Капкан для крестоносца - читать онлайн книгу. Автор: Шэрон Кей Пенман cтр.№ 111

– Да, Отто, это так, – неохотно признал Ричард. – Генрик у императора покуда не в чести. Понимаете, ребята, ваш брат увел свою невесту прямо из-под носа у Генриха.

Вильгельм пришел в недоумение, зато Отто рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что он все-таки сумел жениться на Агнесе? Я думал, что император запретил этот брак.

– Запретить-то запретил. Да только девчушка восемнадцати лет, имеющая голову на плечах, его перехитрила.

Видя, что Вильгельм ничего не понимает, Ричард пояснил, что Генрих с детства был помолвлен с Агнесой, единственной дочерью Конрада, графом Рейнского палатината, дяди Генриха. Только его суженая, сама того не ведая, стала причиной раздора между отцом мальчишек и Гогенштауфенов.

– Генрих хотел выдать Агнесу за Людвига, герцога Баварского. Хоть она и упиралась, но со временем смирилась бы. Но потом Генрих получил предложение от французского короля. Филипп заставил своих ручных баронов и епископов признать незаконным его союз с несчастной Ингеборгой. Вы ведь про нее наслышаны?

Когда оба паренька кивнули, Ричард расхохотался: если даже дети вроде Вильгельма в курсе матримониальных дел Филиппа, ему никогда не замять скандал.

– Так вот, оказавшись снова свободен, он принялся выбирать себе новую невесту, и положил глаз на Агнесу. Не уверен, что Генрих дал бы свое согласие – ему ни к чему давать Филиппу хоть какое-то право на Палатинат. Но это брачное предложение вселило страх в мать Агнесы. Она спросила дочь, желает ли та выйти за французского короля, а та наотрез отказалась, заявив, что не выйдет за мужчину, столь бесчеловечно обошедшегося с Ингеборгой. Стоило ей признаться по секрету, что замуж она согласна идти только за Генрика, ее мать принялась действовать.

Он посмотрел на Алиенору и улыбнулся.

– Не знай я достоверно, что это не так, принял бы ее за твою родственницу, матушка, – сказал король. – Стоило ее мужу уехать, она послала весточку Генрику и пригласила его в их замок Шталек, где Генрик с Агнесой быстренько обвенчались. Конрад, узнав об этом, не обрадовался, а Генрих был просто в ярости. Но когда император потребовал от дяди признать брак незаконным, тот воспротивился, заявив, что не желает навлекать бесчестье на свою дочь.

Отто порадовался за брата, так как знал, как сильно тот хотел жениться на Агнесе. Но поежился при мысли, что Генрик стал объектом холодного беспощадного императорского гнева.

– Как думаешь, дядя, Генрих со временем смирится с этим браком? – спросил парень.

– Поначалу он решил обвинить в нем меня. – Сам Ричард рассмеялся, но Алиенора и архиепископ посерьезнели, подумав, не этот ли злосчастный союз стал причиной неожиданной задержки с освобождением. Но следующие слова короля их несколько успокоили. – Впрочем, теперь, когда Конрад встал на сторону молодых, Генрих не в силах ничего поделать. Затем он и собрал в Вюрцбурге имперский сейм – чтобы обсудить этот вопрос. Сдается мне, достаточно велик шанс, что император вынужден будет скрепя сердце принять этот брак.

Послышался тихий стук в дверь, напомнив им, что не они одни желают засвидетельствовать почтение королю. Государь кивнул Моргану, тот пересек комнату и впустил следующую группу. Ричард был рад видеть Уильяма де Сен-Мер-Эглиза, который заверил его, что и Губерт Вальтер собирался приехать, но поскольку король назначил его главным юстициаром, государственные нужды вынудили его остаться в Англии. Алиенора подозвала к себе смуглого красивого юношу лет семнадцати, представив его как Фернандо, брата Беренгарии. Когда Ричард поблагодарил его за согласие стать заложником, парень ухмыльнулся и сказал, что рад был ускользнуть из-под вечного надзора отца и старшего брата. Король не брался определить, чем вызвана такая беззаботность: молодостью или характером – Беренгария упоминала, что Фернандо у них в семье вроде шута, острит и веселится без удержу.

