Состояние свободы - читать онлайн книгу. Автор: Нил Мукерджи cтр.№ 18

Под конец ее речи она стала снова говорить спокойным и изящным тоном. Это была ее страховка, на случай, если ее вдруг станут обвинять в несоблюдении дистанции в общении с людьми более высокого статуса. Я не понял, осознала ли она тогда, что несколько забылась.

Я вернулся в Индию год спустя.

Концепция книги изменилась за то время пока я работал над ней в Лондоне: она больше не была сосредоточена на завтраках; ее полное название стало следующим – Настоящая индийская еда: домашняя кухня со всех уголков Индии, и оно давало точное представление о ее содержании. К тому же идея состояла в том, чтобы рецепты можно было повторить и за пределами Индии, а не заставлять поваров или читателей, решивших повторить рецепт, волноваться насчет приобретения редких ингредиентов и выполнения сложных технологических процессов. Ну а для критически настроенных читателей необходимо было сделать так, чтобы они не восприняли книгу расплывчатой и неаутентичной. Не дать им повод заводить старую шарманку – осуждать живущих за границей индусов, будто они нарочито «приспосабливаются к западным вкусам и привычкам».

И вот снова настало время посетить моих родителей. Я уже решил, что поеду в четыре или пять других городов, встречусь с разными людьми, которые не только поделятся со мной рецептами своих блюд, но и, что самое важное, дадут их попробовать. Мой редактор даже пошутил, что я иду по стопам Мэтью Форта, который написал Едим в Италии, и мне следует внимательно следить за тем, чтобы моя книга была другой.

Калькутта неизбежно должна была стать первым городом, с которого я начну свое путешествие. Я остановился у двух моих дядей, в Шиямбазаре. Они жили в большом трехэтажном доме, где каждый занимал целый этаж для себя и своей семьи, а первый этаж сдавался в аренду. Я помнил, что их повара звали Такур – слово на бенгальском, обозначающее «повар», все только так к нему и обращались. Он все еще работал в их доме, как и много лет назад, еще до того, как мой отец уехал в Бомбей со мной и мамой. Я редко бывал в Калькутте. На самом деле я приезжал сюда только пять или шесть раз, с тех пор как уехал жить в Англию. Этот факт вызвал волну пассивно-агрессивных подшучиваний в мой адрес («Теперь, когда ты живешь в Лондоне, уже и не соизволишь навестить своих бедных родственников», и т. д.); раньше я принимал их близко к сердцу, а теперь научился к ним легко относиться. В любом случае, стряпня Такура стоила того, чтобы ради нее приехать. Оставалось только не принимать во внимание излишнюю гостеприимность бенгальских домов, которая обычно выражалась в настоящей пытке едой. (Кстати, моя мама обиделась, когда Такур отказался ехать с нами в Бомбей в качестве семейного повара и остался с ее братьями. Впоследствии среди поваров она искала такого Такура, которого можно было бы навсегда оставить в своей жизни. С его мастерством еще никто не сравнился; Рену проиграла ему еще до того, как вступила в эту игру.)

Такур снова превзошел себя. Мне казалось, что он это делает каждый раз, когда я их навещаю. Еда была далеко не изысканной. Просто получалось так, что все продукты таким образом трансформировались в его руках, что финальное блюдо выходило куда лучше, чем если бы вы просто соединяли все ингредиенты вместе. Блинчики из рисовой муки, такие же нежные, как платочки из муслина, подавались с чатни из кориандра на завтрак; на обед – простое блюдо из картофеля, креветок и зеленого лука; в качестве перекуса – очень быстро обжаренные рисовые лепешки дополнялись жареной стручковой фасолью и перцем чили. Было сложно говорить об этих блюдах, не используя такого необъяснимого слова, как «магия». Интересно, если бы я взял у него рецепты, смогла бы Рену в Бомбее с точностью воспроизвести их? Без сомнения, она могла их приготовить прямо по рецепту, но этот бонус, который бенгальцы называют «рукой мастера», наверняка бы отсутствовал – она просто не была Такуром, и поэтому блюдо, хоть и отлично приготовленное, было бы лишено прикосновения «руки мастера».

Каждый вечер я разговаривал с мамой по телефону, а однажды, когда я рассказывал ей новости о ее братьях, снохах, племянницах и племенниках в дополнение к моим детальным описаниям, что мы ели на завтрак, обед, полдник и ужин – «четырехразовое питание» было бенгальским фразеологизмом, – я услышал, как с мамой кто-то разговаривает на фоне.

– Ача, довольно, живо идите на кухню, – ответила мама.

– Что там у тебя происходит? – поинтересовался я.

– Уфф, это Рену. Она говорит, что тебе нужно поехать к ней домой в Мидинипур. Прям вот непременно.

«А почему бы и нет?» – подумал я.

– Хорошо. Попроси ее позвонить ее брату, чтобы он был в курсе. А потом мы сможем с ним договориться о точной дате моего приезда.

Это было спонтанное, необдуманное желание. Идея, которая мне вдруг показалась интересной. Мама мне сначала не поверила, а потом была просто в ужасе:

– Ты в своем уме? Что ты там будешь делать?

– А что такое? Я здесь на отдыхе вроде как, а эта поездка даст мне представление о жизни в маленьком индийском городке. Это будет весьма интересно, разве нет?

– Но в Мидинипуре и смотреть-то не на что!

Мне не удалось убедить маму, что моя поездка будет иным видом туризма – не заточенным на посещение красивых и известных достопримечательностей.

– Но это же будет лишенный комфорта отдых, – не унималась она. – Вот где ты там собираешься остановиться?

– Почему бы мне не остановиться в доме нашей тетушки-кухарки?

Я знал, что ее беспокоило – нарушение границ между классами; неприятное ощущение, которое появится после разрыва плотной мембраны, отделяющей одних от других, демонстрация того, что сын хозяина настолько либеральных взглядов, что готов остановиться в доме слуги. Это пробудило во мне подростковый бунтарский дух. Я не отступил.

Через два дня водитель, который работал у дядей, Джишну-да, отвез меня в Гарбхету, где я должен был встретиться с Шанкаром, одним из племенников Рену. Мы назначили встречу в популярной местной кондитерской «Моучак», чтобы он поехал с нами и показывал Джишну-да дорогу в деревню Путихари.

После чудовищной езды по округу Хаора и маленьким грязным городам Мидинипура мы стали все дальше уезжать от населенных пунктов. Все вокруг становилось чище, появилось больше пространства и чистого воздуха. Дорога стала проходить по сельской местности, где практически не было построек и ничего не мешало машине нестись вперед. Нам нужно было добраться до точки, находившейся в пяти-шести километрах от деревни. Шанкар объяснил, что там проходила узкая дорога, по которой не сможет проехать машина, поэтому он договорился, чтобы нас там ждали люди, которые понесут мой багаж. У меня с собой был только небольшой рюкзак, и мне совершенно не нужна была помощь, но Шанкар был непреклонен. Я знал, что мне придется смириться с этим настойчивым услужением: в бенгальской культуре гостя почитали как божество. Я до сих пор не могу забыть того момента, когда машина остановилась, чтобы забрать Шанкара, а он тут же упал мне в ноги и склонился в пранаме ^[33].