Покой - читать онлайн книгу. Автор: Ахмед Хамди Танпынар cтр.№ 82

— Вы сказали «просто»?

Ихсан потряс стаканчик:

— Просто, потому что существует в реальности. Потребность обновления проявляется вместе с остальными потребностями общества. Можно сказать, что они неотделимы. Две стороны одного процесса. С одной стороны, мы переживаем кризис цивилизации и культуры, а с другой стороны, у нас есть потребность в экономической реформе. Нам нужно проявить себя в деловой жизни. Мы не обязаны предпочитать одно другому. Да и права у нас на это нет. Человек один. Он находит себя по мере того, как он работает и что-то творит; деловая ответственность, мысль об ответственности создают человека.

Мюмтаз подумал: «Тогда работа создает собственную цивилизацию и собственную культуру и, значит, воспитывает своего человека. Нам остается только регулировать нашу материальную жизнь».

— Ты полагаешь? Прежде, для того, чтобы нам это сделать, нужно, чтобы развивалось, расширялось дело. Нужно, чтобы жизнь общества вновь обрела творческие качества. А потом, даже если все так и произойдет, жизнь все равно нельзя пустить на самотек. Это опасно. Прошлое всегда рядом с нами. Некоторые, казалось бы, отжившие формы и явления по-прежнему готовы ворваться в жизнь. С другой стороны, наша связь со всем новым, с Западом, ограничивается только тем, что мы спустя какое-то время всего лишь присоединяемся к давно текущей реке. Между тем мы не вода; мы человеческое общество; мы не плывем по течению; мы осваиваем культуру с цивилизацией; и поэтому мы должны стать особенными, непохожими на других. В наши дни дело, к сожалению, не идет дальше того, что мы просто перенимаем у Запада пришедшие извне потребности; но мы пренебрегаем человеком. Мы смотрим на все новое с сомнением, поскольку с самого начала все это не принадлежит нам. А на старое мы смотрим недобрым взглядом потому только, что оно старое. Жизнь еще не дошла до уровня наших собственных потребностей; пусть речь и не идет об изобилии и творчестве, пусть она предложит нам свои собственные формы и ценности! В нашем искусстве, в наших развлечениях, в нашей морали, в нашем этикете, в наших мечтах о будущем перед нами постоянно появляется наша двойственность. Пребывая на поверхности, мы бываем счастливы. Стоит нам опуститься в глубину, начинается безразличие и пессимизм. Ни одно племя не может жить без Бога. Мы обязаны сотворить себе новых богов или же обрести старых заново. Мы должны быть более разумными и более волевыми, чем все остальные нации…

Орхан перестал рассматривать Нуран:

— Тогда, с вашей точки зрения, необходимо очевиден какой-то кризис…

— Я не считаю, что он очевиден. Я верю, что мы его сейчас переживаем. — Ихсан взял свой стаканчик и сделал несколько глотков ракы. — Куда бы я ни посмотрел, мои мысли нигде не встречают сопротивления. Я могу применить силу там, где мне захочется, словно животному, которое пытается соорудить гнездо на мягкой почве. Но легкость принесет вред. Нам кажется, что мы идем туда, куда хотим, а между тем мы постоянно выходим в одну и ту же пустоту из-за наших отмерших корней; мы обнаруживаем себя перед кучей возможностей, которая оборачивается безысходностью. Это, конечно же, вызывает растерянность. Сегодня можно думать, что Турция станет кем захочет, то есть любой, какой пожелает. Между тем как Турция должна быть только одной — самой собой. Это возможно, только если она продолжит путь на своих собственных условиях. У нас ведь нет ничего, кроме наших обычаев и нашего имени, нет ничего подтвержденного. Мы знаем название нашего общества, а еще количество населения и площадь страны… Конечно, я говорю не за всех и не касаюсь неясных предчувствий. Я говорю об определенных знаниях и о культуре, которая представляет определенную ценность. Какие могут быть условия, возможности, спросите вы меня? Мы родились на обломках империи. Эта империя раньше была империей землепашцев. До сих пор мы живем в аграрной стране. Больше половины нашего населения так и не знакомо с производством. А тот, кто стал производителем, не может успешно работать. Он просто работает, расходует свой труд. Однако, если человек работает понапрасну, он быстро устает. Посмотрите, мы все устали! В широком смысле в нашу экономику, в нашу жизнь не вошел ни человек, ни земля. Мы не можем миновать стадию единичных попыток. Сегодняшняя работа должна быть способна увеличить завтрашнюю скорость. Мы живем в меняющемся, полном проблем регионе; мир каждую минуту приближается к полному объединению; кризис следует за кризисом. А мы сегодня пребываем в относительном покое. Мы привязали свою экономику к Западной Европе; мы продолжаем жить за счет курсовых разниц одной или другой страны. Но ведь эта фиктивная система может рухнуть в один день. Что тогда мы будем делать? Однако это не главная проблема. Главная проблема в том, что мы не можем сделать землю и человека частью нашей жизни. У нас сорок три тысячи деревень. Несколько сотен районных центров. Отправляйтесь из Измита в Анатолию; из Хадымкёя отправляйтесь во Фракию. Не считая нескольких комбинатов, вы повсюду увидите, что все продолжается по старинке. Почти вся страна, кроме нескольких мест, погружена в сон. Нам нужно начать проводить твердую социальную политику, твердую производственную политику. В деле образования и воспитания мы сталкиваемся с теми же затруднениями. У нас есть некие школы; мы много чему учим. Но мы все время работаем только для того, чтобы восполнить постоянную нехватку чиновников. А что мы будем делать в тот день, когда ее восполним? Мы завели себе обычай учить наших детей до определенного возраста. Это замечательно! Но в один прекрасный день школы начнут выпускать только безработных, и целая куча полуинтеллигентов заполонит все вокруг… Что же будет тогда? Кризис… А ведь мы можем сделать образование помощником производства и повысить внутренний обмен. Вся проблема в этом. В том, чтобы развивать внутренний рынок. Мы можем обеспечить наполовину аграрную, наполовину индустриальную деловую жизнь. У нас столько особенных источников полезных ископаемых… Вот Стамбул еще вчера был городом с высоким потребительским уровнем. Весь Ближний Восток ехал сюда. Так что за тридцать лет, случалось, весь город сгорал, а его особняки, дворцы, прибрежные виллы, рынки чуть ли не полностью отстраивались заново. Сельскохозяйственные продукты из Греции, табак из Чанаккале, хлопок из Египта — короче говоря, производство половины исламского мира стекалось в этот город. А сейчас восемь из десяти частей населения состоит из мелких ремесленников. На каждом шагу прилавки, мелкие лавчонки, мелкие фабрики… И вы знаете, на что все это существует? В большинстве случаев на том, что собирают с земли. Между тем спланированная работа в Стамбуле за двадцать лет может изменить лицо нашего общества. Возьмите, например, Восточную Анатолию. Вы увидите, что благодаря сельскому хозяйству и животноводству она являет собой сокровищницу ресурсов, предоставляющую огромные возможности. Начните с Тортумского водопада ^[129]. Шаг за шагом доведите электричество до Средиземного моря… Ведь и Мраморное море спит, сокрыв собой свои богатства.

— Хорошо, но какая связь между духовным человеком и понятием человека, о котором вы только что говорили? Все, о чем вы говорите, подразумевает перемены материальных условий жизни.