Говорящий с травами. Книга первая - читать онлайн книгу. Автор: Денис Соболев cтр.№ 32

Заложили все в котелок, подвесили его над огнем. Отец сказал, вороша дрова в костре:

– Надо нам поговорить, сын. Тревожно мне.

Матвей вскинул глаза на отца, но ничего не сказал – ждал продолжения. И отец продолжил:

– В городах творится страшное. Люди друг на друга войной идут, брат на брата поднимается. Голодают люди. И скоро они пойдут к нам, отбирать еду у нас.

Он смотрел в огонь. Брови сурово сошлись над переносицей, по щекам гуляют желваки, большие кулаки сжаты:

– Нам нужно быть к этому готовыми. Придут миром – и мы со всей душой. Но чую, они злом придут.

– И что делать, бать? Стрелять в них что ли?

– А как они с ружьем? Что тогда? Они нас жалеть не будут, сын. Они ведь придут за едой для себя и своих детей, понимаешь? В такие моменты никого не жалко… – Отец замолчал.

Матвей не знал, что сказать. Потому сказал, что думал:

– А может, в тайгу уйдем? Запасы в зимовье увезем, переживем зиму как-то.

– А дальше, сын? Всю жизнь в тайге не проживешь. Вон Бирюк живет в тайге, и что? Не может человек без человека прожить. Мы, конечно, выживем в тайге, это понятно. Но как мы будем жить? Как звери дикие? От людей хорониться? Не-е-ет, сын, я из своего дома не побегу.

Они помолчали. От котелка потянуло вкусным дымком – по краешкам уже загуляли мелкие пузырьки.

– Вот что, сын. Как скажу тебе – будь готов грузиться и в тайгу ехать с матерью. Припасы завтра начнем свозить в зимовье потихоньку. Если что, зиму там продержимся, а к лету станет ясно, что дальше.

Матвей вскинулся было, готовый спорить, но отец осек его одним взглядом – не время для споров, не время…

Шулюм получился очень вкусным – с ароматом дымка и пороха, с запахом дикой утки, наваристый и сытный. Осенний крякаш жирный, полнотелый, мясо нежное, и есть его сплошное удовольствие. Наевшись и отдав остатки Серко, Матвей с отцом стали собираться домой. Вечерело, солнце расцвечивало небо в пурпурные цвета, отражаясь в озере и просвечивая тайгу насквозь.

В пути Матвей обдумывал слова отца, и никак не мог решить – прав ли он? Неужели придут с оружием грабить деревню? А что бы он, Матвей, делал на месте этих людей? Если бы, к примеру, Анютка голодала? Пошел бы он грабить? Нет, не пошел бы. Он бы в тайгу пошел, зверя добывать. А там что, другие люди? Неужто за кусок хлеба можно вот так? А отец тогда как же? Ведь он же готов воевать с ними за тот же кусок. Но, с другой стороны, он сказал, что если добром придут, то и он со всей душой… Отчего все так сложно? Как решить-то?

Дома они с отцом эту тему не обсуждали – не хотели тревожить маму, она и так сильно переживала. Женщины в деревне постоянно обсуждали слова старосты и приходящие из города новости, а тут еще и Прошка начал вносить смуту. Он ходил по деревне и говорил всем встречным:

– Скоро, скоро пощипаем вас, распотрошим амбары и скот уведем, – и хохотал, страшно закатывая глаза. Мужики махнули на него рукой, а женщины поначалу ругались, а теперь и вовсе шарахались от него, как от чумного.

Среди молодых тоже царили разные настроения. Игнат, встряхивая своей соломенной головой, говорил весело:

– Да чего вы так волнуетесь? Ну придут и придут – нешто не люди? Человек с человеком завсегда миром дело решит.

А Иван гудел своим басом, показывая здоровенный кулачище:

– Как придут, так и уйдут. Видали мы таких.

Павка, глядя исподлобья, сказал резко:

– А я думаю, в тайгу надо. Там нас никто никогда не сыщет.

Матвей удивленно посмотрел на него. Павка не очень-то любил тайгу, а тут надо же. Спросил его:

– А ты в тайге зимой бывал, Павка? Там ведь снега выше головы, не находишься. Лыжи у меня, допустим, есть. А у тебя? Настоящие, ходовые?

Павка отвернулся – не было у него лыж.

И тут Игнат спросил:

– Матвей, а ты сам-то что думаешь? Ну если придут?

Матвей сказал просто:

– Не знаю. Придут миром – отчего не накормить? А если силой брать захотят…

Он не стал продолжать, но все и так было понятно.

И вроде бы понятно все стало, а легче не стало. Камень на душе становился все тяжелее…

Шаг. Еще шаг. Спина гудит от напряжения, дыхание сбивается, пальцы соскальзывают с горловины туго, под завязку набитого мешка. Почему мука такая тяжелая? Мешок муки гораздо тяжелее такого же мешка картошки. Уж их-то Матвей за сегодня натаскался…

…Первой ходкой они увезли на зимовье тридцать мешков картошки. А до этого три дня копали там погреб и омшаник для пчел. Тяжело было, но они справились. Дядя Никодим помог, и в три лопаты сумели. Потом накатали перекрытие из бревен, застелили сверху плотно соломой и засыпали землей – теперь не промерзнет. Зимой еще снегом присыплет, и нормально. Продухи тоже сделали правильные, будет дышать и погреб, и пчелам воздуха хватит. Копать было тяжко – горная тайга же, много корневищ и камни попадаются. Зато теперь можно спокойно перевозить сюда припас. Единственное, нужно еще сарайку поставить и баньку, а времени на это совсем нет – октябрь начался, скоро снега лягут.

И Матвей позвал на помощь уличанских парней – все рукастые, сарайку сколотить точно сумеют. Зазвенели пилы, вгрызаясь в сухостой, защелкали клинья, распуская бревна на плахи, загуляли по ним рубанки – все спешили, понимали недостаток времени. Никто ничего не спрашивал. Надо – значит, надо. Работали не жалея сил, и сарайка выросла у зимовья – просторная, крепкая. Здесь будут храниться дрова, веники и прочий скарб.

Продукты все будут в погребе, включая и овощи, и соленья. Солонина, как и мясо, нормально в лабазе перезимует – никакой зверь не достанет.

Сруб баньки тоже собрали и крышей накрыли – здесь отец с дядей Никодимом споро работали, ладно. Все внутренние дела позже сделают. Но вот печку надо было выкладывать сейчас, по теплу. И отец привез печника из соседней деревни – молчаливого старого дедка. Тот хмуро оглядел все, покивал и уехал на неделю – кирпич нужен особенный, который жар хорошо держит.

…Матвей с отцом таскали муку и зерно, складывали на телегу. За сегодня им только еще одну ходку до зимовья сделать удастся, хотелось побольше увезти. Сгрузили на телегу и инвентарь – косы, серпы и прочее. Матвей нес уже седьмой мешок, и пот лил градом, спина нещадно болела и пальцы просто не сжимались – не хватало сил. Но он сжал зубы и тащил этот мешок почти с него размером. Отец же носил по два за раз – половину всей муки погрузили на телегу и зерна половину. Остальное им на зиму. Мало ли, вдруг и не придет никто.

Эти тревожные мысли читались в глазах у всех без исключения. В соседней деревне белые угнали всех мужиков на войну – выдали шинели и котелки и отправили в Барнаул, где народ устраивал беспорядки и требовал отдать власть большевикам. И все ждали, что и к ним придут. Но пока не приходили. Иногда ожидание беды хуже самой беды…