Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 118

И когда он подходит к ней и говорит: «У божественного Короля повсюду уши, сестра», – она в ответ спрашивает его, о каком Короле он говорит, мол, Лиссисоло не понимает, поскольку божественный Король – это их отец, что ныне с предками обитает. Смеясь над ним, Лиссисоло говорит: «Ты все тот же маленький мальчик на королевском ложе, что твердит: что мое, то мое, и что твое, то мое». Даже ненавидевшие Кваша Дара лорды и вожди понимали, что это неуважение к Королю. Король – это трон, а трон – это Король. Высмеиваешь одного – высмеиваешь и другого. Он бьет ее прямо по лицу, она отшатывается на тронном возвышении и только что не падает с него.

«А вот и твой принц-консорт из невесть каких земель», – говорит он калиндарскому принцу, что делает один шаг, раздумывает, что будет означать следующий шаг, и отступает.

«Думаешь, я не знаю, что ты у отца любимицей была? Думаешь, не знаю, что он готов был у меня член отрезать да заветным колдовством к тебе его приставить, только бы сделать из тебя то самое, кем ему хотелось меня видеть? Думаешь, я не знаю, дражайшая сестрица, обо всем ведьмачестве, какое ты пускала в ход, чтоб убедить этого величайшего и могущественнейшего из королей не отправлять тебя в сестринскую обитель и тем самым нарушить священный обычай богов, кому все мы служим, даже ты? Если даже я, Король, ваш Кваш Дара, должен склоняться пред волей богов, то почему ты не должна?» – говорит он своей сестре.

«Я служу тому, кто достоин служения», – говорит она.

«Вы слышали, достопочтенные придворные, вы слышали? Кажется, все короли и боги должны сделаться достойными служения принцессе Лиссисоло».

Лиссисоло, она просто пристально разглядывала своего братца. Этот мальчик смышленым никогда не был, но кто-то дал ему смышленый совет.

«Одним богам ведома моя душа».

«Тут мы согласны. Ведь мне, несомненно, твоя ведома. Но хватит разговоров, нам время за еду браться. Принесите сладких вин, крепких бульонов мясных, меда, молока с добавкой коровьей крови, как у речных племен, и пива».

Вот что, как люди говорят, происходит, люди, что в ссылке на юге. На большущий стол прямо перед троном прислужницы и прислужники приносят мясо всяких видов, всевозможные салаты и фрукты, ставят напитки в золотых чашах, серебряных, стеклянных и кожаных. И королевский стол, и каждый стол в огромном зале полны еды, питья и веселья. Ни единая чаша меда, вина или пива не должна опустеть, иначе раба побьют палками. На столах – баранина (сырая и приготовленная), говядина (такая же), цыплята, грифы и начиненные голуби. Хлеб, масло и мед. В воздухе резкий запах чеснока, лука, горчицы и перца.

Король сходит с трона и садится во главе королевского стола со своими главными военачальниками и советниками, дворянами и дворянками. Лиссисоло собирается уже сесть справа от него на три места ниже, где она всегда сидит, как вдруг он говорит: «Сестра, садись на том конце стола, ведь мы едина плоть. Кого ж еще мне хотелось бы видеть перед собой, когда я от мяса оторвусь?»

Все за каждым столом ждут, когда Король рукой махнет и все они примутся за еду. Хватают мясо, хватают фрукты, хватают печеный хлеб, хватают лепешки, просят медового вина и пива даро, а в это время гриоты играют на коре и барабанах, воспевая великого Кваша Дара, кто за год своего правления стал еще более велик. Король хватает куриную ножку, но не ест ее, он следит за сестрой. Потом он хлопает в ладоши, и двое мужчин с раздутыми от мышц руками и ногами обходят вокруг стола, неся покрытую тканью большую корзину. Затем Король поворачивается к сидящим с ним рядом и говорит мягко и тихонько, будто делится шуткой, предназначенной лишь для немногих ушей:

– Теперь послушайте меня. Я приготовил особые лакомства, оба они из благородных домов на юге. – И возвышает голос, говоря: – Тебе, сестра. Вот и нет злобы между нами, и мы снова на равных.

Двое мужчин снимают ткань, переворачивают корзину, и из нее выкатываются и падают на стол две окровавленные головы. Люди отпрянули, многие женщины закричали. Лиссисоло вздрогнула, но не так сильно, как на то Король надеялся, а потом просто сидела и смотрела на головы двух лордов из Южного Королевства, одну – старейшины, другую – вождя и советника Короля, на две отрубленные головы, что катились перед ней по столу. Женщины все еще кричали, и два лорда встали.

«Садитесь, прелестные мужи и дамы. Сидеть!»

Весь зал смолк. Кваш Дара встает и идет прямо к сестре. Хватает одну из голов за волосы и подносит к лицу. Глаза убитого по-прежнему открыты, коричневая кожа почти посинела, волосы густые и пушистые, а борода клоками, будто он ее выщипывал.

«Теперь этот, этот любитель мальчиков. Он ведь мальчиков любитель? Надо быть любителем мальчиков, чтобы думать, что моя сестра, принцесса, может стать Королем. Это каким же колдовством надо было его охмурить, чтоб втянуть в интриги и заговор, припоминаешь, эй, сестра? Прими несколько мудрых слов от твоего мудрого Короля. Тащишь мужчину в заговор, тащи в него и его жену, иначе она решит, что это заговор против нее. В следующий раз, как подхватишь эту заговорщицкую хворь, постарайся не заразить ею всех вокруг, сестра. Играем в баво».

Он роняет голову на стол, и Лиссисоло вздрагивает.

«Уберите ее от меня», – произносит он.

А теперь вот она, правда. Король все же боится убивать свою сестру, ведь если божественная кровь бежит в его жилах, значит, и в ее жилах та же должна течь, а кто ж решится убить порождение божье?

Он запирает ее в темницу с крысами громадными, как кошки. Лиссисоло не вопит и не рыдает. День за днем сидит она там, и ее кормят объедками с королевского стола, так, чтобы, даже если достается ей всего косточка или отбросы, она знала, откуда эти отбросы. Стражи привыкают забавляться над ней, но ее не трогают. Раз приносят ей ведро воды и говорят, мол, особая приправа делает воду превосходнейшей, а когда ставят ведро, она видит, что в нем крыса плавает. Оборачивается она и говорит: «У меня в лохани тоже приправа особая», – и выплескивает на них свою мочу. Два стража бросаются к прутьям, а она говорит им: «Доберетесь до меня – станете теми, кто осмеливается коснуться божественной плоти».

Лиссисоло не знает, что проводит в темнице десять и еще четыре дня. Навестить ее является брат в красных одеждах и белой чалме, на которую он корону надел. Стульев в темнице нет, и страж колеблется, когда Кваш Дара жестом приказывает ему стать по-ослиному на четвереньки, чтоб Король мог сесть ему на спину.

«Я скучаю по тебе, сестра», – говорит он.

«Я тоже по себе скучаю», – она ему в ответ. Как всегда, слишком умна, а вот не хватает ума понять, когда прикрутить фитиль, чтоб не сиять слишком ярко рядом с мужчиной, пусть мужчина и ее брат.

«Рознь между нами есть, – говорит он ей, – и будет, сестра. Таково уж свойство крови, зато, когда нагрянет беда, когда бедствие нагрянет, когда пойдут лишь плохие вести, непременно должен я отстаивать свою кровь. Даже если она предала меня, моя скорбь – ее скорбь».

«Нет у тебя никакого доказательства, что я предавала тебя».