Юстиниан - читать онлайн книгу. Автор: Росс Лэйдлоу cтр.№ 20

Тимофей поднялся и стал задумчиво мерить шагами таблинум. Потом пробормотал:

— У тебя греческое или римское мышление. Ваше наследие — греческая философия и римское право. Вы, жители Запада, никогда не успокаиваетесь, ваш разум беспрестанно в работе, вам нужно докопаться до сути вещей и явлений и найти им рациональное объяснение. Для вас логично, чтобы Христос имел две природы — божественную и человеческую, он и должен их иметь, поскольку жил на этой земле, но был Сыном Божьим. «Что и требовалось доказать», как сказал бы Евклид. Тот, кто не видит этого, просто упрямый глупец. Как для спасения души одного человека нужна твёрдая и единая вера, так и для единства внутри страны нужно единоверие, и православие должно победить. По крайней мере, так считают халкидонцы.

— Значит, халкидонцы глупы и ограниченны!

— О, моя дорогая! — Тимофей в притворном ужасе вскинул руки к потолку. — Подобные взгляды — без сомнения, свежие и искренние — тоже, увы, безнадёжно наивны, — он внезапно сурово вытянул указательный палец, словно обвиняя Феодору. — Да поможет тебе небо, если тебе когда-нибудь придётся отстаивать их в споре. Ты будешь наголову разбита — и совершенно справедливо. У меня есть предложение: завтра я собираюсь навестить старого друга, Северия, патриарха Антиохийского, — он ярый монофизит и в своё время бежал в Александрию. Во всём римском мире он известен своим мастерством в диспутах, а также прославлен как учитель и наставник. Если я попрошу, он с радостью примет тебя в качестве своей ученицы. Что скажешь?

Под благодушной и вместе с тем беспощадной опекой Северия Феодора научилась отстаивать своё мнение в богословских спорах и дискуссиях. Через три месяца жизни в Египте метаморфоза молодой женщины была завершена. Из бесформенного кокона выходит прекрасная бабочка — так и Феодора из загнанной беглянки превратилась в сияющий бриллиант. В мире, где она встречала так мало доброты, ей встретились наконец люди, подарившие ей истинную и бескорыстную любовь. То, что двое из них были мужчинами, помогло ей понять, что и мужчины способны ценить в ней человека, равного им по разуму, а не только красивое тело, предназначенное для плотских удовольствий. Защищённая дружбой двух этих выдающихся и уважаемых людей, которые помогли ей обрести уважение к себе и развили её ум, а также привили искреннюю симпатию и даже восхищение верой монофизитов, Феодора была готова перейти на следующую ступень собственного развития. Она должна была найти свою судьбу — чего бы ей это ни стоило — в своём родном городе, Константинополе, чьё притяжение не ослабевало благодаря могучему genius loci — душе этого великого города.

— Я понимаю тебя, моя дорогая! — грустно сказал патриарх Тимофей, когда Феодора призналась ему, что хотела бы двигаться дальше. — В доме Отца моего обителей много ^[24], и ты должна искать свою судьбу, где бы она ни ждала тебя. Не буду притворяться: я буду скучать по тебе, и тебя будет не хватать александрийским беднякам, которые полюбили тебя. Полюбил тебя и я — как родную дочь. Могу ли я предложить тебе для начала поехать в Антиохию? Там живёт мой старый друг — одна почтенная вдова. У неё много связей среди купцов и торговцев. Я был бы удивлён, если бы она не смогла помочь тебе найти занятие, которое ты сочтёшь подходящим для себя. Я напишу рекомендательное письмо.

.Тимофей сделал для неё ещё больше. Хотя она скопила достаточно денег на дорогу домой, он выдал ей большой кошель с солидами — на случай непредвиденных расходов. Однажды Феодора возместит ему его доброту, вернув этот долг тысячекратно ^[25].

Высадившись в Селевкии — антиохийском порту, находившемся в 14 милях от моря, на реке Оронт, — Феодора прибыла в «Корону Востока» через великие Водные Ворота этого славного города.

Перед ней раскинулся величественный городской пейзаж — со всеми пригородами и их тенистыми садами; оливковыми рощами и виноградниками, растущими на склонах горы Кассиус, милях в трёх от города. Несколько раз переспросив дорогу, она добралась к дому Македонии — к самым воротам, выходившим на красивую улицу богатого пригорода Антиохии — Дафны. Передав привратнику письмо архиепископа, Феодора была немедленно проведена в атриум — внутренний дворик, окружённый колоннадой и украшенный роскошными мозаиками.

— Домина сейчас выйдет к тебе! — с поклоном сообщил слуга и удалился. Несколько мгновений спустя в атриум вошла красивая, изящно одетая женщина. Не дойдя до Феодоры несколько шагов, она замерла, а затем в волнении воскликнула:

— Актриса из Константинополя!

— Танцовщица из Антиохии! — ахнула в ответ Феодора. .. и чувства, которые она так долго таила в себе, затопили её горячей волной...

Македония пришла в себя первой. Она взяла письмо из ослабевших рук Феодоры и быстро просмотрела его содержимое, а затем посмотрела на молодую женщину и улыбнулась.

— Надо же, кто бы мог подумать, что мы вновь встретимся... Что ж, я буду только рада помочь, если только смогу. Архиепископ Тимофей тепло отзывается о тебе, и я уверена, что мы что-нибудь придумаем. Но прежде, чем заняться делами, мы поужинаем и обменяемся новостями. Я горю от нетерпения.

Раскинувшись на ложе в триклинии, Феодора — чувствуя внезапное смущение — лепетала что-то несущественное о жизни в Александрии. Она едва притронулась к изумительным яствам, расставленным на низком столике. Наконец, смутившись окончательно, она сильно покраснела и умолкла.

— Всё в порядке, дорогая! — негромко произнесла Македония, в её голосе звучала смесь искреннего сочувствия и дружелюбной насмешки. — Ты не должна стесняться меня.

С этими словами она внезапно встала, пересела на ложе Феодоры, обняла её и нежно поцеловала в губы.

Неожиданно для себя Феодора пылко ответила на этот поцелуй. Потом, сама не понимая, что делает, уступила нежным рукам Македонии, и через несколько мгновений обе женщины, обнажённые, уже сжимали друг друга в объятиях.

— Готова ли ты к этому? — промурлыкала Македония, начиная вкрадчиво ласкать грудь подруги.

На краткий миг Феодора напряглась. Никогда раньше к ней не прикасалась другая женщина, по крайней мере — так. Её сексуальный опыт состоял из мимолётных связей с клиентами-мужчинами, но эти встречи она считала обычными торговыми сделками — в них не было ни свободного выбора, ни чувства, ни страсти, ничего, кроме лёгкой отстранённой брезгливости. Сейчас всё было иначе. От прикосновения нежных пальцев Македонии тепло разлилось по телу Феодоры, всё её сопротивление растаяло, и она прошептала, внезапно охрипнув от волнения: