Тони стонет, дотягивается до него рукой и выдергивает.
– Это была ошибка, – шепчет он мне.
Я знаю, что поранила его. На плиточный пол проливается кровь. Сколько от Тони грязи! А еще строил из себя чистюлю. Я встаю и все-таки бросаю взгляд на его беспомощное тело. Перед отъездом из дома я заверила монахов, что избавилась от своих демонов и в моем сердце осталось только сострадание – как того хотела Мачиг Лабдрон. Но в глубине души я сознавала, что собираюсь сделать и почему так поспешно уезжаю из нашего городка. Я прилетела сюда, чтобы составить полную картину того, что случилось той ночью. И чтобы убить Тони. Я ненавижу его истово, страстно, и эта ненависть не поддается моему контролю. Я ненавижу его за все, что он сделал с Флер. За тех людей, которых он унизил или лишил жизни.
Я опускаю руку в ящик и извлекаю из него маленький стальной молоточек.
– Убей меня, – шепчет Тони.
– Где ты спрятал тело Флер? – спрашиваю я, удивляясь неожиданной тяжести молоточка. Мне нужно удостовериться, что все мои догадки верны.
– Ей не следовало на меня смотреть.
– Где?
– Там, в кафе.
Да, моя версия верна.
– Она бросила на меня всего один взгляд. Но и этого было достаточно. По глазам человека сразу можно понять, узнал он тебя или нет.
Я сжимаю молоток и повторяю вопрос:
– Где ты спрятал ее тело?
– В Мюггельзе, – отвечает Тони. – В самом крупном берлинском озере. Мы с Флер гуляли там одним весенним вечерком, держась за руки. А потом поехали смотреть «Жизнь других» на квартиру к одному ее дружку.
– Ты всех там спрятал? – уточняю я.
– Ты слишком любопытна…
Я не могу больше сдерживаться. Я хочу одного: раздробить голову Тони на мелкие кусочки, разрушить все его воспоминания о боли, причиненной другим, стереть их с этой земли навсегда. Не сводя с Тони взгляда, я поднимаю молоток высоко над своей головой.
– Сделай это, – шепчет он.
– Сделаю! Не беспокойся! – огрызаюсь я. И сознаю, что действительно готова это сделать.
А в следующий миг из гаража доносится шум. Дверь распахивается, и в комнату устремляется яркий свет.
– Мэдди! – выкрикивает Люк, бросаясь ко мне. – Остановись! Опусти молоток. Пожалуйста!
Молоток все еще висит над моей головой. Я смотрю на Тони – истекающего кровью, умирающего. И позволяю Люку отобрать у меня инструмент. Я свое дело сделала… Люк хватается за свой мобильник, но полиция уже несется к нам. Вой приближающихся сирен становится с каждым мгновением все громче.
Месяц спустя
108
– Где Майло? – спрашивает Мэдди.
– У Лауры, – Люк поворачивает свой айпад на кухонном столе так, чтобы он мог видеть на его экране Мэдди, одновременно наливая себе в стакан воды из-под крана над мойкой. – Хочешь верь, хочешь нет, но она обучает его йоге!
– Да это же здорово! – говорит, улыбаясь, Мэдди, но Люк не может избавиться от ощущения, что она только притворяется веселой. Мэдди вернулась в дом своей матери в городке на юге Индии, название которого Люк, как ни старается, никак не может запомнить. Кушалнагар, вроде бы?
– Ему нужно снять стресс от экзаменов, – продолжает Люк, снова усаживаясь за стол. – Майло занимается йогой по два раза на неделе с двумя новыми подружками. По-моему, он просто пытается произвести на них впечатление. Показать им свою утонченность.
– А как сама Лаура? – спрашивает Мэдди, понизив голос. В последнее время они много общаются по видеосвязи. Люк нуждается в этом общении не меньше Мэдди. Им обоим нужно смириться и свыкнуться с тем, что случилось в Берлине.
– Да довольно неплохо, учитывая все обстоятельства. Мы теперь с ней часто видимся.
– Надеюсь, ты сделаешь ее жизнь счастливей.
– Я тоже, – кивает Люк и замолкает. Иногда при разговоре с Мэдди ему кажется, что и она почти оправилась после всего пережитого. А иногда в ее голосе звучат странные нотки, которые его тревожат. – Ты сама-то как, в порядке?
Мэдди отворачивается от экрана.
– У меня все отлично, – говорит она. – Похоже, мама пришла. Я пойду, – Мэдди наклоняется ближе, чтобы выключить экран, и Люк снова подмечает на ее губах фальшивую улыбку.
– Погоди, – говорит он.
Мэдди колеблется, силясь успокоиться.
– Звони мне в любое время, – говорит ей Люк. – Как только тебе захочется поговорить. О чем угодно, – Люк уже несколько раз чувствовал, что Мэдди собирается сказать ему что-то важное. Но всякий раз она давала задний ход.
– Спасибо, я позвоню, – почти шепчет она.
И экран сразу гаснет.
Люк отворачивается от айпада. Ему остается только надеяться, что с Мэдди действительно все в порядке. Она, как и обещала, рассказала ему всю свою историю. Сначала там, в Берлине, где им пришлось задержаться, чтобы помочь немецкой полиции в расследовании дела Тони. А потом – по скайпу, по возвращении в Индию. Люк решил не делать из нее статьи. Хотя Мэдди сказала, что он может ее опубликовать, при желании. Но жизнь Люка изменилась. И сейчас для него важно, что Мэдди не удочеряли, что ее мать не исповедует бахаизм. И что она – не Фрейя Шмидт, чье имя значилось в списке людей, пропавших без вести в Берлине.
Десять лет назад Мэдди последовала за своей матерью в Индию – после того как ее жестоко изнасиловал Тони и исчезла ее лучшая подруга. Она не повела там монашеский образ жизни, просто решила забыть про свое западное воспитание и подстроиться под новый образ жизни в новой стране, откуда родом была ее мать. Ей потребовалось десять лет, чтобы начать вспоминать, как обошелся с нею и Флер в Берлине Тони. Толчком к активизации памяти послужил снимок буддийских монахов, сделанный Тони, – Мэдди увидела его в местном монастыре. Все, что произошло потом, получило широкую огласку в СМИ. И дело этим пока не закончилось. Через год в Берлине будет суд над Тони, на котором Люк и Мэдди должны выступить в качестве свидетелей со стороны обвинения.
Поставив пироги в духовку, Люк спускается по Скул-стрит к Лауре. Она решила и дальше жить в том же доме, несмотря на его тягостную историю.
– Мы только что закончили, – встречает Люка Лаура в костюме для занятий йогой. – Заходи! Ребята пьют сок из бузины в саду.
Люк проходит за Лаурой в гостиную с низким потолком. Кинув в окно взгляд, видит Майло и двух девушек, весело воркующих о чем-то.
– Останешься? – спрашивает Лаура, присаживаясь на диван.
– Вообще-то, я шел в паб, – говорит Люк. В их деревню зачастила констебль Стровер – якобы для обеспечения общественного порядка. Но Люк-то не слепой. Похоже, между ней и Шоном возникла связь… И сегодня они ему предложили составить им в пабе компанию. – Может быть, попозже?