– А теперь фокус-покус века. Вынос и пропадание, вызывает страх и непонимание. Крекс-пекс-фекс…
И тут саркофаг исчез.
Я-то отлично понял, что Тогот отправил его на нашу новую «штаб-квартиру», а вот офицер ничего не понял, а посему, широко открыв рот, уставился на то место, где несколько секунд назад стояла тяжеленная каменная ванна.
– Все выше, и выше, и выше… – начал напевать Тогот из пустоты. Я не удивился бы, если бы он, материализовавшись, заглянул в широко открытый рот офицера, чтобы убедиться в отсутствии гнилых зубов. – Ну, а теперь пришло время и остальным откланяться.
Офицер побагровел. Лицо его надулось и вспухло. Сеньор Помидор, который сейчас лопнет, и только.
Неожиданно омоновец, который держал Иваныча, отлетел в сторону, словно кто-то невидимый, но очень сильный дал ему хорошего пинка. После чего та же таинственная сила подняла Иваныча, швырнула в пентаграмму в другом конце чердака, и он исчез. Следующим оказался лжесудья…
– Не отдавайте меня им! – истошно завопил очкарик.
Его надрывный вопль привел в себя офицера и его дуболомов. Они сгрудились вокруг меня и очкарика. Я почувствовал, как дуло пистолета уперлось мне в затылок. Неприятное прикосновение. Единственное, о чем не знали защитники правопорядка, так это о защитном заклятии. Что ж, как говорят, незнание закона не освобождает от ответственности.
Я рванулся.
Пистолет выстрелил мне в затылок. Легкий толчок, не более, но ощущение не из приятных. Трое омоновцев навалились на меня, пытаясь задавить массой. Только они не рассчитали, что защитное заклятие на то и защитное: рухни на меня скала, все равно смогу выкарабкаться. Я повел плечами, разбросав противников, словно это не здоровенные мордовороты, а тряпичные куклы, потом разорвал наручники. Нет, не цепочку между двумя стальными браслетами, а сами браслеты.
Не обращая внимание на пару автоматных очередей, которые должны были превратить меня в решето, я подошел очкарику. Даже не глядя на вцепившихся в него омоновцев, спросил:
– Ну что, пойдем?
Не знаю, расслышал ли он мой голос сквозь грохот автоматной стрельбы. Однако эта пальба меня не особо волновала. Слышал он или нет, только вот головой покачал. Мол, не хочу я с тобой.
Я лишь вздохнул.
– Не хочешь, а придется, – и ментально продолжал. – Ты лучше прикрой очкарика, а то палят придурки, глядишь, его пристрелят, и что потом?
– Потом суп с котом.
И неожиданно все замерли. Даже пули в воздухе.
– Приемчик Орта?
Из пустоты материализовались Тогот и… Бибиулу. Маленький негритенок едва доходил мне до пояса, но пыхал огромной сигарой. Она и грязная набедренная повязка придавали ему потешный вид. Покачиваясь, словно маленький пупсик, он обошел вокруг офицера, неодобрительно покачивая головой. Потом остановился пустил кольцо дыма в застывшего человека и медленно протянул:
– Ой, какие мы нервные… И как людям со столь неуравновешенной психикой доверяют выполнение столь серьезных заданий?
Я только плечами пожал.
– Думаю, он и кошку обыкновенную поймать не сможет, не то что задержать особо опасного преступника, – тут негритенок посмотрел на меня. – Давай, бери этого уродца, – он кивнул в сторону очкарика, все еще барахтающегося под грудой неподвижных тел. – А я тут закончу.
Я выудил господина Дмитриева из-под кучи омоновцев. Он и так был не слишком легким, а в загипсованном виде… К тому же он, без всякого сомнения, вовсе не хотел идти со мной. Упирался и брыкался, словно конь педальный. Я беспомощно огляделся.
– Мерзавец, может, поможешь мне? – спросил я у Тогота и вновь обратился к нашему пленнику. – И долго вы собираетесь выделывать эти выкрутасы? – поинтересовался я, пытаясь урезонить брыкающегося очкарика. А тот не унимался, несмотря на сломанные ноги.
– Что наша жизнь – игра! – мерзко фальшивя, пропел Тогот. – Поспешим. Викториан не сможет долго удерживать мгновение… И вновь начинается бой, и сердцу тревожно в груди…
– Отпустите меня! – бился в наших руках очкарик, но у Тогота не побалуешь.
Пока мы тащили Дмитриева к пентаграмме, краем глаза я увидел, как Викториан бесцеремонно вывернул карманы офицеру. А Бибиулу… Нет, я не смотрел, чем занимался этот демон…
А потом раз… Три секунды серого ничто и неприятное ощущение желудка, пытающегося выскочил изо рта, и мы оказались в каком-то довольно странном месте. Тут было сухо, но очень грязно, если даже сравнивать с заброшенным чердаком. Трубы, трубы, трубы, груды грязных тряпок, до боли знакомый саркофаг и костер, дающий мерцающий свет.
– Что за место? – поинтересовался я у Тогота, опустив очкарика на груду вонючей ветоши.
– Ад для чиновников и жополизов. Теплораспределитель. Тут обычно зимуют самые нищие бомжи.
– Чудненько! А где они сейчас?
– Викториан их «озолотил» и отправил погулять.
– Погулять?
– Ну, по крайней мере, ближайшие два дня нас тут никто не потревожит.
– Вот как бомж я только не жил.
– Хорошо, пойди закажи номер в «Астории», хотя лучше сразу в «Кресты». Там есть очень уютные двадцатиместные номера.
– Ты прекрасно знаешь, что в «Кресты» меня не посадят…
– Итак, какие наши дальнейшие планы? – шагнул к костру Викториан.
Тогот огляделся.
– Надо вытащить Валентину, – объявил он. – А все остальное потом…
Викториан согласно кивнул.
– Но внутреннее проникновение не получится.
Мы с Тоготом удивлено уставились на него.
Викториан не спешил отвечать. Расчистив место, он присел у костра, скрестив ноги, вытянул руки к пламени, словно замерз и хотел погреться. Мы ждали. Наконец Викториан заговорил:
– Видите-ли, магия, с которой мы столкнулись, имеет несколько иную природу. Те заклятия, что используете вы, действуют по трансмутационному принципу. Вы произносите формулу, и тут же происходит некое действо. Заклятия, которые принесли в наш мир аморфы, то есть те, которые используют власти, менее действенны потому, что имеют принцип наслоения. То есть, когда вы произносите первое заклинание, практически ничего не происходит. Вы произносите второе – иной направленности – тоже малодейственно. Третье, четвертое… Зато двадцатое заклятие срабатывает практически сразу. Можно сказать, что изначально создается некая магическая среда, и когда вы хотите разорвать эту паутину, вам требуется много больше сил, чем если бы это было заклятие той же природы, что и ваше…
Несколько минут мы молчали, обдумывая услышанное.
– Никогда не слышал о подобной хрени, – пробормотал Тогот. – Никогда…
– Я тоже, – вздохнул Викториан. – Тем не менее, Зеленый Лик рекомендовал снимать слой за слоем.