная в Империи королева смогла отложить яйцо, из которого вылупится маг. Так и произошло, что небесные города нашего народа оказались позабыты и превратились — по милости человеческой расы — в тесные сырые подземные норы. Наши гордые собратья стали землекопами, и их искусство волшебства утеряно навсегда.

Небо потемнело, наступили сумерки. Судьи, до этого момента молча сидевшие на местах, поднялись, а оратор, повинуясь некоему неслышимому сигналу, умолк. Стражник, стоявший за спиной Мары, толчком дал ей понять, что пора встать с подушек, а писарь мага наклонил голову в ее сторону таким движением, в котором можно было угадать сожаление.

— Госпожа, время твоей последней воли истекло, и наступает срок для оглашения приговора. Если у тебя имеется какое-нибудь последнее сообщение, которое ты хочешь послать сородичам, тебе предлагается изложить его незамедлительно.

— Последнее сообщение?.. — От вина и сладких фруктов ее восприятие действительно слегка притупилось, да и оратор беседовал с ней вполне по-свойски, и это тоже придало Маре смелости. — О чем ты говоришь?

Писарь мага переступил с ноги на ногу и промолчал. Ответ Мара получила от самого рослого из чо-джайнов в трибунале:

— О твоем приговоре, госпожа Мара из Цурануани. После того как ты сообщишь свою последнюю волю, будет формально оглашен приговор, согласно которому завтра на рассвете ты будешь казнена.

— Казнена?! — Накатившая волна возмущения и страха заставила Мару распрямить плечи; в ее глазах вспыхнуло пламя. Она отбросила всякую дипломатию. — Кто же вы такие, если не варвары, — вы, осуждающие посла на смерть, даже не выслушав его? — Члены трибунала заерзали, а чо-джайн, стоявший на страже, угрожающе подался вперед, но Мара и так уже была испугана чуть ли не до потери сознания и не обратила на конвоира ни малейшего внимания. — Да ведь меня сюда послала королева из вашей расы; послала для того, чтобы повести с вами переговоры! Она лелеет надежду на избавление тех чо-джайнов, которые ведут жизнь покоренного народа внутри границ нашей Империи, и во мне она усмотрела возможность исправить прошлые ошибки человечества, породившие в мире столько зла. И вы казните меня ни за что ни про что, хотя я пытаюсь сокрушить могущество Ассамблеи и явилась сюда просить помощи в борьбе против тирании наших магов?

Судьи уставились на нее одинаковыми фасеточными глазами, ничуть не тронутые ее воззванием.

— Госпожа, — отчеканил их предводитель, — изложи свою последнюю волю, если у тебя таковая имеется.

Мара закрыла глаза. Неужели всем ее усилиям пришел конец? Неужели она была Слугой Империи, властительницей Акомы и советницей Императора только затем, чтобы умереть бесславной смертью в чужом краю? Она подавила невольный трепет и не позволила себе даже поднять руки, чтобы отереть со лба испарину. После всего услышанного о том, что натворили ее предки в борьбе с мирной цивилизацией чо-джайнов, она уже не могла опереться даже на свою честь. Но в ее голосе прозвучала странная твердость, когда она возвестила: