Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 187

– Ты пришел ко мне, потому как знал, что я пойду. Вот она, правда. Я любил, и я скучал – и то и другое разом, два правителя в одном доме. Я с ума сходил.

– Я заставил тебя уйти. Помнишь, что я сказал? Nkita ghara igbo uja a guo ya aha ozo.

– Если волк не станет выть, люди наделят его другим именем.

– Я соврал. Говорилось, если пес не станет лаять.

Я рассмеялся, и он тоже пытался.

– Я ушел, потому что хотел этого.

– Так я знал, что ты уйдешь. В Фасиси, когда спросили: «Как вы отыщете этого человека? Он… уже лун двадцать, как мертв», – я сказал… я сказал… – Он закашлялся. – Я сказал, мол, знаю я одну ищейку, он перед хорошей охотой никогда не устоит. Говорит, что ради денег работает, только работа и есть его плата, хотя он того и не признает ни за что.

– Не должен был я уходить, – сказал я.

– Да, не должен был. Что за жизни мы вели? Раскаяние в том, чего нам делать не следовало, сожаление о том, что следовало бы. Я тоскую по жизни леопарда, Следопыт. Тоскую, что так и не изведал должного.

– А нынче ты умираешь.

– Леопарды не ведают о смерти. Никогда не думают о ней, потому как тут и думать-то не о чем. Зачем мы делаем это, Следопыт? Зачем мы думаем ни о чем?

– Не знаю. Потому как должны же мы во что-то верить.

– У меня знакомый был, он говорил, что не верит в верование.

У него вырвался смех с кашлем вместе.

– А у меня был знакомый, кто говорил, что никто не любит никого.

– Оба они всего лишь дураки. Лишь ду…

Голова его откинулась мне на руки. Не оставляй их в покое, котяра. Задай им в загробном мире забаву и посрами их властителей, думал я, но вслух не говорил. Он был первым человеком, о ком я мог бы сказать, что любил его, хотя он не стал первым, кому я сказал это.

Подумалось, перестану ли я когда вспоминать об этих годах, и я понял: не перестану, потому как постараюсь добраться до смысла, или до сказания доискаться, или даже до причины всего, как, я слышал, поступали в великих сказаниях. Россказни про тщеславие и благие цели, когда мы только то и делали, что старались отыскать какого-то мальчишку по причине, оказавшейся лживой для оказавшихся лживыми людей.

Может, вот так и заканчиваются все сказания, те, где есть правдивые женщины и мужчины, где настоящие тела падают от ранений и смерти и где проливается настоящая кровь. И, может, как раз поэтому великие истории, какие рассказываем мы, совсем другие. Ведь мы рассказываем истории, чтобы жить, а таким историям цель нужна, так что такие истории обязательно становятся враньем. Ведь у подлинной истории в конце нет ничего, кроме пустых утрат.

Соголон плевалась в земле.

– Глаза б мои никогда твоей рожи не видели б, – сказал я.

– Я б тоже хотела, чтоб твой глаз меня никогда не видел.

Я поднял меч Леопарда. Мог бы прямо там опустить его ей на голову, развалить ей череп надвое, как арбуз разрезать.

– Хочешь убить меня. Лучше поспеши и исполни. Ведь я живу добро…

– Етить всех богов и ты со своими речами, Соголон. Твоя королева не смогла даже имени твоего вспомнить, когда я сказал ей о твоей смерти. И потом, если я убью тебя, кто известит Сестру короля, что ее змееныш мертв? Как быть теперь с нашим содружеством, ведьма? Леопард должен был увидеть: та, что погубила его, спускается в мир иной за ним сразу следом. Боги посмеялись бы, верно?

– Никаких богов нет. Этот Аеси не говорил тебе? Даже сейчас голова твоя до того тупа, что ты не видишь, что воистину творится вокруг.

– Правда и ты никогда не жили под одной крышей. Мы в конце этого сказания, ты и я.

– Он палач богов!

– Эка новость! Только уже конец этой истории, Ведьма Лунной Ночи. Потолкуй про эту новость с любым голодным зверюгой, что раскроет пасть над твоей рожей. – У Соголон дернулся кадык. – Выживать всегда было единственным твоим умением, – напомнил я.

– Мальчик-волк, дай мне попить. Дай попить!

Я смотрел на ее голову, что черным камнем лежала на земле, перекатывалась по ней, силилась оторваться от нее. Я искал свой топор и никак не мог найти его. А ножи мои давно пропали. Пропажа их наталкивала меня на мысль утратить и все остальное. Отрешиться от всего. Я снял со спины кожаные ножны для топориков, стянул ремень и переступил через снятые рубаху и набедренную повязку. Я пошагал на север, держа путь на звезду справа от луны. Он пришел и мигом ушел, словно вдруг передумал. Аеси. Он появился так, будто всегда был тут, и ушел так, будто его никогда и не было. Гиены не дадут останкам Леопарда пропасть. Так повелось в буше, и это было бы тем, чего ему хотелось.

Может, в такое время люди с головами посметливее и сердцами побольше, чем мои, смотрят, как крокодил пожирает луну, как вращается этот мир вокруг богов небесных, особенно ушедшего бога солнца, не обращая внимания на то, чем занимаются мужчины и женщины в своих землях. И, может, исходит от этого какая-то мудрость или что-то очень с нею созвучное. Только мне хотелось лишь одного: шагать – не куда-нибудь, не откуда-нибудь, а просто прочь. Позади себя слышал:

– Дай мне попить! Дай мне попить!

Соголон продолжала причитать.

Я продолжал шагать. За много дней я прошагал по странам, и по влажным землям, и по сухим землям, пока не оказался в Омороро, месте пребывании вашего безумного Короля. Там меня заточили в темницу как бродягу, приняли меня за вора, пытали меня как изменника, а когда Сестра короля прослышала, что чадо ее мертво, меня арестовали как убийцу.

А теперь посмотри на меня и на себя в городе-государстве Нигики, где никому из нас быть не хочется, да только никому из нас и идти некуда.

Знаю, что ты слышал ее показания. Так что же говорит могучая Соголон?

Говорит ли она, мол, не верьте ни единому слову, вылетающему изо рта Следопыта? Ни про мальца, ни про поиски, ни про Конгор, ни про Долинго, ни про то, кто умер, а кого спасли, ни про десять и еще девять дверей, ни про его так называемого друга Леопарда, ни про его так называемого милого с востока по имени Мосси (и было ли это хотя бы его именем, и были ли они хотя бы любовниками?). Или про его драгоценных детишек-минги, каких он не порождал. Не говорила ли она: «Не верьте ни единому слову, слетающему с уст этого Волчьего Глаза?»

Скажи мне.

Писатели никогда не создают выдающихся историй. Мы их находим. Так что спасибо всем и каждому, кто позволил мне вслушаться и за словами обнаружить целые миры. За громаднейшую поддержку, руководство, щедрость и порою слепую веру хотел бы поблагодарить мою кудесницу и литературного агента Эллен Левин; моего столь же чудесного редактора Джейка Моррисси; писателя, исследователя, сподвижника, большого друга и прекрасного человека Джеффа Беннетта; Джинн Диллинг Мартин, Клэр Макгиннис, Джофри Клоске и всех сотрудников «Риверхед»; Марту Каня-Форстнер, Киару Кент и всех остальных в «Даблдэй Канада»; Саймона Проссера из «Хэмиш Гамильтон»; отделение английского языка в Макалестер-Колледж; Роберта Маклина; всех, кто вел неустанную, а порой и неблагодарную исследовательскую и научную работу по африканской истории и мифологии, в том числе и крутых библиотекарей из Тимбукту; участника Фейсбук под ником Fab 5 Freddy за его пост, искрившийся миллионом идей; а еще Пабло Камачо за его совершенно сногсшибательную обложку. Моей матери разрешается прочесть в этой книге почти все, кроме двух страничек.