Дом учителя - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 24

– Нет. Почему вы спрашиваете?

Самодовольная мина сменилась недоумением, чего и добивалась Анна Аркадьевна – щелкнуть по носу зазнайку.

– Открытое Фрейдом направление, если кратко и примитивно, ищет проблемы взрослых людей в их детстве. Последователи Фрейда пошли еще дальше, анализируя внутриутробную жизнь младенца. Беременная мама испугалась большой собаки, ребенок, а потом взрослый будет всю жизнь бояться собак. Я работаю с детскими психологами в тесной связке, среди них есть потрясающие профессионалы. Но как только заходит речь о детских и тем более внутриутробных травмах, я скисаю. Надо мной, над моим обскурантизмом в этом плане, честно говоря, коллеги даже посмеиваются. Я не могу отказать ребенку, тем паче взрослому человеку, в свободе и силе воли, в его власти над собой и обстоятельствами.

– При чем тут я? – спросил Юра.

– При том, что мы топчемся, анализируя твои детские годы. Теперь еще начнем обсуждать твои мечты? Они, кстати, имеют такое свойство, что если долго их мусолить, то уже исполнять необязательно. По большому счету тебя должно интересовать, способен ли ты изменить свое настоящее.

– А я способен? – спросил Юра, и дрогнувший голос выдал его волнение.

– Как всякая болтливая пожилая женщина, я начну издалека…

– Что вы постоянно называете себя старой! – нетерпеливо перебил Юра. – Вы никакая не пожилая.

– Уж и пококетничать нельзя. Если кокетство опирается на исторические факты, то приобретает оттенок учености и образованности. Во времена Гоголя и Пушкина старухой называли женщину, вышедшую из детородного возраста. Девушек отдавали замуж в пятнадцать-семнадцать лет, и они становились бабушками в тридцать восемь. Это, кстати, имеет продолжение в современном акушерстве, термин «старородящая» применяется к женщинам после двадцати пяти. Итак, старуха, далее пожилая старуха – от сорока до пятидесяти, тогдашняя средняя продолжительность жизни женщин. Все, кто старше – древние старухи. Я нахожусь в возрасте древней старухи, следуя данной терминологии и классификации.

Анна Аркадьевна покосилась на Юру. Губы поджал, нахмурился, не перебивает, хотя слушать про стародавних и современных старух ему так же увлекательно, как про кройку и шитье. Молодец, учится терпению. Терпеливый солдат в генералы выходит.

Она продолжила:

– Беда многих талантливых людей в том, что наряду с уникальными способностями они не обладают сильной волей. Или, попросту, ленивы. К нашему несчастью, графоманы и бездари всех мастей подчас имеют колоссальное и действенное честолюбие. Проще развить навыки целедостижения в детстве. Школа этим не занимается совершенно, как и большинство родителей. Однако некоторым взрослым удавалось кардинально и успешно сменить жизненный вектор. Генрих Шлиман, предприниматель, кстати, сколотил состояние в России, сделал свои знаменитые археологические открытия, когда ему было за пятьдесят. Про него говорят: нашел Трою. Художник Поль Гоген удрал в Океанию, где написал свои лучшие полотна после сорока. Что ты ерзаешь, Юра? А-а, тебе их возраст кажется преклонным. Тогда по пунктам, как уже не ребенку, но еще незрелой личности. Или… – остановилась Анна Аркадьевна. – Ты и сам все знаешь?

– Я вас послушаю.

– Пункт «А». Выбор цели. Трудной, но возможно достижимой. Не завиральной. Если толстяк хочет стать артистом балета, то это маниловщина. Если молодая женщина мечтает танцевать, то через год занятий в студии она будет плавно кружить в вальсе или эротично вертеть ягодицами в румбе. Пункт «Б». Определение времени достижения цели. Всякое как бы мне хотелось… может быть, я когда-нибудь все-таки – болтовня и не имеет ничего общего с реальным усилиями. Вместе со мной поступали в институт ребята, у которых это была уже вторая, третья, а у одного чудака пятая попытка. Третья, как правило, была удачной. Ребята отработали два года на производстве, как и отслужившие армию, они шли по особому конкурсу, проходной балл у них был ниже. И потом признавались: «Я решил, не поступлю в этом году – завязываю. Все! Беру высоту пониже». Это как осада крепости. Полководец решает, сколько времени он готов потратить. Месяц, два, три? И нужен ли ему этот город через год, когда армия разложится от безделья, а за стенами крепости они обнаружат изъеденные крысами трупы?

– В институте никто не подохнет, и крысы бегать не будут.

– О! Юноша, вы меня пугаете! Непонимание метафор – главнейший признак психического отклонения. Перед кем я тут распинаюсь? Нуте-ка, скажите мне, почему выражение «зеркало озера» есть метафора?

Юра насупился, стал нервно поводить плечами.

Присутствующая и помалкивающая Татьяна Петровна вдруг ринулась на защиту сына:

– Зеркало – оно на стене. А на воде стекла нет!

– Браво! – похлопала в ладоши и рассмеялась Анна Аркадьевна.

– Я сам знал! – с мальчишечьей горячностью воскликнул Юра. – Просто вспоминал определение метафоры. Типа сравнения, перенос качества одного предмета на другой. Правильно?

– Абсолютно правильно, – продолжала посмеиваться Анна Аркадьевна.

– И вообще! – нервничал Юра. – Все, что вы говорите, я знал!

– Конечно! – легко пожала плечами Анна Аркадьевна. – В жизни все просто. Кроме квантовой механики и математической физики. В ней разбираются, как мне кажется, засланные на Землю инопланетяне. Однако нам, простым смертным, подчас нужно, чтобы то, что мы знаем, произнес вслух кто-то, не побоюсь этого слова, авторитетный. Если ты такой умный, то последний и важнейший пункт «В» нам перескажешь сейчас сам. Мы слушаем.

Татьяна Петровна мяла пальцы. И не потому, что ее сын, вскочивший, вышагивающий перед скамейкой, держал экзамен. Она устала от речей и косилась в сторону дома. Скоро начнется сериал.

Анна Аркадьевна с этим уже сталкивалась. Приехала свекровь, дождалась вечера, когда ввалились в квартиру обожаемые внученька и внученек, десять минут с ними миловалась и стала ерзать, поглядывать в сторону гостиной. Там начинался ее сериал. Больше года не видела внуков, а сериал перетянул.

Анна Аркадьевна как-то заглянула к соседке Ольге поприветствовать, поблагодарить, сообщить, что билет в Кисловодск куплен. Ольга, по всем сценариям, должна была бы радостно суетиться, заваривать чай с особыми травами, метать на стол и впихивать в Анну Аркадьевну домашние варенья из гранатов, еловых шишек и одуванчиков. Ни чая, ни варенья, Ольга приплясывает на месте, косится в сторону комнаты, где громко вещает телевизор. Начинается сериал.

Телевизор – это источник социального гипноза населения. Сериалы – наркотик широкого действия. И нечего строить из себя снобов, мол, мы не потребляем маскультширпотреб. Если наркотик хлебануть, то завязнешь. Анна Аркадьевна как-то болела, подхватила грипп, который перешел в бронхотрахеит. Кашляла, валялась на диване перед телевизором. Вечером приходили муж и дети, лезли со своими как ты себя чувствуешь, что тебе принести. Анна Аркадьевна отсылала их прочь. У нее очередная серия в разгаре, и если сценарист и режиссер решили-таки убить ее любимого героя, то она запустит в экран бутылкой с микстурой.