Ключ от всех миров - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лидин cтр.№ 123

Вместо того, чтобы утереть слезы и помчаться выполнять мои распоряжения, Альма, грохнулась на колени, схватила меня за руку и начала ее целовать. Похоже, она смеялась и плакала от радости одновременно.

– Мой господин… Мой господин… – повторяла она.

Мне от всего этого стало очень неудобно. Хотя, пожалуй, так и должно было быть, все-таки, несмотря на автоматы и электронного Оракула, тут царили нравы воинственного Средневековья.

– Похоже, ты обзавелся еще одной поклонницей, – заметил Тогот.

– Как тебе не стыдно!

Я попытался поднять Альму с колен и вырвать у нее свою руку. Но это оказалось не так-то просто.

– Иди и сделай то, что я велел! – наконец нашелся я.

Неожиданно Альма замерла.

– А что будет с моим братом, господин?

Я вспомнил мальчика, которого мне пытались подложить в постель.

– Хорошо. Прежде чем заняться уборкой, сходишь, заберешь его. Поначалу пусть помогает тебе по хозяйству, а там разберемся.

– Мой господин… Мой господин…

Благодарственное целование ручек продолжалось.

– Что еще?

– Там, среди слуг принцессы Янины, есть и другие достойные люди.

– Ага! – я окончательно высвободил руку, потом постарался состроить недовольное лицо. – Но с остальными я буду разбираться потом. А сейчас марш за работу! Иначе передумаю! – Альма вскочила и бросилась к дверям с криком:

– Великий Тзар назначил меня старшей наложницей!

– Что-то мне все это очень напоминает, – проворчал Тогот.

– А ты меньше телевизор смотри, меньше напоминать будет, – фыркнул я, подумав о том, что вот только наложниц мне сейчас и не хватало.

Однако надо было закончить все дела. Я еще раз посмотрел на дам, жавшихся в углу.

– А вам что, особое предложение требуется? Я же сказал: кыш! Власть сменилась!

Обе гетеры, проститутки, наложницы или кто они там были на самом деле, соскользнули с кровати и, потрясая своими жирными телесами, устремились к выходу. Одна из них по пути попыталась прихватить какой-то кусок ткани, видимо, для того, чтобы прикрыть свои прелести, но у меня относительно этого были совершенно другие планы:

– А ну, брось! Нагишом через весь го… – Но окончание фразы они так и не услышали, скрывшись за дверью. Тем не менее, кусок ткани остался на полу у самой двери.

– Да ты зверь какой-то!

– Нет, я должен был расцеловать их в щечки и продолжить любовные утехи своего предшественника.

– Ну, если бы ты обнаружил в койке милого мальчика или парочку малолеток, ты бы не растерялся…

– Извращенец и педофил, – и я мысленно представил себе огромный кипящий котел, в котором, распятый на кресте, варился Тогот.

– Вот я и говорю, больное воображение, – проворчал покемон. Однако пусть сам на себя пеняет. Он первым начал. – И на твоем месте я бы делом занялся, а то время-то идет.

Я тяжело вздохнул. Тогот был совершенно прав.

Запустив руку за кровать, я на стене нащупал часть кружевной лепки. Точно в том месте, о котором говорил Оракул. С полминуты я дергал его в разные стороны и наконец, нащупав нужный угол, повернул.

Со скрипом полстены справа от меня отъехало в сторону.

В первую очередь в глаза бросился огромный телеэкран. Там была еще пара кресел, столик с клавиатурой, несколько стеллажей с бутылками, заполненными неведомыми напитками. Войдя в потайную комнату, я опустился в кожаное кресло перед экраном и нажал кнопку включения.

Сразу послышалось странное гудение, экран замерцал. А потом на нем появилось изображение Оракула.

– Вижу, у тебя все получилось, – вздохнул Оракул.

– Да, – подтвердил я. – Внесите.

Два огромных воина Оракула внесли тюк, развернули. На полу лежала моя точная копия, тот, кто вместо меня – Тзара Великого, сядет на трон Крымии и кто будет править от моего имени, выполняя волю Оракула, – идеальный правитель для дикой страны. У меня-то в этом мире была совершенно иная цель. К тому же я не был Тзаром Великим.

– Пока все идет по плану. Теперь, прежде чем я активирую груз, ты должен сообщить мне, где ключ.

– Ключ! – голосом великанов из «Королевства кривых зеркал» повторил Тогот, так что у меня даже в ушах зазвенело.

Нельзя так обращаться с магией. Искусство – вещь нежная. Тут как минер – ошибся, и «здравствуй, небо, земля, прощай». Только вот некоторые пламенные материалисты считают по-другому. А ведь по сути своей разобраться, так и не материалисты они вовсе, а ярые идеалисты. Ведь у них, как у идеалистов, существуешь только ты и то, что ты знаешь. А у упертых материалистов: не может существовать ничего, чего нельзя объяснить с помощью науки. То есть, если материалист откроет дверь, а за ней вместо привычной обосранной лестницы парадняка окажется чистейший песок какого-нибудь пляжа-«баунти», то материалист решит, что сошел с ума. А ведь в нашем мире и не такое возможно, потому и выходит, что самые упрямые материалисты – по сути настоящие идеалисты, ведь все, что они не могут понять, принять и объяснить, для них не существует.

Я к чему веду этот разговор? А к тому, что у большинства сотрудников силовых ведомств мысль, как таковая, напрочь отсутствует. Нет, в некоторых направлениях, как то взимание взяток, выбивание мозгов у подозреваемых, грабеж пьяных – тут мысль летит впереди паровоза, но не дай бог им столкнуться с чем-то таинственным и необъяснимым – наступает полный ступор. Только в этот раз ступор наступил после того, как рвануло, потому как нельзя голыми руками лезть в протоплазму, пропитанную магией.

В итоге от того омоновца, который полез в ванну, осталась лишь кучка дымящего пепла, да по помещению, затянутому дымкой взвешенной штукатурки, прокатилась волна сернистого запаха.

Выпучив глаза, офицер уставился на то место, где секунду назад стоял боец.

– И где?.. – только и смог сказать он.

– Отправился на небеса или в ад, тут уж как Бог даст, – ответил ему невидимый Тогот.

Офицер же, услышав голос, исходящий из пустоты изначально, повернулся ко мне.

– Чревовещатель?

– Ага, – кивнул я. – А еще я крестиком вышиваю.

Тут же мне приложили прикладом по пояснице. Если бы не защитное заклятие, я бы, наверное, после такого удара неделю кровью писал. Но при правильном применении заклятия пули не страшны, а не то что удары качка-дебила. Однако для приличия я скривился, даже от боли вскрикнул. Ну, нельзя же человека расстраивать, а Тогот тем временем продолжал «веселиться».