Капкан для крестоносца - читать онлайн книгу. Автор: Шэрон Кей Пенман cтр.№ 75

Канцлер закусил нижнюю губу: ему подумалось, что прежде Ричард даже представить себе не мог, как действовать по чьему-то принуждению.

– Мне кажется, ты встретил это возмутительное требование как никогда достойно, – произнес Гийом после затянувшегося молчания. – Пока мы выигрываем войну, ничего не значит проиграть ту или другую битву.

Ричард так резко остановился и вперил в Лоншана такой яростный взгляд, что канцлер против воли вздрогнул, хотя и понимал, что королевский гнев направлен не на него.

– Черт побери, Гийом! Еще как значит!

* * *

Губерт Вальтер и Уильям де Сен-Мер-Эглиз совершили путешествие так быстро, что уже через двадцать дней были в Лондоне. Они приехали даже раньше аббатов из Боксли и Робертсбриджа, хотя те и отбыли из Шпейера двумя днями ранее, и поэтому именно им выпала радость поведать королеве о блестящем выступлении ее сына перед имперским сеймом. Затем Губерт и Уильям сели с Алиенорой обедать в большом зале ее апартаментов в Тауэре. Свободные от ограничений великого поста, повара королевы приготовили изысканное угощение. Поскольку с Пасхи открывался сезон охоты, стол государыни украшала жареная оленина, равно как жаркое из ягненка, пирог из каплуна, щавелевый суп с добавлением инжира и фиников, а также горчица из Ломбардии. Слух гостей услаждали арфа и еще один звук, который придворные Алиеноры очень редко слышали в минувшие месяцы: ее смех.

– Не будь ему судьбой предначертано править, из твоего сына вышел бы превосходный законник, – с улыбкой заметил Губерт. – Он последовательно разобрал каждое выдвинутое против него обвинение и опроверг их, выставив напоказ всю их лживость. Ты бы гордилась им, госпожа. Воистину, то был один из лучших его часов.

– Должно быть, это была воистину блестящая защита, раз даже Генрих вынужден был отступить, – сказала Алиенора, улыбнувшись в ответ. – Сегодня вы с Уильямом поднесли мне самый дорогой из всех даров – надежду.

Затем королева воздала должное стоявшему перед ней на блюде пирогу с каплуном, но мысли ее витали далеко – она обдумывала все, чем поделились с ней сегодня епископ и декан.

Уильям Бривер, единственный из присутствующих в городе юстициаров, стал рассказывать Губерту Вальтеру и Уильяму де Сен-Мер-Эглизу о том, что восстание Джона развивается не так, как принц рассчитывал. Его вторжение с флотом наемных фламандских кораблей не осуществилось, потому как Алиенора созвала ополчение на юго-востоке.

– Тогда граф Мортенский высадился с одними своими силами, разместил в захваченных им в прошлом году замках гарнизоны из валлийских рутье, а сам посмел заявиться в Лондон и потребовать от юстициаров присягнуть ему на верность, поскольку король Ричард якобы мертв. Мы, понятно, отказались, и он вернулся в замок Виндзор, который ныне осаждают Вильгельм Маршал и архиепископ Руанский, епископ Даремский тем временем обложил его замок в Тикхилле.

Алиенора внимала Бриверу лишь вполуха. Каплун был жирным, корочка у пирога сочной и ароматной, но королева даже не замечала, что именно ест.

– Генрих не тот человек, который легко выпустит из рук добычу, – задумчиво произнесла она, отложив нож. – И триумф Ричарда не отменяет того факта, что он остается во власти императора. И что бы тот сейчас не говорил, я никогда не поверю, что он удовольствуется военной помощью во время своей сицилийской кампании. Сдается мне, чтобы вызволить моего сына, нам предстоит уплатить изрядный выкуп.

Обведя высокий стол взглядом, она увидела, что епископ, декан и Уильям Бривер согласно кивают.

– А это означает, что нам нужно перемирие с Джоном.

Бривер повернулся на стуле так резко, что расплескал вино на скатерть.

– Но мадам, мы вот-вот возьмем Виндзор!

– Если мы хотим собрать деньги на выкуп, то не можем и дальше тратить огромные суммы на осаду Виндзора и Тикхилла. И если затребованный выкуп будет так велик, что нам не обойтись без дополнительного налога, то как мы сможем удержать народ от волнений? Ничего не удастся собрать, если в королевстве нет мира, пусть даже мира временного.

Бривер в отчаянии взирал на нее: у него не было сомнений, что дай достаточно времени, они возьмут и Виндзор и Тикхилл. Ему подумалось, не материнское ли чувство влияет на решения королевы? Ведь Джон как-никак ее сын. Но высказать свои подозрения вслух юстициар не осмелился, поэтому посмотрел на клириков: не окажутся ли они смелее. Его ждало разочарование.

– Полагаю, ты права, госпожа, – сказал Губерт. – Нам следует в первую очередь позаботиться о свободе Ричарда, и даже если ради этого придется пойти на не самую приятную сделку, то так тому и быть.

Ответ Губерта успокоил Алиенору – она понимала, что не все юстициары и члены совета согласятся с ней, и поддержка епископа Солсберийского – а вскоре архиепископа Кентерберийского – окажется весьма кстати.

– Как повел себя Ричард, узнав от аббатов про сговор Джона с французским королем? – спросила она.

Губерт усмехнулся:

– Мой братец Джон не из тех, кто способен завоевать королевство, были его слова, достаточно кому-нибудь оказать хотя бы малейшее сопротивление.

За высоким столом послышался смех. Глаза Алиеноры блестели задорным зеленым огоньком.

– Мне думается, этот ответ следует распространить как можно шире, – заявила она с холодной улыбкой, из которой Уильям Бривер сделал следующий вывод: он мог по-прежнему не соглашаться с ней, но больше не подозревал, что материнские чувства уводят ее в сторону.

После того как подали последнюю смену блюд, состоявшую из пропитанных медом вафель и засахаренных фруктов, Алиенора дала своим гостям время полакомиться, прежде чем выкладывать плохие новости.

– Мне бы очень хотелось сообщить, что французскому королю сопутствует успех не больший чем Джону. Но увы, это не так. Филипп вкупе с графом Фландрским проник далеко вглубь Нормандии. Он установил контроль над Вексеном, а теперь в его руках еще Жизор и Нофль.

Оба клирика охнули; им хотелось узнать, как удалось Филиппу взять Жизор, один из самых сильных замков Ричарда в Нормандии. Ответ Алиеноры приводил в оцепенение, вызывая к жизни пугающий призрак измены.

– Прискорбно говорить, – сказала она мрачно, – но кастелян Жизора Жильбер де Васкейль предал моего сына, доверившего ему этот пост, и сдал Жизор и Нофль Филиппу, не оказав ни малейшего сопротивления.

Губерт, не только церковник, но и воин, изрыгнул такое заковыристое ругательство, что его сам Ричард не постыдился бы. Но в отличие от Ричарда прелат сразу же извинился за свою несдержанность.

– Что может быть позорнее, чем предать своего сеньора, зная, что тот томится в плену в Германии? Наверняка в аду есть специальный круг для таких вот мерзких себялюбцев.

– К тому же падение Жизора обескуражило тех, кто в ином случае выказал бы больше готовности драться. – Губы Алиеноры сложились в твердую линию. – Иные из лордов, включая троих из тех, кто сражался вместе с моим сыном в Святой земле, дали согласие на проход войска Филиппа через свои владения. В их числе Жофре, граф Першский, муж моей внучки Рихенцы.