Давай надеяться на лучшее - читать онлайн книгу. Автор: Каролина Сеттерваль cтр.№ 39

Музыка в помещении звучит так громко, что мне трудно расслышать, что мне говорят друзья. Мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь убавил громкость. Разве не предполагается, что люди будут разговаривать друг с другом? Я изворачиваюсь изо всех сил, подыгрываю и на ходу импровизирую в процессе разговора. По большей части разговоры касаются Ивана и моего нового положения в родительской роли. Все в один голос утверждают, что Иван такой хорошенький на тех фотографиях, которые они видели. Похоже, он такой веселый и милый. Я подтверждаю, не углубляясь в тему. Не хочу сейчас думать об Иване. Напротив, я делаю все возможное, чтобы не думать о нем. Расспрашиваю остальных гостей, что они делали после забега на пони. Как прошла школа по приготовлению напитков? Какие процедуры они выбрали в СПА? Когда тема исчерпана, я движусь дальше, твердо решив переговорить с максимальным количеством людей, пока не настала пора ехать домой. Я слишком быстро перехожу от одного к другому, не нахожу сил задерживаться на каком-то разговоре. Даже не помню точно, как это – болтать с друзьями, да и о чем мы вообще говорили. Все мои мысли дома, с тобой и Иваном. Фоновая музыка грохочет слишком громко. Моя улыбка не искренняя.

Внезапно рядом со мной возникает моя подруга. Я сама ощущаю, как я, просияв, расслабляюсь. Моя лучшая подруга, моя тихая гавань, в которой я хотела бы отдохнуть. Я обнимаю ее и говорю, что я так скучала по ней. Она тоже обнимает меня и говорит, что должна показать мне эсэмэску, она от тебя и пришла только что.

«Привет! Если ты поблизости от Каролины, попроси ее позвонить мне. Ничего страшного, просто тут кое-что с Иваном. Обнимаю. Аксель».

Я возвращаю подруге телефон. Понимаю, что мой собственный лежит в кармане куртки, которую я повесила у входа. Как я могла быть такой дурой? Как давно я здесь нахожусь – вне доступа для тебя? Что там могло произойти у вас дома, если ты, не дозвонившись до меня, посылаешь эсэмэску моей подруге? Я идиотка. Не говоря ни слова, я разворачиваюсь, хватаю куртку и выбегаю из помещения, сбегаю по лестнице, вверх по которой вбежала сорок пять минут назад. Звоню тебе по дороге, ты не отвечаешь, я впадаю в панику. Мне нужно домой. Я не могу остаться на вечеринке, все испорчено, мне все равно не было весело. Ошибкой было вообще прийти сюда. Я ужасная мать, что вообще попробовала отправиться на вечеринку. Мне так стыдно, что слезы текут у меня из глаз, когда я, остановившись перед домом, машу рукой, подзывая такси. Выпалив свой адрес, я прошу водителя ехать как можно быстрее. Поясняю, что ситуация критическая.

Когда мы переезжаем мост Сканстульсбрун по пути в сторону Эншеде, домой к тебе и Ивану, я посылаю тебе эсэсмэску, что будут дома через пять минут. Прошу прощения за то, что уехала. Когда мы въезжаем на нашу улицу, я получаю ответ от тебя.

«Черт, прости, он заснул. Тут был небольшой кризис, когда он отказался сосать из бутылочки, но все утряслось. Все спокойно. Может быть, вернешься? Прости, что потревожил тебя!»

Расплатившись с таксистом, я вхожу в свой подъезд. Ни единая клеточка меня не желает вернуться на вечеринку. Я сожалею, что пошла туда. Более того: мне стыдно, что я пошла туда. Стыдно, что оставила тебя дома с Иваном, который явно не был к этому готов. Стыдно перед друзьями, что я появилась в таком нервическом состоянии, провела на празднике сорок пять минут и уехала, что я теперь стала той сумасшедшей мамочкой, которая не в состоянии оторваться от своего ребенка. Мне становится еще более стыдно, когда я понимаю, что даже не успела поздороваться с главным действующим лицом вечеринки – подругой, которая собирается замуж и которую я прежде всего должна была найти в толпе. Со стыдом в груди и парадоксальной легкостью во всем теле, я открываю входную дверь и на цыпочках проскальзываю в квартиру, домой. Решаю отныне избегать подобных ситуаций. Все равно ничего хорошего не получается. Ни для тебя, ни для Ивана, ни для меня. С таким же успехом можно сразу капитулировать и остаться дома.

