Янтарная сакма - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Дегтярев cтр.№ 37

— Чего бурчишь? — спросил Иван Третий у архимандрита.

— Молчу я, молчу, великий князь. Это ты всё бурчишь: «Змея, змея»... Змей здесь отродясь не водилось.

* * *

Через день, к вечеру, великий князь, одетый как простой гридень, в сопровождении одного только Шуйского, правда, вооружённого, будто целый отряд рейтаров, появился далеко от окраины Москвы. Зато у нужной кузни на каширской дороге, там, где стоит сельцо Булатниково.

Кузнец, сириец родом, десять лет назад бежал в Московию от родовой арабской мести. Заделался кузнецом — и вон, уже ждал великого князя. Запалил синий огонь в калильной печи, разложил на железной доске тёмные стальные приспособы. Того кузнеца вся округа звала русской кличкой «Колыван», а в песках Сирии его кликали Димитрием.

Великий князь Иван Васильевич бегунцов, честно сказать, не любил и гнал далее. А этого оставил, ибо он спас бегством всего одного своего мальца. Дочерей оставил арабам, а сынка спас. За его сынком и охотились кровожадные бедуины. Вон он, наследник Колывана, качает мехи у кузнечного горна. Взращённый на русском хлебе, нынче этот молодец чистейших арабских кровей, подкову делает калачом, а потом ломает пополам, а сейчас вежливо кланяется великому князю.

— Здравствуй, Махмуд, — ответил на поклон великий князь и повернулся к кузнецу. — Тебе, Димитрий, знакома эта монета?

Сириец взял монету величиной с гусиное яйцо, если на него глядеть одним глазом и в торец, провернул её в толстых пальцах:

— Знакома, великий княже. Венгерский золотой дукат.

— Да? Но ведь в Паннонии золота в землях вроде бы и нет.

— Воруют. А вернее всего, княже, там только ведут чекан сего изделия. Из чужого золота. Чтобы след потерялся.

— Значит, Димитрий, ты правду говоришь — воруют. Но ведь вор токмо что тот, кто первый начал, а? Другие уже не воры. Так? Ведь я — не вор сей монеты? А?

Махмуд хохотнул и качнул мехи так, что пламя из горна опалило крышу. Кузнец погрозил сыну кулаком, рёв огня тотчас стал тихим, он ещё раз провернул венгерский золотой дукат перед глазами:

— Вор, великий князь, — это и тот, кто прячет уворованное.

— Так, — Иван Васильевич покачал головой, огладил бороду. — Так ведь я подал тебе спрятанное, Дмитрий!

— Дак не ты же прятал.

— Ну, ты больно мудрёный мужик. Откуда набрался такой силы знания?

Кузнец Димитрий внимательно глянул на великого князя, оглянулся на сына.

— Я из последователей Али ибн Абу Талиба, четвёртого преемника пророка Мухаммеда, — чётко произнёс на арабском языке кузнец Димитрий. Прознал, что Иван московский арабский знает и уважает. — Когда бешеные Омейяниды взяли власть в халифате...

— Дальше я знаю. Давай лучше про золото.

— Великий княже! Три дня мне надобно, чтобы вырезать из дамасской сабельной стали чекан для обеих сторон сей монеты. А потом время станешь мерить ты. Весом золота либо количеством той монеты.

— Вес золота будет всего сто сорок фунтов, Димитрий. Тимура Гурагана золотые монеты пустишь на переплав.

— Пущу. Дело доброе. Эмир Тимур золото не разбавлял медью и серебром. Чистую получишь... венгерскую монету, княже. — Кузнец тут же завесил золотую венгерскую монету на малых весах, называемых апотечными. — Со ста сорока фунтов золота ты, великий княже, поимеешь...— он быстрым угольком начеркал неясную арабскую цифирь на доске... — четыреста восемьдесят восемь таких монет. Желаешь, изготовлю ровно пять сотен?

— Нет, Димитрий, у меня станется не воровской, а честный торг. Не с татарами, леший их погладь. Делай как надобно.

— Надобно тогда, для правды, вес той монеты подгонять под англицкий серебряный шиллинг... И там ещё малость золота останется...

— То, что останется, пустишь своему сыну на православный нательный крест. Парень заслужил. Твою веру я уважаю, ты с ней и уйдёшь по истечении времени. А сына... сына своего, Махмуда, изволь покрестить, кузнец Димитрий. Ему здесь жить и своих сыновей растить. Через неделю, когда привезёшь мне свои изделия, пойдём в главный храм Москвы, там и покрестим твоего сына. Крёстным отцом ему стану я. Так что назовёшь сына крещёным именем Иван. Согласный?

— На всё воля Аллаха, великий князь.

— У нас пока в силе воля великого князя... Так будешь на Москве через неделю? Или тебе долго надо творить монетный чекан?

— Через неделю, по воле великого князя, я буду на Москве...

— Великий князь Иван Васильевич Третий направился гостить в удел к младшему брату, Юрию! — радовались московские люди.

— Айда кто куда! — звали в подлый и тайный жидовский шинок на Ярославском тракте, у реки Яузы.

Шинкарь с утра крестился на московские колокола, а ночью качался туда-сюда, долбя свой молитвенник. Люди видели, люди знают. Сволочь... Только вот выпить на шармака ^[52], за полкопеечки, можно только у того шинкаря. Эх!

«Айда» кончилось прямо за бродом через реку Яузу. Там стоял конный отряд сотника Эрги Малая. Это если кликать его по-русски. Три сотни «Чёрных клобуков», перешедших из Черкесии на службу великого московского князя, носили чёрные папахи и чёрные бурки, а скакали на белых конях. При саблях, конечно, при кинжалах да при дальнобойных луках. «Чёрные клобуки» исполняли окрест Москвы охранные деяния.

Каракалпаки эти за прошлый год вырезали три шайки воров, а в этом году сшиблись с казанскими татарами, имевшими настроение раздербанить большой русский обоз, поднявшийся с низовий Волги и вёзший вяленую рыбу на московский торг. Чтобы не ходили доносные разговоры про судьбу тех пограбёжных татар, черкесы, как шептались на базаре, утопили татар в Москве-реке. Всю сотню. Так что за филёвским мостом воду брать пока было нельзя.

— Водку пить пошли? — мирно спросил московитов Эрги Малай. — Нэ хадите, пажалуста. Шинок гарит давно, один уголь теперь естем. Коган Ибан так велел: «Чтобы только уголь — гаварит, остался. Уголь — и тот в реку смыть! Вместе с жидовской костью»! Ха-ха-ха! Пачему нэ смешно?

Москвичи разом сказали: «ха!» и повернули от Яузы назад, в город. В городе дело всегда найдётся — забор на своей усадьбе поправить, в храм сходить, колодец почистить. Выпить тож. Копеечку за чарку! Едрить в твоё дышло! А чтобы нормально выпить, надо три чарочки! Три копеечки! А это ведь шесть курей! Дорого! Не наработаешь за три дня на один штоф водки! Пропало лето! Чтоб великому князю сесть в болото голой задницей на Ваге. Там, рассказывают, болота больно студёные... Ведь московские кабаки, все три, они княжеские! На московских людях бешеные деньги зарабатывает князь, чтобы ему в том болоте пиявки в гузно впились!

* * *