Свет в твоем окне - читать онлайн книгу. Автор: Кира Буренина cтр.№ 35

Домашнее задание доктора сводило меня с ума. Меня бросало то в жар, то в холод — иногда я распаляла себя фантазиями о Максиме до такой степени, что желала видеть его рядом сейчас же. Иногда безумная злость росла во мне, и я начинала его тихо ненавидеть…

В среду Вадим Ефимович позвонил мне с утра. Извиняющимся голосом он попросил перенести нашу встречу на более позднее время, и я согласилась.

— Кстати! — закричал психотерапевт, когда я уже была готова положить трубку. — Я буду проезжать мимо вашей конторы и могу вас захватить. У меня бордовая «девятка», ее легко узнать — помято левое крыло. До встречи, как и договорились, в девятнадцать ноль-ноль!

Я вернулась к запутанной проблеме пропавших без следа на Дальнем Востоке двух вагонов с химикатами, купленными нашей фирмой, но, продираясь сквозь нагромождение цифр, продолжала мысленно готовить монолог для Вадима Ефимовича. Около пяти вечера надвинулись черные грозовые тучи, откуда на город Ниагарским водопадом обрушился сплошной поток дождя. Как кстати оказалось предложение Вадима Ефимовича подвезти меня на машине! Ровно в семь я топталась под большим клетчатым зонтом в ожидании доктора. Наконец «девятка» затормозила рядом со мной, дверца распахнулась, и Вадим Ефимович завопил:

— Прыгайте!

Борьба с не желающим закрываться зонтом, лужа, в которую пришлось ступить, способствовали тому, что в машину я попала абсолютно мокрая и злая. Бросив зонт под ноги, я нашарила в сумке носовой платок и принялась приводить себя в порядок. Выместив на маленьком кусочке батиста всю свою злость, успокоившись, я впервые посмотрела на своего спутника. Вадим Ефимович попытался пошутить по поводу моего довольно жалкого мокрого вида — я сморщилась от этой шутки, как от зубной боли. Доктор бросил на меня беглый взгляд и замолчал. Больше мы не обменялись ни словом. Я даже внутренне пожалела о своем резком тоне — обидела человека. Почему это я решила, что психотерапевты — толстокожие носороги и должны выдерживать натиск не очень нормальных людей, как скала в шторм? Изо дня в день в течение нескольких десятков лет они должны выслушивать горестные истории, терпеть чьи-то слезы, сохраняя при этом свой собственный рассудок в полном здравии. Я уверена, что в обычной жизни они ненавидят чужие истории и мечтают о том, чтобы вокруг были тишина и покой. Может, когда психотерапевты уходят на пенсию, они становятся лесниками и привольно живут в молчаливом общении с природой. Чтобы сгладить неловкость, я несмело заметила:

— Дождь сегодня льет как из ведра.

— Что вы говорите? — с комическим удивлением воскликнул Вадим Ефимович.

Его широкая улыбка ясно давала понять, что он не обиделся. Тем временем машина подъехала к зданию поликлиники, дождь прекратился, клочья серых туч неслись по абсолютно голубому небу, по которому перекатывался, как сказочное яблочко по блюдечку, огромный желтый шар солнца.

Наш разговор в уже известном кабинете ничем не отличался от предыдущего, мы говорили обо всем и ни о чем. Я поняла, почему Вадим Ефимович выбрал для себя именно эту профессию, и узнала о его родителях-врачах, интеллигентах в третьем колене из Тулы, посвятивших себя служению медицине. Для моего доктора работа была призванием — он помнил каждого пациента, каждую историю болезни. Ему было интересно — счастливый человек! Он был женат второй раз, но ничто не могло его отвлечь от любимой работы — ни сварливый нрав супруги, ни растущая кроха дочь.

— Ну как наше домашнее задание? — наконец задал врач долгожданный вопрос.

Я даже подскочила на месте от нетерпения. Описывая в красках свои колебания, я очень надеялась на то, что Вадим Ефимович поможет, даст единственно правильный совет, хотя уже было очевидно, что принимать решение придется все равно мне. Вадим — психотерапевт, а не маг и не волшебник, приворотного зелья не даст. Доктор говорил пространно и долго, приводил примеры, задавал каверзные вопросы. Второе домашнее задание предписывало мне повнимательнее присмотреться к Максиму, увидеть его хорошие и плохие стороны, почувствовать свое отношение к ним.

Через полтора часа я поднялась с противного жесткого стула и, положив на стол соответствующую зеленую бумажку, попрощалась с врачом.

— Подождите! — воскликнул доктор, когда я уже была готова закрыть за собой дверь. — Давайте я довезу вас до метро, на улице жуткие лужи, а вы в таких легких туфельках!

Я не стала возражать, предложение врача было очень своевременно — на мне были любимые замшевые туфли, которые я подарила сама себе ко дню рождения, заплатив за них пару сотен баксов.

В машине мы молчали, негромко играла музыка — радио «Ностальжи» передавало песни французских шансонье. Я удивлялась своей расслабленности и спокойствию — неужели все дело в том, что кто-то выслушал меня, попытался помочь, а не отделался общими пространными фразами. Пусть интерес и энтузиазм доктора были чисто профессиональными, но мне действительно стало лучше! За окном проплыла одна станция метро, другая, но Вадим Ефимович и не думал останавливаться. Потом машина свернула на неизвестные мне улицы, ныряла в переулки, вновь оказывалась на основной дороге. Мы неслись по пустынным дорогам словно в безвоздушном пространстве, что абсолютно непривычно для нашего города в этот час. Город, застывший в своей нереальности, в белесом свете сумерек не был похож на Москву, скорее всего это был Петербург с его белыми ночами. Вот и моя улица!

— Фантастика! — восхитилась я. — Я давно здесь живу, но не знала, что сюда можно добраться таким путем.

— Да, — с гордостью подтвердил Вадим Ефимович, выключая зажигание, — это мое изобретение. Два года назад на параллельной улице жили две мои пациентки — мать и дочь, я ездил к ним в течение трех лет каждую неделю.

— И где они теперь?

— В Израиле, — сказал врач, постукивая ладонью по рулю.

Разговор иссяк, поэтому я взялась за ручку дверцы и осведомилась:

— Когда мы встретимся в следующий раз?

— Давайте созвонимся на текущей неделе, — отозвался доктор и, подумав, добавил: — Берегите себя.

В подъезд я входила, неся в себе последние слова Вадима Ефимовича словно драгоценную амфору. Соседка Людка тащила огромные сумки, дыша полуоткрытым ртом, и меня не узнала. Удостоив ее поистине королевским кивком, я вошла в лифт.

Я совершенно забыла о том, что еще неделю назад собиралась выброситься из окна. Я не вспомнила, что я неудачница, что я несчастна, что жизнь моя не удалась. Теперь все будет иначе! Дома царила приятная белая прохлада — терпеть не могу духоты. Какое счастье, что маляр, делавший ремонт в квартире пять лет назад, пропил мои чудные немецкие обои! С тех пор сосед Миша регулярно восстанавливал водоэмульсионкой бело-лимонный цвет моих стен, и квартира всегда казалась чистенькой и свежей. Но что это? Серый тюль уныло свисал с карнизов, в спальне портрет прабабушки в парадном платье покрылся толстым слоем пыли, ковер затерся до неопределенного цвета, разномастная мебель разных поколений была втиснута во всевозможные ниши и углы. Я с изумлением оглянулась. Это я здесь живу? И это покои прекрасной Таис? А ведь именно так назвали меня родители, приставив к моему древнему имени безобидное окончание «-ия» для успокоения официальных лиц, заполнявших метрику.