Марь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Воронков cтр.№ 39

…Следом за топочой и корчоком на столе появилась эмалированная посудина с нимином. Эльга его готовила так. Нарезанные куски свежей оленины она бросала в слегка подсоленную воду, после чего ставила кастрюлю на огонь. Затем наполовину сваренное мясо она вынимала в отдельную посуду, а в кипящий бульон добавляла свежую оленью кровь и горсть голубики. Готовый суп она подавала вместе с мясом.

– Ты когда-нибудь ел сердце оленя? – продолжая хлопотать, на ходу спросила она Грачевского. – Нет? А ведь оно силу человеку дает…

В следующий раз, возвращаясь с кухни, она спросила про другое:

– А ты знаешь, что такое тэкэмин?.. Нет? Ну вот сейчас и попробуешь… Это блюдо из внутренностей и мяса медведя, – пояснила девушка. Володька хотел спросить, где они с матерью это мясо взяли, но Эльга будто прочитала его мысли: – Амакаксэ (это она про медвежье мясо) нам соседи дали. Здесь ведь всегда так: у кого что есть, тот тем и делится…

И снова радостный всплеск в животе. И снова слюна готова вырваться наружу.

Скоро весь стол был заставлен едой. «Да куда ж она столько наворочала! – подумал Володька. – Этим же целый взвод накормить можно». Но вслух он этого не сказал – боялся, что обидит хозяев.

Последнее, что принесла Эльга, была большая зеленая бутыль с какой-то жидкостью.

– Это араки… Домашняя водка, – улыбнулась она. – Сама к какому-то празднику готовила.

Ели они в полной тишине. Впрочем, ели только молодые, а Марьяна почти не притронулась к еде. Выпив рюмочку араки, она закурила трубку и так сидела, попыхивая ею и неотрывно глядя на солдата. «Ну что она так смотрит на меня?» думал Володька. Хоть бы спросила что-нибудь, но женщина молчала.

Она и потом, когда они остались с Грачевским вдвоем (Эльга в это время, убрав со стола, мыла посуду), не заговорила. Не пытался заговорить и он, потому что не знал, о чем можно было вести с ней разговор. Правда, однажды он все-таки подал голос, когда попросил разрешения закурить. В ответ она лишь коротко смежила глаза – вроде как позволила. И в следующую минуту комната наполнилась каким-то сладким чужим ароматом, так непохожим на тяжелый дух здешнего табака. Учуяв его, женщина положила свой тяжелый взгляд на стол, где лежала пачка Володькиных «Ментоловых». Прочитала. Снова перевела взгляд на солдата. Вздохнула. Нет, мол, все это не наше, так что и надеяться не надо. Придет срок – уедет этот чужак. Туда, где его ждут родные лица, родные запахи, родной воздух. А это все останется нам. Если, конечно, эти чужаки не прогонят нас с наших насиженных мест. Ну а коли прогонят – закончится наш орочонский род, а там и тайга погибнет.

На следующий день Эльга пришла на работу какая-то убитая и с черными кругами вместо глаз. Увидев ее, Володька вначале подумал, что все дело в нем, что после его ухода у них с матерью произошел крупный разговор. Ну вот не пришелся по сердцу Марьяне солдат – она и запретила дочери с ним встречаться. А для той это катастрофа. Оказалось все гораздо проще. Как сказала Эльга, это они с матерью бревна пытались пилить – вот и убились.

«Ну какой же я дурак!» – тут же отругал себя Володька. Ведь видел же он вчера эти проклятые бревна возле Эльгиного дома, но ему и в голову не пришло, что надо бы помочь бедным женщинам.

Но больше в этот день речь о бревнах он с ней не заводил, а вот на следующее утро, когда хозяева дома еще спали, к ним в дверь постучали. Эльга выглянула в окно и ахнула, увидев шумную ватагу солдат, вооруженных бензопилами и топорами.

Нынче при разводе на работу Грачевский поступил вопреки правилам и вместо того, чтобы отправить весь отряд на валку леса, объявил о том, что ему нужны несколько добровольцев для оказания шефской помощи кому-то там из аборигенов.

Желающих отправиться в поселок нашлось много, но Грачевский взял с собой лишь проверенных бойцов – Пустолякова, Тулупова, Савушкина, Релина и Хуснутдинова. Когда встал вопрос, кого взять шестым, заканючил Лукин. Возьмите меня да возьмите – я вас не подведу… Пришлось взять. И, надо сказать, Лукин сдержал слово. Работал он наравне со всеми, и старшине не пришлось, как прежде, подгонять его…

Братва тогда быстро справилась с заданием. Не успели женщины оглянуться, как возле их изгороди выросла большая светлая поленница, от которой исходил густой смоляной дух.

– Молодец твой солдат, – сказала тогда Эльге мать. – Мужчина… – Слово «мужчина» она произнесла особо подчеркнуто, давая понять, что именно такая сила и нужна в их дом. – А вот твой отец никогда мне по хозяйству не помогал. На, говорил, деньги, найми кого-нибудь… А сам нет… Только пил да меня шибко мучил своей дурью…

После того как работа была закончена, Эльга накормила солдат супом из оленины и медвежьими котлетами.

Грачевский конечно же пожурил Эльгу. Дескать, вам самим, поди, жрать нечего, а вы тут царские пиры закатываете. Вот и на него зря вчера тратились. А Эльга ему: это наше, мол, дело. А если хочешь знать, то без еды мы здесь не сидим. Всегда найдутся добрые люди, которые тебе помогут. У нас-де всегда так: кто имеет, тот и дает. А разве может быть иначе?

Чуть свет небо загрохотало – будто бы тысячи турбин покрыли его. Этот грохот разбудил бойцов. Кто в чем был, выскочили из палаток и увидели, как над их лагерем кружат два больших транспортных вертолета, видимо, выбирая себе место для посадки. Робко и неуверенно падал сырой снежок. Так сейчас было почти каждое утро. Зима как будто примерялась к этим местам, готовя силы для своего бурного прихода. Еще каких-нибудь пару недель, и земля покроется снегом, который уже не растает до самых майских праздников. Свежо. Такое ощущение, будто бы весна не в срок пришла.

– Что это они вдруг?.. – подбежав к старшине, спрашивает Пустоляков, указывая взглядом на ревущие в небе машины. На нем казенные летние кальсоны. Зимнее исподнее им еще не привезли – а пора бы. Ночи уже стылые, да и днем не испаришься. Разве что на работе.

– Наверное, с грузом прилетели, – ответил за Володьку стоящий тут же Рудик Старков.

– А-а… Может, наконец теплую одежку привезли? – мечтательно произнес Пустоляков. – А то ведь не май месяц…

– Ну а что ты тогда выскочил в таком виде? Иди хоть гимнастерку надень, – глянув на посиневшего от холода Пустолякова, произнес Рудик, который сам выглядел не лучше в своих видавших виды армейских трусах и стоптанных кирзачах на босу ногу.

Сделав несколько кругов над тайгой, вертолеты приземлились на одной из вырубок – аккурат в свежую порошу.

Не успели машины коснуться земли, как из одной из них выскочил какой-то человек, который тут же направился в сторону палаток.

– Гляньте, гляньте, никак наш майор!.. – заметив среди дерев спешащего к ним военного, воскликнул кто-то из бойцов.

И точно, то был Ходенко. По тому, как он ходко и нервно шел, было видно, что он чем-то взволнован.

– Здравия желаем, товарищ майор! – раздалось со всех сторон.