Ричарду было ненавистно любого обрекать на судьбу заложника в лапах у Генриха, но одно дело, когда речь шла о закаленных воинах вроде Роберта де Тернхема, только что вошедшего в палаты, или Роберта Харгрейва, одного из двадцатки, сопровождавшей его в ад и обратно. А вот видеть невинную браваду юнцов, вроде Фернандо, Отто или Вильгельма, было куда больнее. Он часто напоминал себе, что выдача заложников – это составная часть всякого договорного процесса, гарантия правильного поведения и исполнения условий, но на сердце было тяжело, потому как Генрих не признавал никакой морали.

Поздоровавшись с аббатом из Кройленда, Ричард заметил человека, прислонившегося к стене близ двери и наблюдающего за суматохой со скучающей миной зрителя рождественского представления. Протолкавшись через кольцо обступивших его людей, король остановился перед кузеном.

– С чего это ты прячешься тут в тени? – спросил он. – Ведь ты всегда первый лезешь в пролом.

Андре пожал плечами:

– Я знал, что ты ведь спросишь, с чего это меня занесло не куда-нибудь, а в Германию, да еще посреди зимы. И пытался придумать убедительный ответ.

– Если у тебя есть важная причина посетить Германию, мне будет очень любопытно услышать о ней.

Они обнялись и оба к взаимному смущению обнаружили, что на глаза навернулись слезы. Андре попытался взять курс прочь от опасных рифов эмоций в более спокойные воды сарказма, светской беседы и легкомыслия, и выдавил хрипло:

– Видишь, что бывает, когда меня нет рядом, чтобы выручить тебя из беды?

– Обещаю, что научу тебя, как будет «я ведь так и говорил» по-немецки, – заверил его Ричард, и друзья рассмеялись, снова почувствовав себя в своей тарелке.

Алиенора следовала за сыном, как всегда удивляясь мужской неспособности общаться на языке сердца. «Однажды, надеюсь, я пойму, почему сильный пол видит в чувстве злейшего врага, – сухо заметила она. – Вот только сомневаюсь, что доживу до этого момента». Королева очень обрадовалась, когда Ричард обнял ее за плечи – ей очень требовалось осязаемое доказательство его присутствия после долгих месяцев страха, что больше им уже не встретиться.

– Ричард, ты не думаешь, что брак Генрика стал причиной, по которой Генрих отложил твое освобождение?

– Не исключаю, матушка. Он мог таким образом наказать меня. А быть может, просто решил потомить еще немного. Генриху нравится причинять страдания. Не удивлюсь, если у него припасен для нас еще какой-нибудь неприятный сюрприз.

На секунду перед мысленным взором Ричарда предстал замок Трифельс и, опустив глаза на мать, он понял, что и та думает про эту мрачную тюрьму. За время разлуки королева зримо состарилась, и он подозревал, что в этих морщинах на лбу и темных мешках под глазами виноват прежде всего этот последний год. Ричард всегда восхищался ее силой, гибкостью и невероятной способностью отделять зерна от плевел. Теперь же взирал и с неким восторженным благоговением, думая о том, что пришлось ей пережить в бытность узницей у его отца, не имея надежды когда-нибудь обрести свободу. Неудивительно, что сразу после своего избавления она объявила амнистию для всех сидящих в английских тюрьмах. Алиенора заявила, что заключение пагубно для человека, а свобода влечет в высшей степени радостное обновление духа. Подумав, что в те долгие месяцы, пока он томился во власти Генриха, его мать тоже была пленницей, король обнял ее снова, очень бережно, потому что она казалась пугающе хрупкой.