Состояние свободы - читать онлайн книгу. Автор: Нил Мукерджи cтр.№ 7

На следующее утро темные дождевые облака покрывали большую часть неба, но дождь уже шел не так сильно и время от времени совсем прекращался. В Бомбее из гостиной в квартире моих родителей, которая располагалась на первом этаже многоэтажного дома можно было без труда увидеть море. Оно находилось буквально в нескольких метрах от оркестровой беседки на набережной в районе Бандра, где во времена британской колонизации каждый вечер звучала живая музыка. Сейчас между домом и морем проходила дорога, которую разделял надвое небольшой треугольный участок зеленого газона, где в центре стояли две массивные серебряные статуи, изображающие большие кубы, прямоугольники и прямые линии: творение в стиле кубического примитивизма установили по решению одного из членов муни ципалитета. На пьедестале была написана известная цитата:

На приморскую набережную длиной в милю, где была не только оркестровая беседка, но и множество скамеек с высаженными рядом мангровыми деревьями, по вечерам стекались влюбленные парочки.

Аравийское море, которое большую часть года напоминало тихое озеро, во время муссонов покрывалось волнами и изредка штормило, но тем утром оно было куда агрессивнее, чем обычно. Белые волны разбивались одна за другой о черные прибрежные скалы. Казалось, что море так разлилось, что еще чуть-чуть – и перельется через каменную стену и затопит всю набережную. Облака на горизонте были чернильного цвета. Вдалеке я разглядел красный корпус рыболовецкого судна. С берега оно выглядело как бумажный кораблик, который вот-вот распадется на части в пучине диких темно-серых волн, которые кидали его из стороны в сторону.

В десять утра у меня была назначена встреча на острове Колаба, а это означало, что мне нужно выехать пораньше, чтобы не попасть в жуткую пробку. В то время еще не был построен морской мост Бандра-Ворли, поэтому, чтобы преодолеть расстояние в двадцать километров, могло потребоваться два часа, так частенько и происходило. Буквально через пару лет между Осушенными территориями островов (так их называли) открыли мост, и все удивлялись, как его так быстро сумели построить, ведь изначально в море были вбиты только несколько свай – и проект обещали закончить лишь спустя несколько десятилетий. Интересно, насколько сильное давление оказал Всемирный банк на проржавевший механизм из коррумпированных политиков, чиновников и строительных компаний, чтобы они начали работать быстрее?

Сильный ливень, прошедший ночью, затопил и размыл дороги, а значит, перспектива долгой изнурительной поездки на остров была неизбежна. Я вышел из дома чуть позже восьми. Встретил водителя отца, Амита, у которого обычно рабочий день начинался позже, но, видимо, в то утро его попросили приехать раньше. Когда я доехал до залива Махим, снова полил сильный дождь. Хотя дворники, не переставая, бегали по стеклу туда-сюда, я едва мог разобрать, что впереди, а повернув голову в сторону пассажирского окна, я уже ничего не мог разглядеть за плотным потоком воды. Казалось, сейчас затопит весь мир. Примерно через двадцать минут ливень потихоньку стал слабеть, я снова обрел способность видеть сквозь льющиеся потоки воды, и мир вокруг стал напоминать картину художника-импрессиониста. В месте, где всегда приходилось постоять в пробке, рядом с мечетью Хаджи Али, я увидел, что длинная дорожка, соединяющая ее с сушей, была затоплена водой, и казалось, что мечеть, окутанная легкой дымкой, парила в воздухе, избавившись от уз, соединявших ее с берегом. Обычно вдоль этой дорожки сидели попрошайки, искалеченные и больные люди, мимо которых неиссякаемым потоком проходили верующие, идущие то в мечеть, то обратно. Я был настолько очарован видом сказочного замка, в который она превратилась, что даже перестал замечать окружающую меня действительность, полную человеческих страданий и просьб о помощи. Когда на светофоре загорелся зеленый, мальчики, продававшие даже в такую погоду подделки известных брендов, книги с различными практическими советами и глянцевые журналы, тут же исчезли, а машина тронулась с места, оставляя волшебный вид далеко позади.

В тот же вечер, где-то около шести часов, мы с папой сидели и спорили, стоит ли нам пропустить перед ужином стаканчик-другой виски с содовой, как в дверь раздался звонок.

– Кто бы это мог быть? – раздался мамин голос. – Для Рену рановато…

Рену была нашим поваром.

Я поднялся, чтобы открыть дверь. Рену стояла на пороге. Даже не стояла, а еле держалась за дверной косяк, чтобы не упасть, стоя на носочках. Ее лицо казалось настолько сухим, будто всю его влагу впитали глаза, красные от слез. Волосы, которые она обычно тщательно собирала в пучок на затылке, были растрепаны и торчали в разные стороны.

– Вы в порядке? – спросил я и затем повернул голову, чтобы сказать маме, уже подходившей к дверям. – Это наша тетушка.

Почему-то я никак не мог заставить себя называть ее по имени, да еще и добавляя к имени индийское ди, что означало «сестрица», или маши, «тетушка», хотя оба варианта считались вполне нормальными и привычными.

– Я всю ночь не сомкнула глаз, – начала Рену. – Полицейские приехали на фургонах и приказали освободить наши дома. Уровень воды в море поднимался из-за дождя, и они предложили нам эвакуироваться, думали, что наши джопри ^[12] затопит водой. – Она еле могла стоять на ногах. – Я не спала ни минуты. Они разогнали нас около десяти, приказали возвращаться к полуночи, но затем снова приехали в два часа ночи и выгнали нас. Мне пришлось работать весь день после бессонной ночи…у меня уже просто слипаются глаза. Я подумала, что, придя к вам пораньше, я бы что-нибудь быстренько приготовила и потом… я… я бы смогла…

Меня глубоко тронуло ее чувство долга и ответственности.

– Ничего не надо делать. Идите сейчас же домой, вам не нужно сегодня готовить. Отправляйтесь домой и отсыпайтесь.

Мама добавила:

– Да, Рену, не беспокойтесь сегодня о готовке и идите домой.

Рену стояла в нерешительности. Даже в состоянии крайнего изнеможения она считала, что должна отказаться от того, что так легко ей дается. В ее представлении это было чем-то неправильным и ненормальным, что хозяева дома встали на сторону служанки, сами предложили то, о чем она боялась попросить. И все же я смог разглядеть в выражении ее лица облегчение, которое было сильнее профессионального долга.

Поэтому, прежде чем она успела сделать слабую попытку отказаться от столь заманчивого предложения – не потому, что она была неискренней, просто у нее уже не было сил на это, – я опередил ее, сказав: