Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 52

– Я думаю, ты именно то, что я думаю, – сказал я. И взял факел у Леопарда. – И я бы предположил, что меж тобой и огнем большая ненависть, как то и у них было.

– Кто она, Следопыт? – спросил Леопард.

– Кто я, волчий глаз? Скажи ему.

Она повернулась ко мне, но говорила, обращаясь к Леопарду:

– Волк боится, что рассказом своим он духов вызовет. Скажи, что лгу, если я лгу, Следопыт.

– Кто? – допытывался Леопард.

– Я ничего не боюсь, омолузу, – сказал я.

– Я поднялась с пола, а ты упал с крыши. Я разговариваю, а ты не говоришь ничего. И ты зовешь меня омолузу?

– У всякого зверя есть смазливые особи.

– На севере я – Бунши. Люди на западе зовут меня Попе́ле.

– Ты, должно быть, из низших богов. Богинька. Дух буша. Может, даже бесенок, – сказал я.

– Весть о твоем нюхе до меня дошла, но никто ничего не говорил про твой язык.

– Как это он все время ему ногой помогает? – воскликнула Нсака Не Вампи. – Ты обо мне знаешь?

– О тебе все знают. Великий друг обманутых жен и враг мужей-обманщиков. Мать твоя, должно, на все лады тебя восхваляет, – выговорила Бунши.

– А ты кто такая? Божья моча? Плевок божий или, может, божье семя?

Воздух вокруг меня все сгущался и сгущался. Каждое животное знает, что вода присутствует в воздухе и без дождя. Только что-то обволакивало мне нос, и дышать становилось трудно. Воздух делался плотнее, влажнее и окутывал мне голову. Я думал, что во всей комнате так, но это только моей головы касалось, водяной пузырь образовался и пытался вдавить себя в мои ноздри, даже когда я дышать перестал. Он меня топил. Я упал на пол. Леопард обратился и прыгнул на женщину. Она плюхнулась на пол лужей и поднялась в другом конце комнаты – прямо в руку О́го, что стиснулась вокруг ее шеи. Пыталась выскользнуть, но никак не могла обратиться. Было что-то такое в его хватке. Великан, держа ее как куколку, кивнул в мою сторону, и водяной пузырь лопнул, разлетевшись в воздухе. Я закашлялся. О́го бросил женщину.

– Леопард, оставайся, если хочешь, – сказал я. – Я ухожу.

– Следопыт, я Соголон, дочь Килуя из империи Нигики третьей сестры, и, да, слова твои правдивы. В этой истории не все сказано. Желаешь выслушать ее? – проговорила старуха.

– Ладно, послушаю, – сказал я и приостановился.

– Так рассказывай, богиня! – воскликнула старуха Соголон.

Бунши повернулась к Барышнику и велела оставить нас.

– Если твоя история будет такой же, как его, а то и еще скучнее, я сяду с ножом на пол и стану вырезать на нем непристойности, – предупредил я.

– Что вам известно о вашем Короле? – начала она с вопроса.

– Мне известно, что он не мой Король, – сказал Леопард.

– И не мой, – кивнул я. – Вот только с каждой заработанной мною монеты вождь Малакала требует половину, чтоб он смог четвертушку отдать Королю, так что, да, он мой Король.

Бунши уселась в кресло Барышника по-мужски, перекинув левую ногу через подлокотник. Нсака в дверном проеме, словно сторожила кого. О́го стоял недвижимо, а старуха Соголон перестала чертить руны в воздухе. Такое чувство возникло, будто я в кругу детишек, ждущих, когда дедушка расскажет им новую сказку про старого Нанси, демона-паука, когда-то бывшего человеком. Это напомнило мне: никогда не принимай россказни про любого бога, или духа, или волшебное существо за истину. Если всё выдумывают боги, то не была ли и истина всего лишь очередной выдумкой?

– Давным-давно это было, когда Кваш Дара, тогда еще принц, был окружен множеством друзей, с кем он предавался охотничьим забавам, по девкам шлялся, пьянки с драками устраивал, как и всякий мальчишка его возраста. Один друг в особенности превосходил его на охоте, и в забавах с девками, и в пьянках, и в драках, и все ж при всем при том шли они по жизни как братья. Друзья даже тогда, когда старый Король заболел и отправился к праотцам. Басу Фумангуру стал известен как человек, что нашептывает советы Королю. К тому времени Совет старейшин тоже почил в бозе. Кваш Дара с детских лет этот Совет ненавидел. «Почему они всегда берут молодых девочек? – спрашивал он, бывало, у своей бабки. – Я слышал, что они рукосуйствуют, а семя свое относят на речные острова в дар какому-то божеству». Король, когда принцем был, учился во дворце мудрости и был с избытком насыщен знаниями, наукой, тем, что имело вес и размеры, а не было просто верованием. То же и с Басу Фумангуру. Кваш Дара знал Басу как человека, во всем на него похожего, и любил его за это. «Басу, – говорил он, – ты во всем, как я. И хочу, чтоб так же, как я взошел на трон, так и ты взошел на место среди старейшин». Басу отвечал, что не нужно ему этого места, потому что старейшины заседают в Малакале, в пяти-шести днях верхом от Фасиси, города, где он родился, где жили все, кого он знал. К тому же он все еще молод, а стать старейшиной значило отрешиться от многого. Король сказал, мол, Басу уже слишком стар для любовниц, и оба они слишком стары для охотничьих забав. Пришла пора отринуть все это и заняться благом королевства. Басу возражал, и возражал до тех пор, пока Король не швырнул свой королевский скипетр наземь и не возгласил: «Волей богов я Кваш Дара и такова моя воля!» Так что Басу Фумангуру занял место среди старейшин в Малакале, чтоб извещать Короля о событиях так, словно тот их собственным слухом воспринимал. Но тут странный оборот вышел. Басу полюбилась его должность. Сделался он благочестивым и набожным, жену взял, не красавицу, но чистую. Было у них много детей. Король отправил его в Совет, дабы наверняка направить мудрость старейшин в русло желаний Королевского Дома.

Вместо этого Басу требовал, чтобы желания Королевского Дома поверялись мудростью старейшин. Все было борьбой, борьбой, борьбой. Он слал вызов Королю в разногласиях, какие отстукивали барабаны, слал ему вызов в письмах и множестве петиций, какие доставляли пешие и конные посланники. Бросал ему вызов во время посещений королевского двора, и даже оставаясь наедине в покоях Короля. Когда Король возглашал: это так, потому что я Король, – Басу Фумангуру представлял свое понимание дела на улицах Малакала, и это быстрей заразы разлеталось по улицам Джубы, тропам Луала-Луала и по великолепным дорогам самого Фасиси. «Ты Король, – говорил, бывало, Басу, – но не небожитель, пока не войдешь в сонм предков, как твой отец».

Так вот, однажды Кваш Дара потребовал обложить зерновой податью земли старейшин, чего прежде не делал ни один Король. Старейшины платить отказались. Король прислал указ, повелевавший заточить их в тюрьму до тех пор, пока подать не будет уплачена. Но две ночи спустя после того, как их заточили, над всем северным королевством разразился дождь и шел, не переставая, пока все реки не вышли из берегов и не погубили множество народу – и не только из Ку и Гангатома, расположенных у большой воды. В некоторых местах вода поднялась настолько, что под нею исчезли целые города. Повсюду плавали вздувшиеся тела. Дождь не прекращался до тех пор, пока Король не освободил Басу Фумангуру. И все равно дела пошли к худшему.