– Боюсь, к маятнику придётся прибавить ещё кое-что.
– Большие расходы?
– Гигантские.
– Госпожа хранительница, могу ли теперь и я в свою очередь отплатить вам сварливостью?
– Увы, на этом рынке я монополист.
– Тогда, может быть, нервозностью?
– В последнее время обесценилась в связи с избыточным предложением. Прости, Ало, но мне потребуется всё, что осталось от нашей казны. Ночью у меня новая встреча с контрабандистом.
– Тогда я попытаюсь поточнее описать наше бедственное положение. Мы не можем позволить себе ещё одно богозаклинание. Разве что такое, которое превратит мою ушную серу в золото.
– Зная, сколь щедры на серу твои уши, это было бы просто находкой. Но есть же у нас какие-никакие доходы? Например, поступления от союзников?
Старик покачал головой:
– От Общины Западной дороги новостей давно нет, вероятно, ваш батюшка их накрыл. Банда Вашрамы опять задерживает плату за «крышу». Катамаран капитана Тапо по-прежнему в море. Отгрузка с Матрупора длится уже десять день, а сведений от наших друзей с Внешних островов не следует ждать по крайней мере ещё один сезон.
– Как насчёт сражений на арене? – Леандра взглянула на Дрюна. – И связей с игорными домами?
– Турниры начнутся только после Ночи Ярких Душ. Когда я был неодемоном, мог устроить подпольный бой. Но теперь я в пантеоне, так что… – он развёл всеми четырьмя руками.
– Мило, – буркнула Леандра и закричала матросам на катамаране: – Лейтенант, оставь для капитана Холокаи зажжённый факел! И разбуди меня, когда он вернётся. Остальным отправляться на боковую. Завтра рано вставать. Ало и Дрюн, пожалуйста, идите за мной.
С этими словами Леандра направилась по дощатому настилу к деревне. Колени болели, живот тоже, но уже не так сильно. Если повезёт, приступ утихнет сам собой. Сейчас ей как никогда требовалась удача. Хоть самую малость.
– Может быть, мне связаться с каким-нибудь банкирским домом? – послышался за спиной голос Ало.
– Никаких ссуд, – Леандра даже остановилась. – Если потребуется, я задействую наше семейное состояние. За ссудой последует наведение справок, а всякое наведение справок – это присутствие здесь нежелательных гостей.
– Как скажете. Но…
– Сколько серебра нам нужно?
– Две тысячи пятьсот тридцать две рупии, – немедленно ответил старик.
– Когда? – Леандра постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.
– Через три дня, если вы хотите, чтобы чиновники были надёжно подкуплены, а население острова – сыто.
– Хорошо. Я позабочусь.
Не сегодня-завтра она, возможно, будет мертва. Или королевские служители правосудия наконец раскроют её игру, которую Леандра вела со вселенной. Или всё провалится в пылающую преисподнюю после того, как она убьёт любимое существо. К чему беспокоиться о деньгах? Совершенно ни к чему.
Ало с сомнением посмотрел на неё. Она кивнула.
– Благодарю тебя, мастер Ало. Извини, что вытащила из постели. Проследи, прежде чем туда вернуться, чтобы катамаран был обеспечен провиантом. Со следующим отливом я ухожу в Шандралу.
Поклонившись, старик ушёл. Дрюн тоже отвесил ей поклон:
– Позволено ли и мне…
– Нет, я хочу с кем-нибудь поговорить сейчас, но желательно с кем-нибудь без… В общем, без этого вот, – она показала на его клочковатую бородёнку.
Божественная совокупность усмехнулась, и борода, подобно снегу, опала к её ногам. Кожа Дрюна разгладилась, подбородок уменьшился, глаза увеличились, и тело стало телом богини победы.
– Так лучше? – спросила Ника.
– Да.
Леандра начала карабкаться по верёвочной лестнице. Её жилище, самое просторное на острове, на деле было не больше каюты обычной лорнской галеры. Леандра понимала, почему некоторые прячущиеся на Скважине чувствуют себя здесь как в тюрьме.
Она зажгла ароматическую палочку и скрылась за ширмой. Кто-то позаботился принести в ванную бадью свежей воды, бамбуковый ковш и кусок мыла. Леандра осторожно отвязала кошель с отравленными иглами, потом метательные ножи, положила всё это на табурет.
– Раз уж мы выяснили, что ты у нас старая и мудрая, подчёркиваю – «старая», – сказала она Дрюн, раздеваясь, – то, наверное, сможешь дать мне совет по поводу расследования убийства, которое я могу совершить ранним утром.
Леандра вылила себе на голову ковш прохладной воды.
– Ты уже допрашивала и меня, и, полагаю, Холокаи.
Леандра поёжилась, смывая пот и морскую соль.
– Разумеется.
– Кто остался?
– Мой отец, если только он успеет вернуться, может доставить хлопот. Мать?.. Вероятно. Но она на другом берегу океана. Ещё мой бывший любовник…
– Красивый волшебник-недоучка, о котором ты упоминала той ночью, когда мы упились кавой?
– Он. Таддеус.
– Тот самый, с острым умом и жадным интересом к тому, как текст может заставить тебя изменить решение?
– Единственный и неповторимый.
– Ты тогда рассказывала мне о том, какие чудные вещи вы с ним творили в постели.
– Давай согласимся, что языком трепала кава.
– А ещё он мог плести чары даже после курения опиума.
– У тебя замечательная память на всякие постыдные вещи, которые я упоминала мимоходом.
– Упоминала мимоходом спьяну.
– Верно.
– Не он ли разбил тебе сердце, связавшись с другой женщиной?
– С тремя женщинами.
– Что же, надеюсь, ты убьёшь именно его.
– Я тоже, – вздохнула Леандра, окатила себя водой из ковшика и принялась намыливаться, начав с распухших коленей. – Дрюн, этот контрабандист, продавший нам богозаклинание… Он не показался тебе знакомым?
– Что ты имеешь в виду?
– Не могу избавиться от ощущения, что где-то его видела, хотя это совершенно невозможно. Наверное, кто-то мне о нём рассказывал. А ты ничего такого не заметила?
– Нет, – немного подумав, ответила Дрюн. – Но хочу повторить, что я ему не доверяю.
– Ему и нельзя доверять, он же контрабандист.
– Нет-нет, мне кажется подозрительным, что его посредники обращаются к нам с предложением продать пророческое заклинание как раз тогда, когда у нас самое напряжённое время.
– А что ты думаешь о его истории насчёт новой войны между Империей и Лигой?
– Об этом мне сложно судить, – сказала Дрюн. – Хотя я не исключаю вероятность конфликта, вроде осады Огуна.
Двадцать два года назад Империя обложила иксонских купцов тяжёлыми податями. Вдобавок воздушный флот Огунских островов не смог защитить купеческие суда от пиратов. Когда иксонские шпионы разведали, что подкупленный иерофантский маршал взял под покровительство небольшой пиратский клан в обмен на прекращение грабежей огунцев, Лига вторглась на острова под предлогом избавления их от пиратов. Империя восприняла это как нарушение суверенитета, и разразилась кровавая война, длившаяся целый год. В итоге иксонский флот и богиня войны Таграна, способная, фигурально выражаясь, превращать обыкновенных мужчин и женщин в тигров, захватили Огунские острова и осадили город, принуждая Империю пойти на уступки.