Прокравшись в гостиную, я нахожу тебя полулежащим на диване. На коленях у тебя компьютер, на подлокотнике дивана рядом с тобой – стакан колы. В коконе-гнездышке рядом с тобой спит наш сын. Он спит совершенно тихо, лежа на спине, подняв вверх подбородок, – кажется, даже улыбается во сне. Когда я приближаюсь, бесшумно ступая босиком на цыпочках по полу гостиной, ты поднимаешь глаза. По твоему взгляду я вижу, что ты пытаешься как можно скорее понять, в каком я настроении – сержусь ли, огорчена ли, выяснить, будет ли сегодня очередная ссора. Но я не сержусь и не огорчена. Я мечтаю лишь сесть к тебе на колени, уткнуться лицом тебе в шею, вдохнуть твой запах, смотреть на нашего спящего ребенка и никогда больше не покидать вас. Так я и поступаю. Ты раскрываешь мне объятия и принимаешь меня в лоно семьи.

Не могу точно сказать, когда это случилось, но в последнюю неделю мне удавалось многое делать самостоятельно. Я выносила мусор, открывала почту, заполняла и разбирала посудомойку. Ходила в магазин и готовила еду Ивану. Под «приготовлением еды» я имею в виду, что я разогревала баночки со спагетти и мясным фаршем для малышей – единственной едой, которую он признает, помимо грудного молока – однако это не так уж и мало. Уже что-то. Уже шаг вперед. Подруги больше не находятся рядом со мной круглосуточно, обычно я одна утром и во второй половине дня, но около четырех-пяти появляется очередной дежурный – брат, мама или подруга. Самостоятельно приготовить ужин или пережить целый вечер в одиночестве – на такое я пока даже не покушалась и не жду, когда этот день настанет. Лучше бы все так и продолжалось всегда.

Машину нам придется продавать. Только через некоторое время после того, как я додумала эту мысль до конца, приняла решение продать машину, до меня дошло, что я до сих пор использую формулировки со словом «мы» – наш, нас. Это наша машина, и мы будем ее продавать. Мы пришли к этому совместно, когда я, при физическом отсутствии тебя, обсуждала этот вопрос с тобой в своей голове. Мы пришли к тому, что немыслимо, чтобы я платила за нее те суммы, которые уходят на платную парковку, налоги, въезд в центр города ^[6], бензин и еще бог знает что, когда все эти расходы я должна нести одна. Кто знает, смогу ли я работать на полную ставку, когда вернусь на работу? Кто знает, когда это вообще произойдет? Кто знает, какие у меня будут доходы? Кто знает, во что это обойдется – в одиночку воспитывать ребенка и оплачивать все хозяйственные расходы из одной зарплаты? Не знаю. И не хочу знать. Кроме того, отныне я буду редко пользоваться машиной. Все равно я не решусь ехать с плачущим Иваном на заднем сиденье, когда ты не сидишь рядом и не утешаешь его. С Иваном в коляске я не поеду одна на машине в торговый центр, чтобы отовариться на всю неделю. Машина станет головной болью, дополнительной статьей расхода, а не вспомогательным средством.

Вот так мы с тобой обсуждали этот вопрос сегодня ночью у меня в голове и довольно быстро пришли к единому мнению, что единственно правильное решение – продать машину. Теперь ты не возражаешь мне, как это бывало при жизни. Ты часто соглашаешься со мной, считая, что я придумываю оптимальные решения. Осталось только сообразить, как написать объявление. И как описать нашу машину. Сколько за нее спросить, когда ее сфотографировать и как у меня хватит сил принимать звонки и визитеров, которые захотят прийти, чтобы на нее посмотреть.