Месть сыновей викинга - читать онлайн книгу. Автор: Лассе Хольм cтр.№ 7

Сигурд Змееглазый резко вскочил, и, когда он уставился на меня, я заметил, что у него словно вытек левый зрачок, оставив на зеленой радужной оболочке черный след, похожий на змею. Видимо, эта особенность внешности и обеспечила ему его прозвище.

– Не надо вламываться сюда и попрекать меня тем, что случилось с твоей родной деревней и ее населением.

– Тевринтон – не моя родная деревня, и я не знаком ни с одним из ее жителей.

Хастейн рассмеялся за моей спиной.

– Он и мне пытался это втолковать. Да только он так пялился на девчонку, будто влюблен в нее много лет.

– Что за девчонка?

Хастейн описал овальное лицо Беллы, пухлые губы, изящные черты и большие синие глаза, что сияли как звезды. Правда, он использовал более вульгарную лексику.

– Она девственница? – спросил Сигурд Змееглазый.

Я снова удивился интересу, проявляемому скандинавами к теме девственности, но на этот раз промолчал.

– Бьёрн поручил Ильве разузнать это, – ответил Хастейн. – И если окажется, что нет, он обещал отдать девку мне.

Сигурд Змееглазый обнажил идеальные зубы в благосклонной улыбке, словно разгадал намерения Хастейна, которые тот пытался скрыть.

– Твою подружку наверняка оставят в покое. Мало что волнует меня меньше, чем английские девчонки. И все же как предводитель войска и ярл я обязан на нее посмотреть. Ибо она находится под моей ответственностью.

Очередным взмахом руки Сигурд Змееглазый дал понять, что беседа окончена. И, словно чтобы компенсировать невероятное терпение, проявленное им по отношению ко мне, он решил завершить аудиенцию угрозой:

– Проваливай, пока я не снес тебе голову, Рольф Дерзец!

Хастейн лежал на узкой кровати, сколоченной из березовых стволов, между которыми был натянут широкий кусок кожи. Я лежал на земле, связанный по рукам и ногам. Свет от костров слабо освещал нас, просачиваясь сквозь толстое льняное полотно палатки. Шум и крики смолкли. Лагерь успокоился на ночь.

– Ты прекрасно показал себя в общении с Сигурдом Змееглазым, – заметил Хастейн. – Ему часто приходится объяснять одно и то же по несколько раз, но ты, наверное, и сам это заметил.

– Возможно.

– Но ты умело скрыл это, что лучше всего. Ибо ярл Сигурд заслуживает уважения. На поле боя он бьется за пятерых, а его мужества хватит и на десятерых. Если хочешь знать правду, скажу, что на самом деле стереть с лица земли вашу деревушку приказал его второй брат, Ивар Бескостный.

– И где сам этот Ивар Бескостный?

– Он еще не прибыл сюда.

– Но он настолько могущественный, что заставляет всех подчиняться даже в свое отсутствие?

Молчаливый кивок подтвердил мое предположение.

– Если Бьёрна прозвали Железнобоким за неуязвимость, – продолжал я рассуждать, – а Сигурда – Змееглазым благодаря его глазу, наверное, Ивар заслужил эпитет «бескостный» по причине отсутствия какой-то конечности?

Улыбка Хастейна никогда не заставляла себя долго ждать. С этим незлобивым парнем было приятно общаться. Кажется, он проникся ко мне той же симпатией, что и я невольно почувствовал к нему.

– У Ивара Бескостного все конечности на месте, и они будут подлиннее, чем у многих. Но он редко спускается с лошади – возможно, потому его так и прозвали. Это воин ростом с башню, с рыжей бородой и ледяным взглядом. Никто не смеет задавать ему лишние вопросы. А вот почему их младшего брата Хальфдана прозвали «Белой Рубахой» ^[3], я знаю точно: он моется каждый день и меняет рубаху почти так же часто. Во время военных походов он обязательно берет с собой помощника исключительно для того, чтобы тот стирал ему одежду и брил его.

Из этих слов я сделал вывод – раз привычка дала прозвище, значит, ежедневное мытье было скандинавам в диковинку, несмотря на то что они выглядели гораздо опрятнее моих соотечественников. Вряд ли прошло больше недели с того момента, как Хастейн принимал ванну.

– А у тебя есть прозвище? – полюбопытствовал я.

Он с досадой покачал головой.

– Наличие прозвища не зависит от воли человека. Им наделяют окружающие, и его надо чем-то заслужить. Вот как ты.

– А разве у меня уже есть прозвище?

– Разве ты не слышал, как Сигурд Змееглазый назвал тебя Рольфом Дерзецом?

От меня не укрылась зависть Хастейна, замаскированная улыбкой. Видимо, сражаясь и грабя на протяжении многих лет, он не удостоился чести, какую оказали мне после нескольких минут беседы.

– Сигурд и два его брата родились с разницей в три года, – продолжал Хастейн. – Их отец Рагнар Лодброк часто отправлялся в походы, когда они были еще маленькими, и нередко отсутствовал по несколько зим подряд. Сигурд Змееглазый – средний брат, ему 22 года. Ивар Бескостный – старший, ему – 25. Хальфдану Витсерку – всего 18.

– А как же Бьёрн Железнобокий? Сигурд и его назвал братом.

– Он их сводный брат. Мать Бьёрна Железнобокого не королевской крови. Иначе он непременно стал бы предводителем войска. Но Бьёрн был зачат женщиной, не имеющей статуса, поэтому он не может руководить воинами. К тому же Бьёрну Железнобокому почти 40 лет.

То, что Железнобокий жил необычайно долго для активного воина, мне было безразлично. А вот прозвище Лодброк ^[4] показалось самым странным из всех, которые я слышал. И потому я рискнул поинтересоваться, почему отца четырех братьев так назвали.

– Конечно, потому что он носил кожаные штаны. И кожаную куртку, которую никогда не снимал. – Хастейн возмутился: – Ты не мог не слышать о Рагнаре Лодброке! Это самый известный дан в мире!

– Я совершенно ничего не знаю о вашем мире.

– Думаю, ты знаешь гораздо больше, чем хочешь показать. – Он вновь рассмеялся. – И все же я расскажу тебе о Рагнаре, ибо происхождение человека столь же важно, как и его имя.

Повествовательный пыл Хастейна слегка удивил меня. Но вскоре я понял, что скандинавы – усердные рассказчики, и что у них в запасе есть немало историй, которые они не преминут поведать любому, стоит проявить интерес.

– Рагнар Лодброк родился у одной из многочисленных любовниц короля Сигурда Кольцо, – приступил мой собеседник к повествованию, – который вел происхождение от самого Одина, а потому Рагнару была оказана двойная честь, когда король признал свое отцовство и усадил его к себе на колени перед всеми обитателями дома. Конечно, к немалой радости матери Рагнара, которая небеспочвенно лелеяла мысли о великом предназначении сына и никогда не упускала возможность превознести его храбрость и мужество. Однако многие тогда утверждали, что являются потомками Одина, поэтому неутомимый Рагнар горел желанием добиться славы иным способом.