Из кузова и кабины машины вылезло человек десять. Бородатые, в маскхалатах, обвешанные оружием, словно новогодние елки игрушками. Какое-то время они стояли, о чем-то говорили, курили. Я начал было скучать. Но тут парочка из них вернулась к машине и выволокла оттуда двух сильно помятых солдатиков со связанными руками. Один, постарше, что-то сказал им, за что тут же получил под дых. Откуда-то появились лопаты. Пленных развязали, заставили копать могилы.
Действо длилось и длилось. Я начал дремать.
– Ты давай не спи, – взбодрил меня Тогот.
– Они эту землю лопатами уже полчаса копают.
– Это для тебя полчаса, а для них – мгновения перед смертью.
– И что, я вот так должен все эти реалити-шоу просматривать? Уже, между прочим, время позднее, часа два, наверное.
– Ах, чувствительное дитятко, ты снова пропустил любимую передачку «Спокойной ночи, малыши»… Щелкни пальцами пару раз, скорость просмотра записи увеличится.
– Тоже мне, видик с пультом.
– А по мне, этот шар вполне занятная штуковина.
– Ты думаешь, мне хочется смотреть концовку этой постановки?
– Ладно, разрешаю лечь спать. Я сам на ускорке досмотрю.
– Ой, спасибо тебе за разрешение, – вновь начал я злиться. – Мне теперь что, на все твое разрешение спрашивать?
– Спать и срать по команде! А остальное по обстоятельствам. Ты теперь в армии, почти солдат Господа, если на то пошло.
– Ох, и надоел ты мне со своей ахинеей, – вздохнул я, отключился от колдовского шара и, потягиваясь, встал с дивана. – Ты гостя нашего устроил, телезритель хренов?
– В соседней комнате дрыхнет, правда, уложился он с трудом, только после того, как я пообещал его с Валентиной познакомить.
– С Валентиной?
– У него, по-моему, гормональный взрыв на почве гиперувеличенной самооценки… Так что я пообещал и на всякий случай к нему аморфа пристроил. Он за ним пока присмотрит.
– Ладно, я этого не слышал… – И тут мой взгляд наткнулся на Фатю. Она, вся поджавшись, тихонько сидела в уголке комнаты, словно ожидая чего-то. Да и куда ей было деваться, судя по всему, маркграф занял ее (точнее, мою) постель.
– Ты ее хоть накормил? – в новь обратился я к покемону.
– Сама поела.
– И где мне ее укладывать?
Но Тогот ничего не ответил, притворился, что не слышит. Я тяжело вздохнул. Собственно, мне ничего не оставалось, как раскинуть диван и застелить так, чтобы мы легли валетом. В конце концов, одну ночь можно перебиться, а завтра я решил что-нибудь придумать. В конце концов, куплю еще одну раскладушку.
Конечно, можно было колдануть ее и сегодня, но, если честно, я слишком устал. Караван, маркграф, незнакомка, Валентина с ее шаром. Закончив с диваном, я прошествовал на кухню. Что-что, а мимо ужина я сегодня пролетел, и все из-за этого дурацкого шара. Ведь когда смотришь в него, совершенно не замечаешь бег времени.
– Ты пока ложись, – бросил я Фате. – Одну ночь перекантуемся, – и, выходя на кухню, погасил свет.
Холодильник ломился от снеди, в этот раз Тоготу надо было отдать должное. Но, взглянув на часы, я ограничился парой бутербродов с копченой колбасой и пластиковой бутылочкой «Василеостровского» темного. После чего отправился в ванную и минут двадцать стоял, наслаждаясь струями горячей воды и пытаясь забыть душистые канализационные туннели.
Потом, завернувшись в горячее махровое полотенце, я пулей проскочил к дивану, нырнул в прохладу освежающих простыней и… был сильно удивлен, когда почувствовал рядом с собой обнаженное женское тело. Еще мгновение, и Фатя прижалась ко мне.
– Ты неправильно постелил, я все поправила, – прошептала она, а потом ее губы прижались к моим. А еще через мгновение наши тела сплелись в объятиях.
Несмотря на то, что я зверски хотел спать, в ту ночь спать мне почти не пришлось.
* * *
Наутро, как обычно, жизнь наладилась. Фатя с моего позволения взялась за домашние дела. И хотя у нее не все получалось хорошо, она старалась. К тому же я передал ей в помощь аморфа, которому в обязанности также вменялось присматривать за остальными путешественниками и снабжать их провизией. Постепенно все устаканилось. Маркграф, уяснив, что Фатя моя девушка, утихомирился, уселся у телевизора и, после того как Тогот показал ему, как переключать каналы, полностью погрузился в мир кино, предпочитая показы женских мод и любовные сериалы познавательным передачам и политическим новостям. Хотя, в самом деле, какое ему дело до политических новостей нашего мира?
Однако мне было стыдно, стыдно из-за Фати. Может, не стоило все-таки…
Вот так, борясь с угрызениями совести, я приступил к ускоренному просмотру записей в колдовском шаре Викториана.
* * *
В этот раз никакого колдовского маяка не было. Викториан вел нас – меня и Валентину – вслепую, и мне это совершенно не понравилось. Обычно подобное путешествие занимает считаные секунды. Шагнул, на мгновение помутилось в глазах, и уже на той стороне, а в этот раз мы скользили сквозь небытие добрых полчаса, и мотало нас из стороны в сторону, словно ехали на грузовике по сельской дороге. Полчаса тряски и качки – и мы материализовались где-то в горах. Судя по пейзажу, это была именно та дорога, что я видел в шаре, однако теперь, в реальности, все предметы утратили свой расплывчатый ореол.
Несмотря на середину лета, то и дело налетал ледяной ветер. По небу скользили легкие облачка, но солнце почти не грело, а может, мне это только казалось. Я никак не мог прийти в себя после путешествия.
Несколько минут мы простояли у подножия скалы. За спиной у нас возвышалась каменная стена. Перед нами к извилистой ленте дороги уходил крутой склон, поросший желтой, пожухлой правой. Не так далеко темнели руины часовни.
Викториан поправил пальто, опустил на землю здоровенную сумку и выудил оттуда три автомата самого зловещего вида, судя по всему, некая модернизация всем известного «калаша».
– Это еще зачем? – поинтересовался я. – Кажется, военные действия в нашу программу не входили.
– На всякий случай, – фыркнул Викториан. – Случаи, как известно, разные бывают.
– Да уж, – проворчал я, снимая «калаш» с предохранителя и проверяя затвор.
Викториан тем временем начал осторожно спускаться к дороге.
– Не задерживайтесь. Нам надо до приезда боевиков добраться до часовни и схорониться в руинах.
Нам с Валентиной ничего не оставалось, как последовать за колдуном. Но я на мгновение замешкался, любуясь моей спутницей. Однако, несмотря на модельную внешность, в облике Валентины было что-то хищное. А может, это некая печать – тень Искусства.
– Пошли, не задерживайтесь, – подстегнул нас Викториан. Голос его в разреженном горном воздухе звучал еще резче, казался много более хриплым, чем в подземной обители.