Код человеческий - читать онлайн книгу. Автор: Иван Беденко cтр.№ 69

Кремов для себя отметил, что нужно обязательно покопаться в загадочной истории трапперов, если получится вернуться в Защекинск, выяснить судьбу этого прекрасного народа и ее связь с «кубанью».

Игорь все пытался добраться до дроздовских бумаг, но изматывающая работа в пустоши и полное растворение в мечеткинском быте не оставляли им шансов. Может, теперь пора?

Ребенком он сгорел бы от любопытства, но сейчас пиратский сверток серой бумаги совершенно не воодушевлял. Там были карты, описание путевых точек, дневники. Бесполезное наследие почившего психа, до Солнечного-то не добраться. Трапперам Кремов верил. Однако все равно следовало покорпеть над свертком хотя бы из уважения ко времени, потраченному на его добычу.

Дроздов не впихнул в сверток ничего случайного. Каждая бумажка служила общей цели – дать представление о безопасном посещении Солнечного. Указаний на золото, о котором говорил Матвей в «Роднике», или на что-то подобное карты не содержали, но самая подробная из них помечала продуктовый склад, оружейку и «запретные зоны с тварями». Дроздовские предостережения и указания пришлись бы кстати, свершись Большая Экспедиция.

Петруха застыл у куста шиповника. Динамика позы, с занесенной для очередного шага ногой и подвисшим в «полупозиции» арбалетом, придавала картине живописности и драматизма. В голове Игоря мелькнуло восхищение умением трапперов вот так, мгновенно, настораживаться.

«Ужин», – предположил Кремов и не ошибся. Брат, не сводя глаз с чего-то за кустами, медленно выровнялся, довел приклад до плеча, прицелился и спустил курок. Легкий щелчок, почти совпавший со свистом тетивы. А затем послышались ритмичные удары и громкий шелест треплемых листьев. Петруха довольно крякнул.

– Не зря мамка котелок начищала! – воскликнул он, обернувшись к Игорю. – Теперь шулюм будет!

В траве рядом с пучком молодых веток шиповника еще подрагивал в конвульсиях кролик. Стрела вошла глубоко, но крови вылилось немного.

– Этого добра сейчас навалом, – кивнул на добычу младший Нетреба, – не особенно трудно разжиться мясом в пути. Просто посматривай по сторонам, и когда заприметишь какое-то мельтешение – навостряйся. Дед называет это ленивой охотой, только осенью прокатывает, в остальное время нужно попотеть.

Разделывая тушку, он продолжал наставлять Игоря о нюансах кроличьих повадок. Выходило не слишком трудное занятие: заметь, прицелься, попади.

Петруха учил Кремова пользоваться арбалетом, который среди самих трапперов считался забавой. «Понимаешь, – объяснял он, поглаживая деревянное ложе, – это такая вечная штука: чинится на коленке, срабатывает тихо, стрелы опять же, не пули – можно несколько раз заправлять, а если приключилось с ней чего – и починить невелика наука. Чтоб зверь не унес стрелу, ее желательно ядом помазать. Если без яда, то даже заяц утащит иной раз, замучаешься искать потом заразу! Я б и с ружжа тебя научил, но дед почему-то только на арбалет просил налегать».

Игорь старался. Первый подстреленный заяц не заставил долго ждать, а уж готовил его Кремов уверенно – сказалась походная школа.

Ночью они с Петрухой не спали подолгу. Брат любил с ним поговорить. Слушал о Мегаполисе, отвечал на вопросы.

Игорь отмечал про себя, что новое поколение трапперов не похоже на предыдущее. Молодые самостоятельнее, обособленнее. Они уже вряд ли станут тщательно выбирать спутников жизни, да и вообще, жизни ли? Может, масштабы скукожатся до месяца, ночи? И никто не осудит за легкомыслие, за зряшную потерю невинности. Одно пока не менялось – серьезное отношение к страшным преданиям о вурдалаке.

До кошмарной ночи Игорь слышал легенды о защекинском вурдалаке не раз. Раньше они, леденящие кровь, пользовались популярностью и в Мегаполисе. Таинственное существо «на самом деле» пожирало припозднившихся прохожих на пустынных городских улицах. Вурдалак появлялся из ниоткуда и, будто бы зная о слабостях добычи, наносил неотразимый удар в самое уязвимое место. Дурной славой пользовались районы «Победителя», заброшенного заводского стадиона и, конечно, парка и свалки. На вурдалака молва списывала всех пропавших без вести, убитых особенно жестоким способом, когда убийц не находили, умственные помешательства и прочие жуткие случаи.

В общежитии Улья маленький Кремов с замиранием сердца ловил каждое слово старшекурсников, травивших страшилки об очередной жертве. Завернувшись в одеяла, ребята судачили о природе убийцы, о методах борьбы с ним и никогда о том, реален ли вурдалак на самом деле. Конечно реален. Поговаривали, будто на местах преступлений изредка оставались такие жуткие, «не человечьи» психоследы, что матерые Нервы уходили после них в затяжные хижэклуровые запои, а кое-кто и до хлопка «донюхивался».

Взрослея, Игорь все реже сталкивался с вурдалачьей темой, пока она совсем не развеялась, а если память подбрасывала образы детства, вурдалак представал уже сказочным персонажем. Легендарному чудовищу не нашлось места в каменных джунглях: не смогло оно бороться на равных с элементарной бытовухой, жаждой наживы, стремлением к богатству, захватившими умы людей целиком. Убивай он тысячами, все равно в лучшем случае пробился бы на какой-нибудь желтый телеканал в заштатную передачку «Вы не поверите!» или в криминальные новости. Может, сделали бы из него объект массмедиа, продавали брелки и наклейки с изображением клыков, но даже в этом случае вурдалак стал бы одним из миллиона образов, которыми потчуют публику изо дня в день ради рейтингов.

Однако здесь, в Мечетке, вурдалак пользовался прежним авторитетом, что в немалой степени удивляло Игоря. «При чем здесь Мечетка? – рассуждал он. – Видимо, как и любое порождение моды, вампирская тема дошла до провинции с огромным запозданием, да еще и „забальзамировалась“ в неторопливом сельском быте, сделавшись частью вечерних пугалок».

Можно было бы списать тему в фольклор окончательно, если бы не запах того самого страха, заставлявшего почти поверить в реальность вурдалака. О нем с содроганием и всей серьезностью говорили опытные трапперы и даже старики, шутки не дозволялись, а детям с раннего возраста внушалось: вурдалак – смертельная опасность. Причем возникнуть он мог преимущественно в городе или его окрестностях, вселившись в кого угодно.

Не значит ли это, что город – табу для траппера?! Интересненько.

Люди существа общественные. Человек не сможет развиваться, не взаимодействуя с себе подобными. Понимание этого заложено в каждом младенце, ведь даже появление на свет – результат ответственного труда множества людей. Папа и мама решили дать человечку жизнь, доктор принимает роды, няня ухаживает за малышом, учитель учит в школе, государство включает в социальную матрицу. Все работают в связке, и это очерчивает круг людей перед всеми остальными существами и явлениями вселенной. «Человек – значит, мой брат» – основа, на которой зиждется будущее общества. Любые эпохальные достижения круга достигнуты совместными усилиями его членов, где человек – элементарная базисная единица колоссальной по размерам живой материи.