Москитолэнд - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Арнольд cтр.№ 32

Но он не слопал.

– Мим. – Отец рукой подозвал меня к себе.

Очевидно, он не уважал убитых/набитых медведей. Неохотно оторвавшись от пугающего чучела, я уселась в кресло между родителями.

– Ты ведь не против, что пришла сюда? – уточнил папа.

Я кивнула. В конце концов, там был медведь.

Мама притянула меня в объятия:

– Если какой-то из вопросов доктора Макунди тебе не понравится, просто скажи, хорошо? Мы уйдем, как только захочешь.

Папа, думая, что я его не вижу, закатил глаза. (Это закатывание, а также раздувающиеся ноздри станут его визитной карточкой, преследующей меня все подростковые годы.)

– Не всегда все дается легко, – сказал он. – Но ты ведь сильная? Моя сильная девочка. Ты же ответишь на все вопросы доктора, а, силачка?

Я кивнула, потому что там был гребаный медведь.

Ладно, перехожу к делу, Из, поскольку множество визитов к врачу отнюдь не стимулируют чтение. Доктор Макунди оказался очень славным врачом. Невысокий, круглый, с извечным галстуком-бабочкой. До него я не встречала восточных индийцев с рыжими волосами. Рыжими, как у семейства Уизли. На самом деле, он шутил, что ирландец в бегах. («Даже в моем имени замаскирован намек… МАК-унди» – говорил он. И смеялся чертовски искренне.) Он позволял мне говорить, когда я в этом нуждалась, и говорил сам, когда мне хотелось слушать. Он даже включал фоном Элвиса, хотя я не просила. Следующие четыре года мы с Макунди не спеша «подбирались к корню» как он это называл. Его методы: ждать, говорить, думать, смотреть, слушать. Посиделки с ним требовали терпения и определенной дерзкой индивидуальности. Я этим обладала в избытке, так что прием сработал. У Макунди была своя практика, что в наше время не такая уж редкость, но он и правда работал по старинке. Не привязанный к какому-то одному популярному лечению или мощной фармацевтической компании, он играл в игры и рассказывал истории, потому что, цитирую, «жизнь куда фантастичнее любой фантастики» Он все делал по-своему. И мне этого хватало. Как и маме.

А папа не впечатлился.

Все началось с умного мужика по имени Шнайдер, написавшего умную книгу, которая помогла многим людям. Папа эту книгу прочитал и вступил в ряды фанатиков. Да, вступить куда-то не всегда плохо. (Например, в НАТО.) Но иногда просто ужасно. (Например, в нацистскую партию.) Папа уверовал, что есть лишь один правильный способ решить проблему. Точнее, мою проблему. И угадай, кто этого сделать не мог? (Подсказка: у него был медведь.) В самом начале, как оказалось, нашего последнего сеанса, когда доктор Макунди не успел добраться еще даже до веток, не то что до корня, вмешался папа.

– Нам нужно поговорить, – заявил он.

И как злой засранец, бросающий девушку, объяснил приветливому доктору, как и в чем тот нас подвел.

…Шнайдер то и Шнайдер это…

…Методы Макунди, хоть и похвальны, просто уже не актуальны в этот день и век…

– В какой именно день и век, мистер Мэлоун? – спросил Макунди.

– День и век новых открытий в мире медицины, – ответил папа.

Доктор сидел по другую сторону покосившегося деревянного стола, глядел поверх очков и слушал, как отец извергает чужие мысли. Помню, как смотрела на лицо Макунди, пока папа говорил, и думала, что этот человек в некотором роде был продуктом собственных теорий, более фантастичный, чем фантастика. Мы потратили бесчисленные часы сеансов, пытаясь сосредоточиться на фактах и примирить реальность с какой-то там нереальностью в моей голове. Но если доктор Макунди, индийско-ирландский-любитель-гризли-в-гластуке-бабочке, чему-либо меня и научил, то тому, что наш мир может быть поразительно нереальным.

Добрый доктор снял очки и тихонько заговорил:

– Симптомы психоза, мистер Мэлоун, еще не есть психоз. Уверен, и сам Шнайдер с этим бы согласился, будь он сегодня здесь. Увы, его уже нет. Большая часть его работ, как вы несомненно знаете, опубликована еще в двадцатых. – Он подмигнул мне и перевел взгляд на папу: – Безусловно, день и век новых открытий в медицине.

Две недели спустя я вошла в кабинет другого врача, методы которого устраивали папу. И в жизни которого не было фантастики, галстуков-бабочек и Элвиса.

У него даже не было медведя.

Пиши я книгу, именно здесь бы оборвала главу. Ну ведь круто же? «У него даже не было медведя» Бамс, мазафака!)

Итак… Я больна. Предположительно. И папа беспокоится. Наверняка. Думаю, он боится, что история повторится только в ухудшенном варианте.

И пишу я все это потому, что большую часть утра провела с нацеленным на меня заточенным лезвием охотничьего ножа, который и сам по себе пугает. Вот только если отважиться и взглянуть правде в глаза, то боялась я вовсе не его. Я боялась человека, который этот нож держал. Теневого Пацана.

Не знаю, читаешь ли ты комиксы, но если да, то уже заметила, что грань между героем и злодеем обычно тонка. Одинокие изгои, скрытая личность, тяжелое детство, всеобщее непонимание – и частенько в конце есть ключевая сцена (обычно в антураже бурной грозы), когда злодей пытается убедить героя, что они одинаковые.

Утром Теневой Пацан загнал меня в угол, а я видела перед собой лишь большие стеклянные глаза гризли. Вскоре медвежьи глаза стали моими собственными, и я уверилась, что мы одинаковые. В небе не было ни облачка, и даже это затишье походило на грозу из комиксов.

Но потом что-то произошло… стоя там, на крыше, я вспомнила, как однажды, много лет назад, папа взял меня поиграть в мини-гольф. За первые несколько лунок я заметила, как он в последний момент дергает запястьем или мимолетно ухмыляется, и поняла, что он специально поддается. Мы уже добрались до задней части нашей миниатюрной площадки: зеленого поля с «гигантской ветряной мельницей» Не помню, кто выигрывал, но победа была близко.

– Папа, – сказала я, – в этот раз как следует постарайся.

Папа поднял клюшку и бровь:

– В этот раз? Я все время стараюсь, Мим. Просто ты профи.

Я стояла позади него, когда он ударил. Мяч скатился по зеленому коридору и проскочил через крошечный туннель и под лопастью мельницы на другую сторону. Двухметровая мельница перегораживала вид на лунку, так что мы не могли увидеть, куда приземлился мячик.

– Наверняка переброс, – сказал папа. – Пойду проверю.

Он закинул клюшку на плечо и вскоре исчез за мельницей. Пока его не было, я заметила, что на соседней с нашей площадке установлено складное цирковое зеркало, маскирующее настоящую лунку среди шести таких же. Молодая парочка раз за разом посылала мячи в зеркало, ворчала, а потом улыбалась, как будто им обоим все равно. Мгновение я пыталась понять, какая лунка настоящая, а потому видела это… Одна из сторон зеркала смотрела на лунку на нашем поле. И отразила, как папа вытаскивает попавший в цель мяч и кладет его у края дорожки, шагах эдак в десяти. Он улыбнулся и вернулся ко мне.